— Я не враг своему здоровью. Сказали десять, я принёс десять.

— Но разве столько можно выпить? — Финч-Флетчли был очень впечатлён.

— Уверен, они потом ещё за добавкой придут. Будут пить, как истинные римляне: напьются, если больше не лезет, животом о стену почешутся и ещё раз напьются. Потом с унитазом пообщаются, и снова будут пить… Потом в ход зелья пойдут, и снова будут бухать… Седрик же чемпион!

Мы молча шли в сторону общежития.

— Слушай, я тут подумал, а откуда у тебя столько бутылок из-под сливочного пива? — спросил Джастин.

— Домовики по всей школе собирают, моют и мне приносят. Ты просто не представляешь, сколько всего можно раздобыть в школе, если это считается мусором. Вот древесины у домовиков не допросишься, поскольку дрова для топки каминов, то есть имущество школы, поэтому приходится самому чурки у Хагрида заимствовать, чтобы пробки для бутылок трансфигурировать.

В гостиной Пуффендуя стоял невероятный шум, все столы были уставлены едой, поскольку не я один такой умный, что собирал еду со стола, плюс кухня рядом, а домовые эльфы — классные ребята, готовые всегда накормить страждущих.

Декан даже не стала заходить к нам, поскольку знала, что тут будет происходить вакханалия, да к тому же преподаватели наверняка сами сейчас квасят по-чёрному.

Начиналось всё довольно пристойно, для младшекурсников кто-то в Хогсмите купил несколько ящиков слабоалкогольного Сливочного пива, его пили третий и четвёртый курсы. Для первого и второго курсов на стол были выставлены газировки производства обычных людей, видимо народ распотрошил заначки, поскольку в Хогсмите такого не достать. А начиная с пятого курса и старше, все пили мой самогон. Из четвёртого курса лишь Эрни Макмиллан выпил полстакана виски, его сразу развезло, и парень ушёл спать.

Ближе к десяти вечера многие уже были сражены зелёным змием. Почти все студенты до четвёртого курса к этому времени разошлись по спальням. Мы общались с Джастином, и тут к нам подошёл семикурсник и по совместительству староста факультета Габриэль Трумэн, за ним следовал его друг, семикурсник Энтони Риккет, спортивного телосложения брюнет с болотного цвета глазами на мужественном лице, отдалённо похожем на лицо Арнольда Шварценеггера.

— Хей, мелкие, как дела? — добродушно спросил пошатывающийся от выпитого алкоголя Трумэн.

— Отлично, Габриэль.

— Габ, ты чего до пацанов докапываешься, — добродушно спросил приятеля Риккет, которого штормило не меньше.

— Всё пучком, Тони, — пьяно ответил Трумэн, — просто узнаю, всё ли нормально у парней. Мелкие, мы идём покурить свежим воздухом, хотите с нами?

— Я с удовольствием. Джастин, ты как?

— Гарри, давай без меня, — Финч-Флетчли широко зевнул. — Что-то я устал, так что лучше спать пойду.

Но нам пришлось немного повременить с покиданием гостиной, поскольку в этот момент шестикурсница Хелен Саммерс, очаровательная шатенка со стройной фигурой, серыми глазами на утончённом лице и грудью второго размера, дошла до кондиции.

— Ю-ху! — воскликнула Саммерс. — Дайте музыки, я буду танцевать стриптиз для нашего чемпиона.

В зале почти мгновенно наступила тишина, у кого-то оказалась приготовлена музыкальная шкатулка, так что вскоре из неё донеслась приятная медленная мелодия, а все студенты устремили взгляды на Хелену. Девушка начала плавно танцевать под музыку, снимая с себя элементы одежды. Народ ликовал, свистел, хлопал, все были счастливы от лицезрения подобного зрелища. Танец продолжался минут пять, пока Саммерс не осталась в одних трусиках. А закончилось всё тем, что девушка прямо в таком виде прилегла на стол с едой, при этом каким-то чудом не задев ни одной тарелки и бутылки, и попросту уснула. Подруги собрали разбросанную одежду девушки и саму Хелену, после чего понесли её в спальню. Когда девушки скрылись в женской части общежития, веселье вернулось на прежние рельсы.

Джастин, который впервые наблюдал подобное зрелище, до сих пор стоял с распахнутым от удивления ртом, а выражение его лица, можно было интерпретировать как СЧАСТЬЕ.

