Сильвия подозвала своего верного помощника — сержанта Джуньи — немолодого многоопытного полицейского и попросила его принести записи о лицах, посещавших Эспинозу в тюрьме. В журнале посещений фигурировал только один человек — дочь Эспинозы Ирене. «Местожительство: Бергамо, аллея Свободы, 18. Место работы: Бергамо, Исторический архив». Так, может быть, письмо прислала дочь Эспинозы? Сильвия решила сейчас же поехать к ней, благо до Бергамо недалеко — за час она туда доберется.
Вскоре на фоне высоких альпийских предгорий в ясном прозрачном воздухе перед сидевшей за рулем Сильвией четко вырисовался изящный силуэт Бергамо. Этот город — один из самых живописных в Ломбардии: остатки древних крепостных стен, величественные палаццо, пышные храмы всех эпох — от XII до XVIII века. Вместе с тем Бергамо — и важный культурный центр — театры, университет, музеи, огромная библиотека и Исторический архив, где работала Ирене Эспиноза. Город причудливо раскинулся на двух уровнях: Старый город на горе, а Новый — внизу, в долине. Соединяет их, кроме извилистых улиц, фуникулер.
Массивное старинное палаццо, в котором находился Исторический архив, отыскать оказалось нетрудно. Оно стояло в самом центре Старого города, близ площади Гарибальди. На вопрос, где найти Ирене Эспинозу, швейцар сказал, что она в главном читальном зале.
— Вы Ирене Эспиноза? — спросила Сильвия молодую коротко стриженую девушку, печатавшую за столиком на пишущей машинке.
Девушка была интересная, с тонкими чертами красивого лица. На вид ей было года двадцать три-двадцать четыре.
— Да, я, — удивленно ответила она. — Чем могу быть вам полезна?
Сильвия представилась, вызвав у девушки еще большее удивление, если не замешательство.
— Не волнуйтесь, всего лишь маленькая служебная проверка, — сказала Сильвия. — Давно вы здесь работаете?
— Уже лет пять, — ответила Ирене.
— И чем же вы конкретно занимаетесь?
— Регистрацией и классификацией различных документов, не открытых для всеобщего пользования, — ответила девушка.
— Иными словами, храните секретный фонд?
— Да, что-то вроде того.
Разговаривая с Ирене, Сильвия подошла к пишущей машинке и резко вытащила из нее страницу, на которой Ирене успела напечатать всего несколько строк.
— Что вы делаете? — испуганно воскликнула Ирене.
— Видите ли, странное совпадение: у вашей машинки прыгает буква «п», такой же дефект у машинки, на которой напечатан адрес на этом конверте. — Сильвия достала из сумочки конверт и показала его Ирене. — Пожалуйста, расскажите мне подробно, в чем состоит ваша работа, покажите документы, которые вы обрабатываете.
Девушка повела Сильвию во внутренние помещения архива.
За их беседой внимательно наблюдал, закрывшись газетой, один из посетителей читального зала — пожилой мужчина с седыми усами в черном костюме. Это был Джакомо Карта. Он приехал сюда почти сразу же вслед за Сильвией, ход его мыслей был почти такой же, как у судьи Конти. И необходимые сведения он получил из ее же кабинета.
Подежурив некоторое время у подъезда, Карта дождался знакомого человека — мелкого чиновника миланской прокуратуры. Он работал там секретарем.
— Здорово, Джелуццо, — приветствовал он его, неожиданно вырастая словно из-под земли. — Молодец! Знатно устроился — секретарь в прокуратуре…
Чиновник, невысокий пожилой человечек, увидев Карту, задрожал от страха.
— На Сицилии, помнится, ты работал на нас. А теперь на кого работаешь? — грозно спросил Карта.
— Конечно, на вас, на вас, — торопливо произнес Джелуццо. — Ты что, Карта? Спрячь пистолет. Что тебе от меня нужно?
— Где фотографии, которые были у убитого Беллини?
— Клянусь, не знаю. Никогда о них не слышал.
— Вы получили анонимное письмо насчет банковских счетов Рибейры. Тебе известно, кто его прислал? — задал следующий вопрос Карта.
— Только что слыхал: думают, что дочка старого Эспинозы.
— А где она живет не знаешь?
— Работает в Историческом архиве в Бергамо, — сказал секретарь.
