Джек неторопливо осматривал винтовки, пока не набрел на экземпляр с оптическим прицелом.

- Завод Лонг-Бренч, модификация четвертая, первая модель, 1943 год… Из нее меня учили стрелять.

Он снял винтовку со стеллажа и проверил длину приклада, затем снял с окуляров прицела кожаные колпачки.

- Прицел образца 1918 года, модификация тридцать вторая, первая модель. Кратность увеличения три с половиной. - Он сдвинул предохранитель, отсоединил боевую личинку и вынул затвор, после чего наставил дуло на свет и заглянул в канал ствола: - Канал в идеальном состоянии.

- Мы ухаживаем за нашим оружием, - отозвался Рахид.

Джек вернул затвор на место, несколькими движениями ручки взвел курок и потянул спусковой крючок; потом повторил все заново, но дал затвору отдернуться назад, после чег опять нажал на крючок, одновременно толкнув ручку затвора вперед. Далее он выдвинул магазин и с силой надавил на подаватель, чтобы проверить сопротивление пружины. Рахид вручил ему патронташ с пятью секциями. Джек перекинул тот через левое плечо, сразу же почувствовав вес боеприпасов, и достал из верхнего отделения обойму на пять патронов.

- Триста третий калибр, седьмая модель.

Потянув затвор на себя, он вставил обойму в пазы ствольной коробки и большим пальцем вдавил в магазин, затем проделал то же самое с другой обоймой. После этого Джек отпустил затвор и поставил винтовку на предохранитель.

- Полагаю, пристреливать ее не требуется?

- Я лично настроил прицел на дистанцию в триста ярдов.

- Не очень-то мощная оптика, - проворчал Костас.

- Нам не понадобилось никакой оптики, чтобы уничтожить в 1841-м Индскую армию, хватило одних "джезаилов", - резко возразил Рахид.

- Ваша взяла.

Пращел снял со стеллажа одну из ишапурских винтовок и оценил ее опытным глазом.

- Если не возражаете, я возьму ее.

Джек выделил ему две обоймы. Пока индиец заряжал винтовку, ожила рация Рахида. После недолгого разговора афганец отключил ее и подал Джеку кусок ткани и пару толстых рукавиц из овечьей шерсти:

- Замотайте винтовку в эту ткань. Следите, чтобы прицел не давал бликов. До момента выстрела оставайтесь в рукавицах. А теперь нам пора прощаться.

Вместе они двинулись к выходу. Обернувшись, Рахид тихонько заговорил с Джеком:

- Я расскажу вам все, что вам нужно. В детстве мы с друзьями часто играли в лазуритовых копях. Я знаю их как свои пять пальцев - каждую штольню, каждую трещину. Чуть пониже верзней гряды есть три шахты, которых не видно со дна ущелья. Они расположены на одной линии, в стороне от основной выработки, где и добывают лазурит в последнее время. Верхние копи - самые древние, сейчас там уже не осталось годной ляпис-лазури. Нам, мльчишкам, говорили, что на них велись работы еще в эпоху Александра Великого и древних египтян. Туда-то мой дед и запретил нам ходить - не то, мол, нас сожрет какой-то демон. Но, как я уже упоминал, однажды мне все-таки довелось там побывать. То, что вы ищете, находится в центральной шахте - ее можно разглядеть с тропы, которой вы пойдете.

- А еще кто-нибудь там бывает?

- Копи много столетий оставались под нашим контролем. Во время войны с русскими мы продавали лазурит, чтобы раздобыть деньги на оружие. Я был тут полновластным хозяином, как до меня - мои предки. Наше слово считалось законом. В старые копи запрещалось ходить под страхом смерти. Так пожелал мой дед. И только с укреплением Талибана наша хватка стала ослабевать, поскольку у нас появилось много новых забот - например, защищать свои деревни. Но все-таки я уверен, что копи сохранились в прежнем виде. Хороший лазурит сейчас можно добыть лишь в нижних шахтах. А в здешних горах никому не придет в голову забираться выше, чем необходимо. У вершин человека не ждет ничего, кроме смерти.

Тем временем снаружи послышалось лошадиное ржание, потом непонятный рев и перестук копыт. У Кати, идущей за Джеком по проходу, перехватило дыхание.

- Да у вас тут ахалтекинец!

Рахид пристально посмотрел ей в глаза.

