— Ты бы подвела меня, если бы сдалась и испортила свое будущее. Поезжай в колледж. Выберись из этого городка и начни все сначала на новом месте. Мне во многих вещах пришлось повзрослеть слишком быстро, и я не хочу этого для тебя. Да, я доволен тем, что имею на данный момент, так что просто побудь ребенком, отправляйся в колледж и повеселись.

Я знаю, что он имеет в виду. Никто из нас не выбирал такую жизнь, но именно она была нам дана. Я, наконец, начинаю это понимать.

И снова показывает свою уродливую голову это слово — «колледж». Мои планы на будущее. Все то, о чем я не хочу думать.

Этот разговор возвращает меня к моим прошлым размышлениям о том, чтобы избегать разговоров, касающихся этого вопроса. Я знаю, что в том конверте на моем комоде хранятся ответы, но не могу пересилить себя и встретиться с ними лицом к лицу.

Когда возвращаюсь в свою комнату, чтобы забрать школьный рюкзак, я смотрю на письмо, которое лежит рядом с любимой бейсболкой Чейза. Той, которую он оставил на моей кровати в первый вечер. И которую я не планирую возвращать. Я отвожу взгляд в сторону — не думаю, что у меня хватит сил на это ранним утром.

— Рано или поздно тебе придется открыть его.

Уф-ф. Мы можем просто не говорить об этом?

Я пожимаю плечами, беру его бейсболку и надеваю ее себе на голову.

— Может, вечером.

— Ты же понимаешь, что времени у тебя не так уж много?

Я снова пожимаю плечами и наклоняюсь за рюкзаком, который покрыт песком. В тот день я оставила его на причале. Еще одна загадка, как все это оказалось снова в моей комнате.

— Мне всегда нравилось, когда ты была в моей бейсболке, — говорит Чейз, когда мы садимся в мою машину. Я в растерянности, потому что мне нравится то, как спокойно я себя чувствую, когда он рядом, но я всем сердцем ненавижу то, что знаю — скоро всему этому придет конец.

— Мне тоже. Могу я забрать себе и твою толстовку с капюшоном? Ты мертв. Она тебе больше не нужна.

— Серьезно? — он выгибает бровь. — Мою толстовку?

Чейз любил свои толстовки так, будто они были вытканы из золота. Он редко позволял мне надевать их, когда мы встречались, но мне все же удалось украсть несколько.

— Что? Ты не можешь винить меня за это. Ты умер. Не похоже, что ты можешь носить их.

Он качает головой.

— Уверен, моя мама отдаст тебе их, если они тебе нужны.

— Нужны, — говорю я ему, уставившись на ключи в своих руках. Это будет первый раз с момента аварии, когда я поведу машину. Когда я вставляю ключи в зажигание, мои руки трясутся.

Я перевожу взгляд на автоматическую коробку передач, как на что-то незнакомое. Они все для меня незнакомы. У меня никогда не было хорошей машины. Когда пришло время начинать водить машину, у нас с Эмери не было возможности купить что-то стоящее. Мы починили старый «Линкольн» нашего отца, на нем я и ездила.

Сейчас он похоронен на свалке, а у меня теперь эта «Хонда», которую Риз нашла для меня за те деньги, что нам выплатила страховая компания.

Чейз улыбается.

— Ты собираешься заводить машину или будешь пялиться на нее?

— Заткнись. Я нервничаю, — я ухмыляюсь, вставляя ключ в зажигание. — Ты должен пристегнуть свой ремень безопасности.

— Серьезно? — уголок его рта приподнимается в улыбке. — Зачем?

— Не знаю. Для безопасности.

— Просто веди машину и прекращай быть чертовой истеричкой.

Я завожу машину и аккуратно выезжаю с подъездной дорожки.

— Видишь, я веду машину. А теперь заткнись и пристегни свой чертов ремень безопасности.

Чейз смотрит на меня с ухмылкой.

— Куинн, честно, тебе не о чем так переживать. Авария произошла не по твоей вине, и, если ты забыла… я уже мертв. Теперь меня не сможет спасти ни один ремень безопасности.

Умник.

Последнее, чего я сегодня хочу, это быть замеченной кем-то. Возможно, поэтому я надеваю бейсболку Чейза. Я не хочу иметь ничего общего с этим местом или с кем-то из этих людей, но осталась всего неделя, и мне нужно окончить школу.

