– В конечном счёте, что? – я вытаращилась на него. – Мне придётся об этом рассказать?

– Ну да ,– он втянул носом воздух, стрельнув в меня косым взглядом. – Я не собираюсь оказываться под рукой каждый раз, когда ты поссоришься с ним. Я хочу быть здесь ради тебя, а не потому, что ты не можешь быть с ним.

– С чего ты решил, что мы с ним поссорились?

– А я не прав?

Я резко остановилась. Это было не совсем то, что я бы хотела от встречи с ним. Мне нужно было привести мысли в порядок, расставить всё по местам, а не ещё одна ссора.

– Если ты собираешься кричать на меня, тогда нам стоит разойтись в разные стороны прямо сейчас.

– Кричать на тебя? Разве я повысил голос? Я просто сказал, что не хочу быть с тобой, только лишь потому, что он не может.

– Я не знаю, почему хочу быть с тобой. Прими это или уходи. Я всё пойму.

Он на секунду опустил взгляд.

– Просто скажи, что я не его замена.

Я полагала, что Финн значит для меня гораздо больше. Но моё сердце не знало, кому он принадлежит. Я была уверена лишь в том, что я вообще ни в чём не уверена.

– У нас всё может получиться, Сэди. Но я не хочу быть на втором месте.

– Финн, он – мой муж. Нет никакого места позади него.

Он покачал головой.

– Может прямо сейчас это так, но так будет не всегда,– он обхватил обе мои ладони своими руками. – Господи, Сэди, ты взяла перчатки?

Я покачала головой, но мне стало теплее. Несмотря на те сомнения, которые посетили нас обоих, в его глазах теплилась искренняя надежда. И она была заразительной.

Он поднёс наши ладони ко рту и согрел их своим тёплым дыханием.

– Я не давлю на тебя. Я просто хочу знать, что когда ты со мной, ты действительно со мной, а не желаешь оказаться в другом месте.

Я не могла дать такого обещания, но я не хотела его обидеть и совершенно точно не хотела, чтобы он уходил. Нужда быть рядом с ним усилилась после утренней игры в неопределённости.

– Я хочу быть здесь, с тобой,– я посмотрела на него с благоговением. Он был правда счастлив быть со мной сейчас. – Как ты можешь быть так уверен на счёт меня, ведь прошло так мало времени? – он приблизился и отправил мои руки в соответствующие карманы, на какую–то долю секунды он переплёл наши пальцы. – Честно говоря, я, наверное, их потеряла,– было так приятно рассмеяться от всей души, тем более, что он присоединился ко мне. Я осознала, что начинаю ожидать его ответную реакцию, а подшучивание над собой в этом очень помогало.– Но, пожалуйста, скажи мне, что ты прекрасно понимаешь, мы не можем бросить супругов, с которыми прожили годы, ради друг друга. Ты знаешь меня всего две недели.

– Мне кажется, я знаю тебя намного дольше,– он мне улыбнулся, и мы продолжили свой путь. – И мы можем делать всё, что, чёрт возьми, захотим.

– Мы можем… Но следует ли нам так поступать? Это нечестно по отношению к ним.

– Да, это нечестно. Но нечестно также и то, что ты так долго принадлежишь ему, хотя должна была быть моей,– и подхватив эту идею, он продолжил. – Может нам пойти в Quench и закончить тот разговор, который мы начали десять лет назад?

– Исключено, они знают меня и Натана… – скромная и милая улыбка Жизель всплыла в памяти, и моё настроение ухудшилось. Её зубы были слишком белыми для кофейни. – Там знают, что мы пара.

– Я всегда полагал, что это наше местечко, Сэди, – Финн проворчал в ответ, в котором отчётливо чувствовалось раздражение.

– А как же Марисса?

– Марисса? – он расправил спину.

– Если и есть какая–либо причина прекратить всё это, так это Марисса.

– Марисса всегда будет для меня в приоритете. Но разве это значит, что я должен быть несчастлив?

– Нет, –я не могла не подумать о моём брате. Эндрю непреклонно несчастлив, лучше так, чем рискнуть и снова страдать, даже если он открыто это не признаёт. Меня беспокоит то, какой пример он подаёт своей дочери. –Думаю, нет.

