Может, Кален прав, и Сони просто придает себе слишком много значения? Предпочли же, в конце концов, те када-ра ему помощника Энтарина. Сони скосился на командира, который источал мягкое сияние. В любом случае, с магами безопаснее, чем одному. Да и Пожирателей Душ давно уже не видно…

— Прибавим шагу, — скомандовал Кален. — Выход уже близко.

Вид ворот всех приободрил. Сони, терпя боль в лодыжке, заковылял быстрее, двое братьев почти бежали, обогнав спутников, старуха задрала юбку и, покряхтывая да покачиваясь, торопливо перебирала ногами, и даже всхлипы Ниланэль стали раздаваться реже. Чего она так страдает — детей своих, что ли, не вывезла отсюда вовремя? Или када-ра произвели на нее такой шок?

— Что с ней? — спросил Сони у шедшего рядом Виньеса.

— Отец у нее среди прихожан Миррана был, — хмуро буркнул тот. — Его затоптали буквально в паре шагов от нее.

— А та старуха, значит?..

— Мать.

Он оглянулся на двух женщин. Мать казалась гораздо более спокойной, чем дочь — строгой, даже угрюмой, но не погрузившейся в горе, хотя у нее только что погиб муж. Она держала в руках грязный зеленый подол и сосредоточенно скользила по утоптанному до ледяной корки снегу, отрезав все лишние чувства и ведя за собой Ниланэль, хотя та неплохо шла и сама. Чувства матери были понятны: сначала нужно было спасти дочь, а потом уже страдать самой.

Сколько людей сейчас точно так же вели своих родных прочь от Квенидира? У многих ли хватило сил отбросить эмоции и не поддаться всепоглощающему ужасу? Сони, Кален и Виньес уже видели када-ра, и черные, отдаленно похожие на человеческие и оттого более жуткие морды Детей Ночи не так их потрясли, как других. Представив, сколькие могли спастись, если бы сопротивлялись страху, Сони поежился. Тот северянин с факелом, который побежал прямо в пасти чудовищ, — зачем он это сделал? Настолько обезумел от страха, решил, что лучше погибнуть сейчас, чем дрожать где-то в углу в ожидании смерти? Или был так уверен, что сноп искр из факела его спасет?

Сони надеялся, что людей, которые сохранили разум — а значит, и жизнь, было все же больше. Город погрузился в тишину, неестественную для начала зимнего утра, и относить это на тот счет, что издавать звуки стало некому, не хотелось. Сбежать должны были по крайней мере те, кто во время нападения оказался у южных ворот. Отправившиеся туда квенидирцы подготовились к походу, и им нужно было только выйти за крепостные стены. Лишь бы им ничто не помешало это сделать!

Гвардейцам до спасения тоже оставалось совсем чуть-чуть. Сони, почти не отрывавший взгляда от приближающихся ворот, уже различал на них металлические полосы и отдельные камни в древней стене. Он слышал, как участилось дыхание спутников. Они побежали бы, если бы не резкие окрики Калена, требовавшего держаться в пределах нескольких шагов от него или Виньеса, которые могли закрыть всех одним магическим щитом. Два брата то и дело пытались выскочить вперед, а Ирьяс, боявшийся отодвинуться от Калена хоть на пол-ладони, наступал ему на пятки, заставляя ускорять шаг. Сони хромал в середине, терпя боль в лодыжке. Отставали только женщины — силы старухи подходили к концу, а вместе с ней замедлялась и Ниланэль. Виньес, который прикрывал отряд сзади, закинул руку пожилой женщины себе на плечо и практически тащил ее на себе. Судя по его залитому потом лицу, о своем добром намерении он быстро пожалел — сил у него самого оставалось негусто.

— Сех, — Сони тронул за рукав мальчишку, который озирался по бокам, но не смотрел назад. — Помоги женщинам.

Он рассеянно огляделся и кивнул, сообразив, о чем ему говорят. Через несколько мгновений мать Ниланэль с тихим оханьем переместилась на плечо сехена, который удостоился благодарностей и от нее, и от Виньеса. Горбоносый незаметно для них двоих, но с явным облегчением выдохнул.

— Тени! — с испугом сообщил Ирьяс. — На солнце какие-то тени!

В первый момент Сони не понял, что за тени тот разглядел. Только прищурившись, он разобрал несколько темных точек над крышами домов — как раз там, откуда в дымке вставало солнце. И летели эти точки в сторону отряда.

— Быстрее, — приказал Кален.

