— Ну зачем, ну зачем ты это делаешь? — спросил он плачущим голосом, — ведь это такие редкие, старинные вещи… Они так красивы, я так их любил…

— Ты убил людей, которых любил я. По твоему приказу отправили на тот свет даже ребенка. Его звали Нинни… Осталась всего одна пуля — она для тебя.

И почти не целясь «старший» спустил курок.

«Архивист» без стона сполз на ковер, усыпанный осколками фарфоровой куклы-януса. С одним из тех, кто много лет подряд направлял преступления «спрута», неизменно выходя сухим из воды, кто был повинен в гибели множества людей, в том числе капитана Коррадо Каттани, всего семейства Линори, — своих врагов, но также и друзей, наконец, было навсегда покончено. Погибла его дочь, погиб его наводящий ужас архив, погибли его красивые, редкие вещи. Теперь пришел черед сгинуть и самому эстетствующему и философствующему убийце, в своем роде тоже редкому экземпляру человеческой породы, который был так опасен именно из-за своих редкостных ума и коварства. Только безоглядная смелость, мужество Каттани, Сильвии Конти и Ликаты смогли подорвать могущество этого поистине страшного существа.

Полицейские облавы по всем злачным местам и трущобам Милана долго не давали результата — ни бармены, ни вышибалы дискотек, ни проститутки в ночных клубах, гостиницах и у вокзалов ничего не знали о человеке с золотыми зубами, а также только отрицательно качали головами, глядя на фоторобот киллера Сантино Рокки. Ликата решил лично включиться в розыск. В одном привокзальном баре он услышал историю о пяти братьях-силачах, некогда выступавших в цирке. Теперь они спились, трое куда-то пропали. Но двое, уже не очень молодые, иногда появляются — по мелочи промышляют наркотиками и «живым товаром». Внешность у них броская — оба здоровенные, с бритыми черепами, выглядят вроде панков, у старшего рот полон золотых зубов. Прозвище его «Лысый».

Ликата начал выслеживать Лысого на улочке неподалеку от вокзала, где мелкие торговцы наркотиками сбывали свой ядовитый товар. Однажды, когда вместе с сержантом Джуньи они сидели в машине, вглядываясь в прохожих, показались оба брата. Несмотря на прохладную погоду, они были в одних майках, позволявших рассмотреть их могучую мускулатуру. Однако, когда Ликата прыгнул на Лысого, тот не оказал серьезного сопротивления и только начал слабо протестовать. Второго братца держал на мушке сержант.

— Где Сантино? Говори адрес! — прорычал Ликата, нанося Лысому мощный удар в солнечное сплетение.

Тот только ойкнул, но продолжал утверждать, что ничего не знает. Ликате пришлось тут же на улице изрядно потрудиться, прежде чем измолоченный кулаками Лысый назвал адрес. Вызванная полицейская машина увезла задержанных в управление — не было никакого сомнения, что это они изнасиловали Марию. У Лысого во рту сверкало золото, жили они близ железнодорожной станции. Но Ликату, конечно, куда больше интересовал Сантино — опасный киллер и, видимо, опытный мафиозо-сицилиец. Выставив на крышу машины мигалку и включив сирену, они с Джуньи помчались в берлогу Сантино — его убежище находилось тоже в привокзальном районе. Ликата так гнал машину, что Джуньи только просил:

— Ради бога осторожнее! Мне совсем немного до пенсии!

Но хозяина они уже дома не застали. Еще когда Ликата выпытывал у золотозубого адрес, один из дружков Лысого позвонил Сантино и сообщил, что Лысого замели. Не теряя ни секунды, Сантино завернул Франческу в одеяло, бросил в сумку самые необходимые вещи, сунул в карман пистолет и выскочил из дома. Сел в машину и дал полный газ.

Осматривая пустое жилище Сантино, Ликата и Джуньи не могли скрыть своего удивления: оно никак не походило на убежище профессионального киллера. Разбросанная детская одежда, игрушки, ванночка для купания… На столе кастрюлька с кашкой, бутылка с молоком…

— Слушай, это какие-то детские ясли, — растерянно сказал Джуньи, — наверно, мы ошиблись адресом…

Ликата молча стоял посреди комнаты, но вдруг его осенило.

— Скорее в больницу! — крикнул он сержанту. — Пусть Нина нам все расскажет!

