— Куда нас всех поднимают так рано? — спросил Сони.

Горна, сообщающего об атаке када-ра, — единственной причины, почему могли разбудить всех, — не было. Иначе бы в казарме все носились, как ошпаренные.

— А ты не слышал, как Ламан только что тут орал? — удивился Виньес.

— Нет.

— Ничего себе крепкий сон, — с завистью крякнул горбоносый.

Сам он опять кашлял и шмыгал всю ночь. Когда Сони вернулся из храма, Виньес уже лежал в кровати и ныл, что такими темпами и на полчаса веки не сомкнет. Кстати, может, это он разболтал об отлучке?.. Сони вперил в него гневный взгляд, но маг был слишком занят одеванием и ничего не заметил.

— Мирран привел к замку почти всех, кто был у него в храме, — объяснил Кален.

Сони не поверил собственным ушам.

— Что?! Зачем?

— Говорит, что боги ниспослали ему озарение и потребовали защитить наследников Севера, то есть всех детей. Ну а если из Квенидира уходят дети, то уходят все.

Сони ошалело таращился на командира. Неужели проклятый жрец все-таки прислушался к нему? «Пречистые Небеса, клянусь, что буду чаще заходить в храм и делать подношения!» — мысленно пообещал он.

— Ага, конечно, озарение… — проворчал Виньес, запихивая уже несколько дней как испачканную, но так и не отстиранную штанину в голенище сапога. — Трепали тут ночью языками солдаты, что этого «озарения» целый сундук с золотом и драгоценностями был. Дескать, управляющий Саннал выдал генералу, где его хозяин заначку сделал, а Ламан — все это настоятелю в виде «подарка». Как он потом будет со здешним лордом рассчитываться…

Волна восторга схлынула, и Сони разочарованно вздохнул. Ну да, размечтался — чтобы настоятель изменил из-за какого-то гвардейца свое мнение, да вдобавок после сцены, которую тот ему устроил. Хотя какая разница, что повлияло на этого психованного жреца? Главное, что он согласился вывести детей.

Кален задумчиво покачал головой.

— Не такой Мирран, чтобы взятку принять.

— Но сундук-то обратно не принесли, — напомнил Виньес.

Командир досадливо скривил губы.

— Не нашего ума дело, что там было и что с этим сундуком стало. Собирайтесь живее. Квенидирцам помощь нужна, кого-то из нас могут отрядить конвоировать повозки. Людей катастрофически не хватает. Сех, слышишь? Сех?

Он осторожно, ласково тронул заснувшего сехена за плечо. Сони, вспомнив, с какой грубостью только что подняли его самого, надул щеки. Ну, Кален… Впрочем, мальчишка, в отличие от Сони, мгновенно встрепенулся.

— А? — рассеянно спросил он, сразу принимаясь натягивать рубашку на сильное, покрытое густыми рыжими волосами тело. — Я иду, иду. Уже сейчас.

Кален удовлетворенно кивнул.

— Жду вас внизу. Поторопитесь.

Сони, как только командир вышел из спальни, пнул Виньеса по сапогу.

— Ты, скотина, сдал, что меня не было?

— И не собирался, — уныло ответил маг. — Разве я стану тебе мешать возвращать один старый долг?

Его зеленый глаз хитро блеснул. Проныра, догадался ведь, куда Сони исчезал, но Калену не донес.

— Надеюсь, не станешь, — с показным безразличием ответил Сони, в то же время раздумывая, как ненавязчиво отблагодарить его за молчание. Просто сказать «спасибо» для него будет чересчур много чести. — Ты рубашку наизнанку надел.

Виньес скосился на торчащие из-под мундира полы одежды, поколебался и, махнув рукой, стал застегивать пуговицы кожуха.

— Пусть ее. Сил нет переодеваться.

— Правильно, — вдруг выдал Сех. — Давайте лучше поскорее соберемся. Нас ждут квенидирцы!

Он уже был полностью готов и горел желанием помогать людям, однако в движениях не было уверенности, потяжелевшие от недосыпания веки постоянно опускались, а в преувеличенной бодрости чувствовалось нечто натужное. Он надеялся походить на Калена, но явно не представлял, сколько усилий это стоит командиру. Виньес, окинув Сеха взглядом, незаметно для него покачал головой. Пускай старается — лишь бы это притворство не исчерпало его последние силы и в итоге не сломало. Радоваться следовало уже тому, что мальчишку не отвратили от Калена его вчерашние жуткие признания.