— Стойте, — вдруг произнес Сони.

Он бы не заметил этого, если бы не Ирьяс с его тенями. На углу улицы, пересекающейся с той, по которой шел отряд, под выходившим наружу прилавком сапожницкой мастерской что-то шевелилось. Сперва Сони подумал, что это просто прицепившаяся к ящикам тряпка, которая развевалась на ветру, однако коричневая ткань оказалась краем женского платья. Под прилавком к стене жалась немолодая женщина, крепко прижимающая к себе бледного паренька лет тринадцати. Неподалеку на мостовой лицами вниз лежали два тела с туго набитыми вещевыми мешками. Видимо, семья пыталась сбежать из Квенидира, но беда настигла их прямо у ворот, и парализованная страхом женщина не смогла идти дальше. Сони цыкнул. Дура — вместо того чтобы поскорее вывести из города ребенка, пока вокруг нет чудовищ, она продолжала сидеть здесь и трястись…

— Эй вы, под прилавком! — приглушая голос, крикнул он. — Давайте живее сюда, мы вас выведем!

Женщина, белая, как снег, на котором она сидела, выглянула из-за груды ящиков.

— Помогите! — жалобно позвала она, высовывая сына наружу.

Только тогда Сони понял, почему она до сих пор торчала тут. Ноги обнимающего ее за шею мальчика были кривыми и чересчур тонкими. Ходить он не мог. Вынести его на себе маленькая, хрупкая мать была не в состоянии. Сони, выругавшись, шагнул к ним.

— Нет, — остановил его голос Калена. — Нас и так слишком много, и мы не сможем с ними далеко уйти.

— Чего мы ждем? — нервно поинтересовался один из братьев-северян, нетерпеливо пританцовывая впереди всех — и ближе всех к воротам.

— Может, кто хочет, тот останется, а мы пойдем? — трусливо спросил Ирьяс.

Виньес и Сех стояли на месте, следуя приказу командира. Сони, не веря своим ушам, смотрел в его синие глаза и не видел там ни капли сострадания. Только решительность — увести как можно быстрее подчиненных прочь от опасности.

Если подумать, то он был, как всегда, прав. Никто не знал, что случилось с другими магами, нашли ли они способ уничтожить када-ра и, главное, доберутся ли они до Ламана. Спасти магов в этой ситуации было важнее, чем нескольких квенидирских бедняков. К тому же Дети Ночи, сожрав двух человек, почему-то не тронули мать с сыном. Может быть, чудовища сочли их души невкусными и больше не приблизятся к ним?

— Помилуй, великая Богиня-Мать, да что ж вы за мужики-то такие! — внезапно запричитала старуха. — Вас столько мужиков здоровых, закиньте уже кто-нибудь мальчонку к себе на спину! Неужто вам такая охота на совести мертвого ребенка иметь?

Совесть. Сони развернулся и прикусил язык, заглушая пульсирующую в лодыжке боль. На его совести были тысячи человек, погибших из-за порождений Шасета. Еще одного ребенка и его несчастной матери там не будет. Либо он вытащит их, либо сдохнет, пытаясь собой отвлечь када-ра, когда те прилетят.

— Кален, надо им помочь, — умоляющим тоном попросил Сех.

— Нет, — отрезал тот. — Сони, стоять, я сказал!

Сони не остановился. Поэтому и не видел лица командира, когда сехен шепотом, с ненавистью в голосе произнес:

— Ты ничем не лучше када-ра, Кален.

В разлившемся после этого безмолвии было слышно лишь сипение матери Ниланэль, у которой никак не получалось отдышаться, и нарочито громкий топот Сеха. Не выдержав, Сони повернулся. Набычившийся сехен, догоняя его, с сердитым видом направлялся к сапожницкой мастерской, а Виньес, не ожидавший ничего подобного от всегда послушного мальчишки, наблюдал за ним с отвалившейся челюстью. Во взгляде Калена стояла печаль.

— Тени! Тени пришли! — взвизгнул Ирьяс.

Старший из братьев-северян, словно его кто-то толкнул в спины, бросился к воротам. Он бежал с умопомрачительной скоростью, которая, казалось, была совершенно невозможна на снегу, бежал так, словно крепостная стена была волшебной преградой, и када-ра не могли ее преодолеть. Младший кинулся за ним, поскользнулся и упал, однако, встав, за братом не последовал. Понимал, что када-ра настигнут их там точно так же, как и здесь, и лучше быть с магами.