События развивались с бешеной быстротой.

Не успел Ликата задержать Лысого с братом и обнаружить убежище Сантино, как Сильвии сообщили в прокуратуре об убийстве Эспинозы. А пока полиция работала в доме убитого — обследовала тело, делала фотографии, снимала отпечатки пальцев и готовила заключения медицинской и баллистической экспертиз, Сильвия и Давиде склонились в палате над постелью Нины.

— Ну почему ты не сказала, что у тебя похитили ребенка, и что это был Сантино? Почему столько времени молчала? Ведь мы помогли бы вернуть девочку! — говорила Сильвия. — Как ее зовут?

— Франческа, — слабым голосом ответила Нина.

— Сколько ей лет?

— Точно не знаю. Еще маленькая — только начинает говорить. Как вы думаете, она еще жива? Вы ведь понимаете в этих вещах… Ее не убили?

— Нет, зачем ее убивать, — успокоил Нину Ликата. — Она им не опасна.

Женщина разразилась неудержимыми слезами.

— Если они узнают, что я раскололась, они убьют Франческу, — сквозь рыдания говорила Нина. — Ах, уж лучше бы мне умереть… Я ничего не знаю про эти проклятые фотографии, о которых у меня спрашивают. Это из-за них убили Беллини! Что мне делать, когда я, правда, ничего не знаю об этих проклятых фото?!

Сильвия и Ликата наперебой старались успокоить молодую женщину. Постепенно рыдания стихли, и Нина начала рассказывать слабым голосом о себе. Обычная история сицилийки из многодетной нищей крестьянской семьи… Когда ей было девять лет, родители продали ее батрачить на богатого соседа. Он заставлял работать ее в поле с самой зари до поздней ночи, но отец все равно пропивал все, что за нее платили. В десять лет она убежала из деревни, нищенствовала, бродяжничала, побиралась на вокзале в Неаполе. В двенадцать стала проституткой. У нее к восемнадцати годам уже родились трое детей — Никола, Серена и Франческа. От кого они, Нина не знала. Да и какая разница? «Это не важно, — сказала Нина, — главное, что это мои дети». Отцы у них разные. Чтобы детей не отобрали в приют, Нина пряталась с ними в лагере среди жертв землетрясения. Девятнадцати лет она попала в Милан и нанялась уборщицей в фотоателье к Беллини. Вскоре она стала и его сожительницей, переехала к нему с детьми. Беллини был неплохой человек — не бил ни ее, ни детей. Хлеба в доме было вдоволь. Впервые она забыла, что такое голод. Беллини был не жадный — и она, и дети были хорошо одеты и обуты… А о его делах она ничего не знает, он никогда ни во что ее, конечно, не посвящал… «Помогите мне, найдите мою девочку!» — закончила Нина свою печальную исповедь. Выслушав ее рассказ, Ликата решительно проговорил:

— Я отыщу и возвращу Франческу, где бы она ни была. Обещаю тебе.

А Франческу в это время уже заботливо устраивал в новом тайном убежище ее похититель. Беспощадный киллер Сантино Рокки успел за это время не на шутку привязаться к девчушке.

Часть четвертая. Игрушка Франчески

Через несколько дней после своего признания из ворот тюремной больницы с большой сумкой в руках вышла Нина. И растерянно остановилась, щурясь от яркого солнца, не зная в какую сторону идти. И только тут увидела идущего ей навстречу Ликату и стоящую поодаль машину.

— Что такое вдруг случилось? — спросила она Давиде. — Мне сегодня утром неожиданно сказали, что я могу идти.

— Судья подписала распоряжение о твоем освобождении. Давай садись в машину, я отвезу тебя домой.

Еще сама не веря себе, Нина влезла в автомобиль. Когда они приехали в фотоателье, Ликата попросил молодую женщину внимательно осмотреть все до мельчайших подробностей внизу — в ателье и наверху — в жилой комнате и сказать, все ли на прежнем месте, не замечает ли она чего-нибудь, что кажется ей странным, необычным.

— Прошу тебя, будь внимательна, это очень важно, скажи мне про любую мелочь, говори все, что придет тебе в голову… Ничего не пропусти…

Нина осмотрелась вокруг, но ничего такого не заметила — все было на своих местах, все было в порядке.