– Я – хороший отец. Даже если я полюблю кого–то другого, это не значит, что я должен потерять мою малышку.

Его чёткая позиция отметает любой довод, который я могла придумать. Он точно знает, чего хочет, он хочет Мариссу, он хочет меня. Я же, наоборот, так далеко не заглядывала.

– Я даже не знаю, Финн.

Он пожал плечами, подошва его ботинок шаркнула по асфальту. Даже на самых моих высоких каблуках, я едва достаю до его подбородка.

– Я ничего не ожидаю. Такие решения не принимают с бухты-барахты. Но для меня очень важно, чтобы ты знала обо всём, о чем я думаю.

Это была приятная перемена, кто–то подпускал меня к себе, даже если это был не Натан. Но настоящим облегчением для меня было то, что Финн не требовал от меня ничего прямо сейчас.

Мы бесцельно слонялись по улицам, пока не остановились перед картиной в витрине магазина винтажной одежды. Из колонок валил хэви–метал, казалось Финна привлекла музыка. Зайдя внутрь, мы устремились всё к той же картине, выполненной в акварели, на которой была изображена обнажённая женщина. Картина висела на вешалке для одежды. Женщина сидела на полу ссутулившись, с широко разведёнными ногами. На её розовой коже отчётливо выделялись красные соски и чёрная точка–пупок. Несмотря на то, что женщина прикрыла промежность рукой, она немного развела пальцы в стороны, будто знала, что за ней могут подглядывать. Волосы такого же чёрного цвета, как и на голове, струились между её тонких пальцев.

– Могу я вам чем–то помочь? – спросила продавец.

– Нет, – произнесли мы одновременно громко.

Финн пристально смотрел на картину. А затем тихо произнёс.

– Я не могу перестать об этом думать, о том, как мы занимались сексом. Ни вчера вечером, ни сегодня утром, даже сейчас. Твоя совершенная грудь. Твоя попка, которая помещается в мою ладонь.

– Прекрати, – это уже было слишком. От его слов кружилась голова, я уже не была уверена, что смогу себя контролировать.

– У тебя тело ангела, – продолжил он, – или дьяволицы. Я ещё не решил.

Я перевела свой взгляд с картины на него.

– Это комплимент?

– Нет,– сказал он, снова посмотрев на меня. – Это проблема.

21

На 19–ой улице Финн поинтересовался о начале показа следующего фильма. Кассир в кассе кинотеатра едва оторвала взгляд от компьютера, одно из двух, либо она сидела в Твиттере, или же всё–таки просмотрела время сеансов.

– Следующий как раз начинается через пять минут,– сказала она.

– А он хороший? – уточнил Финн.

– Конечно, замечательный.

– А если честно, скажите правду.

Она обернулась через плечо, прежде чем произнесла.

– Полный отстой. Настоящий провал кассовых сборов.

– Отлично,– Финн достал бумажник. –Два взрослых на полный провал кассовых сборов.

Ещё пару минут назад Финн завёл меня до чёртиков посреди винтажного магазина, поэтому я не была уверена, что смогу спокойно сидеть на протяжении следующих двух часов.

– Финн…

– Да, любимая?

Тепло разлилось по моему телу. Он застал меня врасплох. Я не могла быть его любимой, но ведь женщина в кассе об этом не знает. Казалось, ему доставляло такое же наслаждение называть меня так, как и мне это слышать. Я решила промолчать.

– Ничего.

– Вот и замечательно, – ухмыльнулся он.

Как только мы вошли в фойе, наполненное ароматом попкорна, у меня внутри всё натянулось, как гитарная струна. Финн поинтересовался, не хочу ли я чего–нибудь. Я сказала, что ненавижу попкорн. Он был доволен, по крупицам узнавая что–то новое обо мне. Я солгала насчёт попкорна, просто из–за него нахлынули воспоминания и чувство вины, которые на данный момент лучше было бы спрятать глубоко на задворки сознания.

Мы вошли в темноту зрительного зала. Его пальцы поглаживали моё запястье, внезапно ступив на наэлектризованный ковёр, все волоски на моём теле встали дыбом. Я только теперь поняла, что когда мы займём свои места, он будет прикасаться ко мне, по этой причине мы здесь и находимся. Продолжить то, что мы делали вчера вечером.