Джон Адам Криг — четыре года, как владелец, «Angels of Heaven & Co» в Америке. Этот холдинг возник несколько позже, чем в Австралии, но очень быстро обрёл популярность благодаря смекалке и таланту Адама Армана Крига, их отца, которым они, признаться, очень гордятся. Чтобы начать работать, Джон на втором курсе обучения в Бостонском университете перешёл на заочное отделение, и принялся «управлять и властвовать». Среди талантов Джона обилие знаний иностранных языков, доступ к художеству и прекрасному с помощью таланта к рисованию (по специальности он — архитектурный дизайнер). К владению компанией, — как он сам говорил, — он никогда не стремился, но если долг и судьба потребовали от него это — он противиться не стал. Да и противился бы, наверное, только дурак. Его отношения со «слабым полом», к счастью, меня порадовали. Уже полтора года он встречается с редактором литературного журнала «New Yorker», Элион Райан. После того, как я это услышала, я облегчённо выдохнула, что заставило парней рассмеяться. Джон даже подсел ко мне ближе, чтобы показать мне их совместные фотографии и утвердить мою радость окончательно. Девушка на фотографиях была очень красивая: высокая и улыбчивая, наверняка с ирландскими корнями из-за своей белоснежной кожи, особенно в сравнении с Джоном. Как выяснилось, они вместе учились в университете, потом он перешёл на заочное и долгое время они попросту не виделись, но всегда поддерживали отношения. Когда она закончила учёбу, то по распределению известной редакции отправилась в Сиэтл, где на одной из тусовок всё у парочки благополучно закрутилось.

Дальше Джо показал мне фотографии своих трёх сестёр. Они были великолепны, все, как на подбор — «породистые», стройные, кареглазые, с тёплыми и приветливыми улыбками. Самой младшей, Эйвери Криг — четырнадцать исполнилось седьмого февраля, но она уже одна из самых востребованных тинэйджеров-моделей в Америке. От двух старших сестёр её отличали невероятные кудри, доставшиеся ей от отца. Кроме развития в модельном бизнесе, Эйвери совершенствовалась в танцах в школе Айрин и, судя по некоторым видеозаписям, показанным мне Джоном, у неё просто замечательно это получалось. Старшая сестрёнка — Бриджит, первая ступила на модельное поприще, к двадцати четырём годам успела стать идолом моды в Италии, с широкой подачи Джеки Кэй, известнейшей модели… Когда я узнала, что и она является их родственницей — двоюродной сестрой мамы Кригов и тётей Греев, — моя челюсть вообще упала ниже плинтуса. Я только и думала: «Куда я вообще ввязалась?» Озвучив свой вопрос, я заставила всех рассмеяться, да и сама веселилась от этой мысли…, но лично моё веселье длилось недолго. Джо рассказал о своей второй сестричке — Мэдисон Криг — Кэрруэй, которая стала женой одного из самых богатых людей в мире, Энди Кэрруэя. Это имя, — по словам Джона, — не знать просто страшно. Всмотревшись в её лицо, я вспомнила, что около года назад видела выпуск в журнале с их свадьбы в Бразилии! Ну, конечно же! Знаменитый банкир и владелец огромного количества микро-бизнесов! Обалдеть!

— Он старше её на десять лет, живёт она больше, чем припеваючи, по-настоящему любит его, путешествует с ним повсюду, — продолжал говорить о ней Джон, — Она всегда воспринимала богатство, как должное, но всегда училась и трудилась, как зверь. Она во многом талантлива, но всё делает слегка, знаешь ли… Мне кажется, ей просто поистине близка праздная и роскошная жизнь и если так выпала её карта, что тут поделаешь?

— А что насчёт того, что излишества портят людей? — тихо спросила я, отпив глоток шампанского.

— Мэдди не из таких. Она очень отзывчивый и добрый человек… Какая была, такая и есть, — он добро улыбнулся мне, — Она содержит большое количество приютов, благотворительных организаций и компаний. Хочет детей. Знаешь ли, наша мама… у неё был период в жизни, она… пять лет провела в монастыре, читая очень много богословской литературы, учась смиренному труду… Эта история так тронула Мэдисон, по-моему, ей ещё не было десяти…

— А сейчас ей сколько? Прости, что перебила, — шепнула я.