Я оглядываюсь вокруг и замечаю Ганнера, который стоит около своей машины вместе с Джейденом, рядом с ними группа парней, и они пялятся на меня. Ганнер подмигивает мне и кивает в сторону школы, я киваю в ответ, несмотря на странные взгляды, обращенные в мою сторону.

Чейз смеется, оглядываясь по сторонам.

— Если бы они знали, что я рядом с тобой, они бы не стали смотреть на тебя так, как сейчас.

— Как?

— Так, будто теперь у них есть шанс с тобой.

Я хихикаю, держа голову опущенной, чтобы люди не думали, что я разговариваю сама с собой

— Каспер-собственник — это довольно сексуально.

— Угу, — ворчит он, продолжая идти рядом со мной. — Пусть продолжают так смотреть, и Каспер-собственник превратится в полтергейста.

— Это не твой конек. Лучше придерживайся того, в чем ты хорош.

Когда мы подходим к школе, я замечаю, на кого кивком головы указывал мне Ганнер.

Мел. Она ждет возле моего шкафчика прямо в коридоре.

— Могу я поговорить с тобой? — спрашивает она, когда я захожу. Я вижу, что она тоже очень страдает. Очевидно, она едва справляется с тем, что узнала о нас с Ганнером.

Я киваю, неуверенная, что она собирается мне сказать. Я не звонила ей с понедельника, и она тоже не пыталась позвонить или написать мне. Я была уверена, что нашей дружбе придет конец, как только она узнает о том, что я не рассказала ей о Ганнере.

— Куинн, мне нужно, чтобы ты была честна со мной. Что произошло той ночью? — спрашивает Мел, ее грусть для меня как удар в живот.

— Я не знаю, — говорю я ей. — Все, что я знаю, я сидела на диване, пила вместе с Тейлор и тобой, а потом, наверное, забрела в комнату Джейдена и вырубилась. Следующее, что я помню, это как проснулась рядом с Ганнером, который был в отключке.

Она ничего не говорит и смотрит в пол.

Глубоко вздохнув, я выпрямляю спину, когда ощущаю теплую руку Чейза на своей пояснице.

— Честно, я даже не могу передать тебе, как мне жаль, Мел. Ты должна знать, что я, правда, никогда намеренно не сделала бы с тобой ничего такого. Я знаю, что мое опьянение не является достаточным оправданием.

Надеюсь, она поверит мне. Я не могу потерять еще и ее.

Я пытаюсь представить себя на месте Мел. Что бы я сделала, если бы это произошло с ней и Чейзом? Скорее всего, я бы испытывала то же самое, что и она сейчас. Я не жду, что Мел прямо сейчас простит меня, но надеюсь, что она, по крайней мере, позволит мне показать ей, насколько важна для меня наша дружба.

Из-за угла появляется Ганнер — его голова опущена, руки в карманах — и прислоняется к дверной раме.

— Она не врет, Мел… я тоже не знаю, как это произошло. Я ничего не помню. Когда тем утром я проснулся, у меня не было ни одного воспоминания о той ночи, кроме того, что я искал тебя. Если бы я не видел фотографии, то не верил бы самому себе. Я бы никогда не поступил так с Чейзом, — он замолкает и смотрит на Мел. — Или с тобой.

У Ганнера все еще есть чувства к Мел. И, наверное, будут всегда, и я думаю, может, она поверит хотя бы ему.

— Я просто хочу, чтобы ты знала, что я не ненавижу тебя, — говорит мне Мел, вытирая слезы со своих щек. — Вся эта ситуация — полный отстой, и, естественно, она меня ранит, но ты — моя подруга, и я знаю, что ты бы никогда намеренно не причинила мне боль. Я не хочу потерять вас обоих из-за того, что произошло, когда вы явно были не в состоянии здраво мыслить.

— Мне, правда, очень жаль, — говорю я, понимая, что этого даже близко недостаточно.

Звенит первый звонок, и Мел ласково улыбается нам обоим.

— Я вам верю, и то, что произошло, ничего не значит, — она показывает себе за спину и кивает. — Я должна идти в класс.

Такое ощущение, будто она бросает меня, не дав еще один шанс, пока внезапно не сжимает меня в объятиях.