— Идем… — пробормотал Виньес. — Сони, ты готов?

Сони поспешно нацепил полинялый овечий кожух. Исполнилось то, чего он хотел, и ему следовало бы мчаться вниз в первых рядах, а он бесстыже отставал. Беспорядок!

— Готов, — Сони не удержался и широко зевнул. — Надо бы попроситься в конвой.

— Да! — подхватил Сех. — Я вот хочу…

Договорить он не успел. Со двора через темные окна донеслось протяжное гудение огромного горна, установленного на самой высокой башне замка. Трубить в него разрешалось только при опасности нападения на город или пожара, в нынешних условиях — при появлении када-ра или Таннеса. Время в казарме как будто застыло — мужчины замерли, прислушиваясь к низким звукам, разрывающим воздух, и подсчитывали количество сигналов. Сони боялся вздохнуть. Один солдат глупо раскрыл рот, да так и остался сидеть, испуганно таращась в окно. Другой, с прикушенной губой, забыл, что ему нужно застегнуть ремень.

Один сигнал. Два. Три. Четыре…

— Када-ра, — прошептал кто-то, и в наступившей тишине этот шепот показался оглушительным.

«Не успели», — с болью подумал Сони.

Озарение Миррана, чем бы оно ни было вызвано, опоздало.

Глава 18. Тени на солнце

Сони бежал по усыпанной снегом мостовой. В груди гулко колотилось сердце, прерывистое дыхание с хрипом вырывалось из пересохшего горла, пот лился прямо в глаза, затмевая зрение. Не подводили пока только верные ноги, но Сони чувствовал, что скоро устанут и они.

Где-то рядом, в переулке, вскрикнули, но мчаться на помощь Сони и не думал. Сойти с широкой улицы означало верную смерть. В узких проходах между домами было не увернуться от внезапно возникающих прямо из стен када-ра, не броситься в сторону, увидев перед собой опасность. Хуже того — ты мог сам загнать себя в тупик, так как здешние переулки иногда оканчивались высоким забором или глухой перегородкой. Увы, потерявшие от ужаса разум квенидирцы кидались именно туда или ломились в дома, наверное, надеясь, что Дети Ночи не заметят спрятавшегося в подполе человека. Зря они так считали. Када-ра видели всё, и преград для них не существовало.

Подошва поехала по ледяной полоске, и Сони упал лицом вниз. С языка сорвалось крепкое ругательство — останавливаться нельзя, нужно бежать прочь, как можно скорее искать выход из города и при этом не попасться на глаза Пожирателям Душ. А когда он, поднимаясь, повернул голову вбок, сквернословить ему перехотелось. Пришло время молиться.

В рассветном сумраке када-ра выглядели бесформенными сгустками тьмы, скопившимися под козырьком деревянного крыльца. Но в отличие от ночного мрака, который постепенно разгоняли лучи встававшего солнца, вытянутые фигуры чудовищ, составленные как будто из клочков тумана, оставались непроглядно черными. Они облепили сидящего на ступеньках человека так, что на свету оставались только его ноги в просящих каши сапогах. Какой-то бедняк, да примут Небеса его светлую душу. Если она еще не полностью поглощена Детьми Ночи…

Порождения Бездны, словно услышав его мысли, оторвались от жертвы. Сони ясно увидел их «лица» — колышущиеся шары цвета дегтя с тремя провалами, обозначавшими глаза и рот. Неизвестно, зачем боги придали им такой облик: видели када-ра не обычным для людей способом, а души высасывали не через рот — хватало простого прикосновения, чтобы человек безмолвно падал и навсегда замирал.

— Быв-вш-ший хоз-зя-аин… — прошепелявила одна из тварей. — Задуш-шить!

— Убить… Сожрать… Уничтожить… — подхватили другие.

— Мать-мать-мать! — застонал Сони. — Великая Богиня-Мать, спаси меня и защити, клянусь всю жизнь приносить тебе жертвы!

Он рывком поднялся на ноги и что было сил понесся вперед по улице, мимо деревянных и каменных домов, куда угодно, только бы подальше от чудовищ. Он знал, что это бесполезно — в скорости с божественными существами ему было не потягаться. Када-ра настигали всех, и спасти его могло лишь чудо.