— Я заказал нам завтрак в номер, — прошептал Дориан, сев предо мной на корточки, сжав мою руку, и положил голову на мои колени. Я гладила его густые, шоколадные волосы и влюблялась в него ещё сильнее, чем раньше. — Как ты себя чувствуешь после перелёта?

— Хорошо, — прошептала я, поцеловав его в лоб, — Я не верю, что всё это происходит со мной.

Он шумно улыбнулся.

— Ты счастлива? — он посмотрел в мои глаза. Я часто закивала и прижалась своими губами к его. — Тогда и я счастлив.

Я шумно выдохнула в его рот. Я буквально физически чувствовала своё невероятное, неподкупное, дурманящее сознание счастье, которым хотела поделиться со всем миром.

Позавтракали мы быстро, с той же скоростью собрались. Я надела лёгкое ситцевое платье-рубашку — нежно-голубое в тонкую вертикальную полоску и такого же оттенка босоножки. Дориан был невероятно сексуален в чёрной футболке с свободными рукавами и крупным «V» — вырезом, так отлично смотрящемся на его широкой груди. Светлые джинсы, чёрные солнцезащитные очки (повторюшка достал их, когда я надела свои), делали из него настоящего Джеймса Бонда, которым только и остаётся, что любоваться. Солнце бликами играло на его упругой белоснежной коже. То, как крепко он держал меня за руку, грело меня изнутри. Когда мы спустились вниз, то я удивилась — в холле нашей банды не было. Дориан подробно объяснил мне то, что наверняка сейчас в Диснейленде огромная очередь и поэтому ребята решили разобраться с этим конфликтом. Насколько я поняла из слов Дориана, кого-то там знает Рэйчел, кого-то Марсель, а кого-то Кристиан Криг, так что нам пока остаётся только ждать звонка… По поводу других двух братьев, Дориан решил умолчать и не открывать мне всех карт, что ещё больше подогревало мой и без того животный интерес.

У отеля, по заказу Дориана, нам пригнали красный Audi — кабриолет. Я присвистнула, когда увидела. Дориан расплылся в широченной улыбке.

— Красиво жить не запретишь, — ухмыльнулась я. Дориан открыл мне дверь.

— Всё для дамы сердца, — он наклонился, чтобы поцеловать меня в губы. По телу прошло приятное тепло.

— Дориан, — шепнула я в его губы.

— Да, Лили?

— Я люблю тебя, — он снова прижался к моим губам, но теперь по-другому — глубоко и требовательно, утрамбовывая мои волосы в кулак и целуя, целуя, целуя… Я промычала от удовольствия. Дориан прикусил мою губу. С шумом оторвавшись, он обошёл машину и уместился рядом.

— Я покатаю тебя по городу, дорогая, — ухмыльнулся мой прекрасный принц и заставил взвизгнуть — не только этой заставляющей онеметь новостью, но и тем резким выездом, который он произвёл, дав по газам.

Ветер трепал мои волосы, вокруг расстилался город, строились здания… Эйфелева маячила вдали, как спутник, каждую секунду. Огромное здание Сорбонны захватывало дух. Собор Парижской Богоматери, знаменитая Триумфальная арка… Я выпрыгивала из машины всякий раз, когда видела то, что раньше открывалось мне только в Интернете и на открытках.

Дориан видел мою слабость на эту утончённую, живописную архитектуру и фотографировал меня у каждого здания, которое мне нравилось. Мы не смогли проехать мимо дома моды Шанель — Дориан увидел, как вспыхнули мои глаза, когда упомянул о нём. Вместе мы зашли в него — так я и познакомилась с тётей Дориана, которая попросила называть её «просто Джеки». Это имя ей очень подходило — оно не чувствовало возраста, как и она сама. Познакомившись со мной, она обещала, что сейчас же организует для нас с Дорианом небольшой микро-показ. Признаться честно, мне очень понравились и она, и её сын — мечта всех французских (и не только французских) девчонок от пятнадцати — Энсель Вэндем. Было видно, что с Дорианом у них достаточно тёплые и добрые отношениях, хоть говорили они на французском, и я мало что понимала. Этот язык у меня оставался на уровне университетского обучения, так что хвастать мне слишком-то было нечем… Но какого было моё облегчение, когда они вдруг снова заговорили на английском! Энсель тут же обратил свой взор на меня и второй раз за пятнадцать минут поцеловал мне руку. С лёгким акцентом он произнёс:

— Ты просто находка Дориана! Хотелось бы знать, у тебя есть брат? — улыбнулся он.