— Думаю, она будет немного старше тебя…. Ей двадцать два, — кивнул он.

— Нет, она младше меня, — широко улыбнулась я, — На год, — шепнула я. Недолго помолчав, Джон продолжил:

— Так вот, ей не было десяти лет, но… услышав от мамы истории об этой жизни, лишённой фактически всех земных радостей, она была настолько тронута, что принялась изучать богословие, углубилась в веру и пообещала маме, что в шестнадцать лет тоже пойдёт в монастырь, чтобы хотя бы год вкусить эту жизнь. И она два года провела там, потом вышла, сказала маме, что поняла, к чему придёт однажды каждый человек, сказала, что вера — это единственное, что однажды останется у людей и… вернулась она вообще другой. Очень повзрослевшей, всё осознавшей… потом поступила в институт, закончив школу экстерном два за один год, изучала духовную философию… Мне кажется, что после этой пары лет в монастыре она изменилась, став ещё лучше. И больше не менялась. Знаешь, мне кажется, что забери у неё все деньги и скажи «живи так» — она не расстроится.

— Ты любишь Мэдисон… Наверное, даже больше, чем других сестёр, — прошептала я, потому что большая часть салона уже мирно почивала. За исключением болтающих нас с Джо, пьющей кофе Рэйчел и Дориана, поглаживающего меня по голове, которую я уместила на его плечо.

— Её просто нельзя не любить. И она сама… умеет любить так, как могут только единицы, — кивнул мне Джон. Медленно встав с диванчика, на котором мы сидели вдвоём с Дорианом, он пошёл по коридору в поисках официантки.

Я удобнее уместилась в руках своего любимого, положила голову на его грудь и принялась медленно поглаживать её рукой. Дориан Грей поцеловал меня в висок. Мне было так тепло и уютно в его руках.

— У тебя замечательная семья, — прошептала я, — У меня никогда такой не было.

— Возможно, скоро будет? — тихо спросил он. Моя рука замерла на середине груди. Я посмотрела в его глаза.

Я пыталась найти слова, но ничего не получалось. Мне вдруг захотелось поцеловать его… В коридоре послышался шум, мы повернули головы в ту сторону и смогли приметить некоторое оживление. Джон и стюардесса Зейна вносили пледы. Укутав нас в один с Дорианом, он подмигнул и сел на сидение напротив, набросив одеяло на тахту Марселя с Рэйчел, которая тут же спрятала под ним себя и Марселя. Я спрятала нос в плед, прижимаясь к Дориану ближе. Что-то внутри меня при виде этого жеста Рэйчел болезненно дёрнулось, она могла слышать нас… Однако, в тоже время, горячее тепло текло по жилам от этих слов Дори… И я правда думала: «Возможно, скоро будет».

***

По временному поясу США, в аэропорт Орли мы приехали к семи часам вечера… Но на деле, к нашему общему счастью, в Париже было девять часов утра. Остановившись совсем неподалёку от Диснейленда, в отеле «Ilodge Primia», мы разделились по номерам. Братья Криги в одном, мы с Дорианом в другом, а Рэйчел с Марселем в третьем. Всё проходило на автомате. Я просто понятия не имела, как это возможно: «я» и «в Париже».

Приняв душ, дожидаясь Дориана, я сидела на балконе и вдыхала свежий июньский воздух, подставляя лицо солнцу и любуясь изумительным городом… Я толком не могла поверить, что я здесь, но каждая минута, каждый мой вдох молил меня поверить в это. Когда Дориан вышел из душа и нашёл меня в одном халатике на плетённом стуле, тонущую в лучах солнечного света, он обезоруживающе мне улыбнулся, такой мокрый и сексуальный после душа. Хоть темы и разговоры на протяжение всего «утра-вечера» были невинны и беспочвенны, чувствовалось какое-то странное, невиданное электричество после фразы, не выходившей у меня из головы. Мы наедине, мы вполне можем сейчас продолжить говорить об этом, но он не начинал. Возможно, это потому, что я ничего не ответила? Но я же потянулась, чтобы поцеловать его… или я только хотела это сделать? Голова сейчас шла кругом, я просто не имела не малейшего понятия. Может, это случайно соскользнуло с его уст и он не хочет больше об этом говорить? Я закусила губу. Если подумать, то и впрямь мой мозг слишком быстро крутит калейдоскоп.