— Значит, говоришь, в Бергамо… Вот оно что… — задумчиво проговорил Карта и, не поблагодарив и не попрощавшись, ушел, оставив секретаря радоваться, что дешево отделался.
Как только Сильвия уехала, Ирене бросилась звонить по телефону отцу. Известие о том, что судья Сильвия Конти побывала у дочери, потрясло Эспинозу. Под ударом оказалось самое драгоценное для него в жизни: дочь и архив.
— В архиве вся моя жизнь! И твоя тоже! — кричал он в трубку. — Это наше будущее! В этих документах — подлинная, а не официальная история нашей страны, все ее тайные болезни! Когда я скажу, ты сможешь опубликовать эти документы в печати! Не теряй ни минуты, отбери то, что помечено, как самое важное — папки и кассеты — и немедленно уезжай из Бергамо. Не знаю куда, подальше, за границу! Обо мне не беспокойся. Пока не звони мне. Ни в коем случае! Я сам дам о себе знать.
Ирене умоляла отца беречь себя, просила тоже спрятаться.
Эспиноза попрощался с дочерью, повесил трубку и погрузился в глубокое раздумье. Только сейчас он по-настоящему почувствовал, как он стар и как от всего устал. Потом поднялся с кресла, принял лекарство, запил его. И вдруг с неожиданной яростью изо всех сил швырнул бутылку с минеральной водой в угол комнаты. Бутылка разлетелась на мелкие осколки по всей гостиной.
В то время, как Ирене звонила отцу, Карта, выйдя из архива, по ближайшему автомату вызвал Сантино. Тот уже уложил девчушку и сам улегся спать. Карта приказал ему немедленно прислать ему надежного водителя — кого-нибудь из их людей — с автофургоном в Бергамо. Он будет ждать на площади Гарибальди.
— Есть тут одна работка, — пояснил он, — с собой пусть никого больше не берет. Дело деликатное. Поможет мне его чисто обделать.
— Понял, — ответил Сантино, — сейчас пришлю.
Ирене в панике начала собирать документы. Папки и кассеты она набросала в большую картонную коробку. Теряя туфли, чуть не роняя тяжелый ящик, она дотащила его до машины, поставила на заднее сиденье. Включила зажигание и выехала из внутреннего двора на улицу. Там ее уже терпеливо дожидался белый автофургон — небольшой, но массивный. За рулем сидел Стинко, рядом с ним Карта.
Из Бергамо лучами расходятся несколько автострад. На Милан, через Монцу, на Брешию, на юг — к Тревильо, на север — на Лекко, к озеру Комо. Есть еще две дороги — тоже на север — одна вдоль долины реки Брембо, другая — вдоль долины реки Серио. Ирене решила ехать вдоль Серио — она самая из всех пустынная. Этот крутой горный серпантин не очень-то любят автомобилисты. Дорога короткая, кончается в Клузоне — места тихие, они меньше привлекают миланцев и вообще туристов. А дальше по горным дорогам можно будет добраться до какого-нибудь маленького селения, передохнуть в пансионе или на пустующей сейчас лыжной базе, отдышаться и продолжать путь — до границы со Швейцарией рукой подать.
Белый фургончик следовал за машиной Ирене неотступно, держась на некотором расстоянии позади. Но когда отъехали от Бергамо подальше, фургон подошел почти вплотную, и только тут Ирене осознала грозящую опасность. Сначала фургон несколько раз сильно ударил ее машину в багажник, потом стал оттеснять на встречную полосу. По одну сторону узкой дороги стеной вздымалась гора, по другую, за белыми каменными столбиками ограждения, шел крутой откос, а внизу под ним зияла пропасть. Фургон старался прижать ее машину к столбикам — или сбросить, или подставить под первую же встречную машину. Дорога петляла все круче, что ждало за очередным поворотом — неизвестно. Начало смеркаться. Ирене была классным водителем, да и машина, которую ей подарил отец, была мощная и надежная. Ирене не теряла хладнокровия и надежды уйти от неизвестных преследователей. Дорога петляла все сильнее, но и Ирене все время петляла по дороге, не давая шоферу фургона возможности обдумать маневр. Карта начинал нервничать и торопил вцепившегося в руль Стинко. Стрелять Карте не хотелось — это должно выглядеть как дорожная авария.