— Брат? — сглотнув, выдавила я. Подняв взгляд на Дориана, стоящего за спиной Энселя и прячущего за кулаком улыбку, я поняла всё, точно прозрение пришло свыше. Энсель Вэндем — парень нетрадиционной ориентации. Ох… и почему такие секси-парни решают, что с мальчиками лучше? — Оу, Энсель, знаешь… мой брат не самая подходящая пассия.

— Почему же? — искренне удивился он.

— Он ублюдок, — просто отрезал Дориан, — И не только у Лили с ним напряжённые отношения, — как можно спокойнее продолжил он.

— Что ж, очень жаль, — выдохнул мсье Вэндем. Затем, он увидел свою маму, возвращающуюся к нам, и заметно просветлел изнутри.

— Пойдёмте скорее в главный зал! — позвала нас Джеки.

Под плавную, мягкую музыку, попивая шампанское и вино, закусывая виноградом и сыром, мы смотрели на невероятный дизайнерский талант и обалденную «модельную» походку. Я вспоминала, что всегда мечтала научится так ходить и зачастую большинство моих попыток заканчивались нестерпимым фиаско. Мне безумно понравилась воздушная шифоновая блуза с завязочками впереди, короткое чёрное платье-фрак с гипюровыми вставками от груди до бёдер и сногсшибательные рваные джинсы с вставками из разных тканей — кожи, ситца и даже фатина с гипюром. Так как я имела оплошность это всё произнести вслух, по окончанию показа Джеки Кэй, без оговорок, сунула пакет мне в руки. На ценники я просто-напросто решила не смотреть, ибо не миновать было бы Лили Дэрлисон разрыв сердца. После дома моды, мы с Дорианом и подарками поехали в Лувр, взяв с Энселя обещание, что он обязательно ещё позвонит, чтобы встретится с нами. Блуждая по роскошным залам и невероятному саду огромного дворца наполеоновской эпохи, мы совершенно забыли с Дорианом о телефонах и времени. Мы целовались под каждым кустом в саду, Дори кружил меня на руках, я была готова плакать от счастья. Плюхнувшись на ухоженную зелёную траву в роще, где каждая птичка напевала на свой лад песенки французского мотива, мы разглядывали белоснежный гипюр облаков, который окутывал небо, ловили самолёты, пролетающие над этой благословенной землёй и, наверное, оба понимали, что большего счастья нам не нужно. Я уже залезла на него, лежащего на траве под дубом, купая его губы в поцелуях, как наконец-то раздался телефонный звонок или прозвучал он громче, чем обычно, так как поцелуи уже выходили за все грани приличия.

— Да, Марсель, — тяжело дыша ответил ему Дориан, не отводя взгляд и смотря на меня, — Да, мы у Лувра… ты уже туда подъехал? Мы сейчас выйдем… Да, мне Стеф сказал, куда ехать… Сейчас будем.

— Мы в Диснейленд? — пропищала я нетерпеливо.

— Нет, — рассмеялся Дориан и ещё раз поцеловал меня в губы.

— А куда же? — я с любопытством смотрела в его.

— Скоро узнаешь. Марсель, Кристиан и Рэй договорились насчёт Диснейленда. Завтра, ближе к вечеру, он будет почти весь наш, — я взвизгнула и с шумом прижалась к губам Дориана, целуя его сочные, смеющиеся губы.

Выйдя за пределы участка Лувра, мы сели в наш кабриолет. Рядом с нашим, стоял чёрный, с опущенной кожаной крышей. Там сидел Марсель в своих солнечных очках. В окно, правой стороны заднего сидения выглянула Рэйчел и поиграла пальчиками, помахав мне рукой.

— Привет, — протянула громко я, широко улыбаясь. Мне кажется, я её раздражала. Это меня смешило. Неужели, ей нравится Дориан? Мой Дориан? От этой мысли я чувствовала себя ещё больше счастливой: он даже не смотрит на неё, для него существую только я. Господи, я правда такая собственница?

— Что-то вы медленно, голубки, — с ухмылкой сказал Марсель.

— Посмотрим, кто из нас действительно медленный, — рассмеялся Дориан и бросил на меня выразительный взгляд поверх чёрных стёкол очков, коим до этого Марсель в ответ наградил Дори. Я поняла, что будет гонка. Дрожащими руками пристегнула ремень. В динамиках авто заиграл Эйбл, у Марселя, определённо, Канье… Марсель откинул очки и одарил меня таким взглядом, что кровь непроизвольно отлила у меня от щёк. Наверное, мне предстояло столкнуться ещё и с этой тёмной стороной братьев Греев. Резкий визг шин и вот уже — на скорости больше двухсот — они несутся, как чёрт знает кто.