— Классные сиськи.

— Ага, — согласился со мной Трумэн.

— Эрни многое упустил, уйдя спать раньше, — выдал Джастин.

Оглядев гостиную в надежде на подобное развлечение и не найдя признаков очередной дошедшей до нужной кондиции девушки, мы с Трумэном и Риккетом направились на улицу, а Джастин отправился спать.

На улице парни угостили меня папиросой, я затянулся и почувствовал кисловатую горечь, от которой тут же закашлялся.

— Парни, это что, канабис?

— Ага! — Трумэн расплылся в улыбке. — Позаимствовали в ингредиентах, чтобы праздник стал забористей.

— Просто признайся, Габ, — неодобрительно сказал Риккет, — тебе было интересно посмотреть, что будет, если накурить и напоить карлика.

— Угадал, Тони, — не стал отрицать Трумэн.

— Понятное дело. Все хотят набухать карлика. Когда в бар заходит карлик и красивая девушка, то все смотрят на карлика, игнорируя красавицу, и думают: «Вот тот, кого я сегодня набухаю!». Но на самом деле в пьяном карлике нет ничего такого. Когда я выпиваю, то происходит то же самое, что и с любым человеком: я становлюсь эмоциональным, появляется тяга найти приключение на пятую точку, могу позвонить бывшей и хочу устроить групповуху.

Косяк я не стал курить, попросил парней заменить на обычную сигарету. Я привык по старинке водочку пить, так что наркоту не приветствую, хоть и торговал ею.

Когда мы вернулись в гостиную, там громко играла бодрая мелодия, все студенты освободили центр помещения и несколько старшекурсников трансфигурировали чашку с водой в маленький бассейн, а затем увеличили его до размеров полноценного бассейна, так что в центре гостиной красовался бассейн.

Один из парней разделся до трусов и прыгнул в бассейн. Все радостно завизжали.

Я достал из кармана пергамент, трансфигурировал его в табличку и фломастером подписал оную, после чего установил возле бассейна.

На табличке красовалась надпись:

«Вход девушек в воду исключительно с обнажённой грудью!»

Одна из девушек разделась до нижнего белья и полезла в воду. Но её остановил Трумэн.

— Хей-хей-хей, так нельзя! — воскликнул Габриэль Трумэн. — Посмотри на табличку. Такие правила, это не я их устанавливал.

Девушка хмыкнула, пожала плечами, без стеснения стянула с себя лифчик и дальше полезла в воду, что вызвало массу восторга у окружающих.

Кто-то трансфигурировал пустые бутылки в пингвинов и запустил их в воду, некоторые студенты начали с визгом нырять в бассейн, распугивая пингвинов, кто-то нырял прямо в мантиях, некоторые раздевались. Громко играла музыка, девушки стали скидывать с себя одежду. До меня доносились выкрики.

— Седрик, возьми меня, я вся пылаю.

— Слава чемпиону!

— Хогвартс лучший!

— Чемпион, я хочу от тебя ребёночка.

Вокруг было море сисек и задниц, народ стал целоваться кто с кем. Какого-то парня заклинанием левитации запустили в бассейн с противоположного конца зала. Это многим понравилось, и народ стал запускать друг друга в бассейн.

Я выпил виски, и мне тоже захотелось попробовать. Я, будучи карликом, зарекался никого и никогда не просить об одной вещи, но глядя, как народ веселится не мог устоять перед искушением. Рядом оказался Седрик Диггори, который скорей всего убегал от распалённых фанаток.

— Седрик!

Он остановился и посмотрел на меня. Показываю пальцем на бассейн.

— Дружище, слушай, тебе нужно будет меня подкинуть…

Но видимо он меня неправильно понял, о чём я стал понимать по выражению лица Диггори. На его лице появилась ТАКАЯ нереальная улыбка, что без легилименции можно было прочитать в мыслях: «Для этого я в Хогвартс и пошёл!».

Он взял меня руками за мантию на спине сверху и снизу, хотя мог бы закинуть, как это делают все — заклинанием. Мало того, вместо того, чтобы просто забросить, парень решил насладиться моментом на полную.

— Ра-а-аз, — произнёс Седрик, медленно замахиваясь мною, — два-а-а…