- Так вы знаете… - негромко произнес он. - Ах да, вы же сами мне рассказывали о своих казахских родственниках.

- Ни одна другая лошадь не способна издавать подобных звуков, - неровным голосом ответила девушка. - Таков боевой клич ахалтекинцев.

- Они бегают по ущелью без всякого присмотра. Это одно из последних мест, где порода сохранилась в чистом виде. Потому-то, в числе прочего, мы и не пускаем сюда чужаков.

- Так вы их разводите? - спросил Костас.

Помолчав, Рахид обратил на него взгляд.

- Я прямой потомок Каиса Абдула Рашида, прародителя всех пуштуиских племен. Он, в свою очередь, произошел из клана, который селился в этом ущелье еще до рождения Александра Великого. Мои предки разводили ахалтекинцев для Первого императора Китая Шихуанди - с тех пор как его воины впервые явились за ними.

Катя в изумлении уставилась на него:

- Так вы из клана императорских коннозаводчиков! Мы думали, они давно ушли в историю.

- Мы последние. Только у нас можно найти чистокровных ахалтекинцев.

- А вы до сих пор исполняете свой долг? - осторожно поинтересовалась Катя. - Неужели воины приходят сюда и в наши дни?

- Слово пуштуна равносильно клятве. Мой предок дал его шестьдесят шесть поколений назад.

- И когда же они появлялись здесь в последний раз? Джек сказал вам, что за нами могут следить?

- Клятва связала нас тайной.

- Я почувствовала близость ахалтекинца, когда мы стояли возле Иссык-Куля, - пробормотала девушка. - Сначала услышала этот звук, потом учуяла странный запах. Рядом кто-то был.

- Наша клятва касается Шихуанди - и тех, кто сумеет доказать, что пришел сюда как один из его бессмертных стражей.

- Братство Тигра, - догадался Костас.

Катя вытащила из нагрудного кармана фотографию:

- Иначе говоря, тех, кто сможет продемонстрировать вам вот это. Татуировку.

Рахид вдруг притих, устремив взор в ущелье. В воздухе повисло напряжение. Джек наградил Костаса предостерегающим взглядом, и от Кати это не укрылось. Убрав фото в карман, она встала прямо перед афганцем.

- Вам ведь известно, что Братство съедает порча. Сейчас его возглавляет человек, не устоявший перед искушением, - он возомнил себя реинкарнацией самого Шихуанди. Этим поступком он нарушил слово, данное императору. Отныне ваш клан не связан клятвой.

Несколько мгновений Рахид лишь молча разглядывал ее, потом заговорил:

- Две недели назад в ущелье побывала группа геологов-разведчиков из одной компании. Они утверждали, будто я им чем-то обязан. Их было восьмеро. Хотели, чтобы я отвел их в лазуритовые копи.

- Горнодобытчики… - прошептал Джек. - Не китайская ли компания?

- "Интакон".

Джек ахнул.

- И как же вы поступили?

- А я уже сказал вам, как у нас поступают. - Рахид указал на винтовку. - Мой предок давал клятву императору и подлинному Братству, а не этим животным. Я убил их всех.

- А как насчет девятого? - тихо спросил Джек. - Того, что шел за ними следом, а теперь прячется где-то здесь? Того, что поджидает нас?

Прикоснувшись к винтовке, афганец посмотрел Джеку в глаза.

- Ваш враг - мой враг. Да пребудет с вами Господь. Иншалла.

Джек твердо встретил его взгляд - и все понял. Со стороны входа уже доносились дробные раскаты далекого боя. Вдруг послышался рев лошади - непривычный, тревожащий звук. Катя казалась особенно взволнованной.

- Можно, я потрогаю его? - произнесла она. - У меня не было такой возможности с самого детства.

Рахид покачал головой.

- Только когда вернетесь. Когда принесете мне эту винтовку, а в магазине станет одним патроном меньше. - Взглянув на Джека, он указал на тропкую, ведущую в горы: - Вам туда.

Джек протянул ему руку:

- Ташаккур.⁴⁷ Я ваш должник.

- Таков наш кодекс чести, Пуштунвалай. Встречай путника гостеприимством.

- Только не всякого, - прибавил Костас.

- Да, не всякого. Так что вам повезло. - Рахид похлопал инженера по плечу. - Салам. Идите же.