— Любовное приключение… Для тебя все это забавно. Ты переспишь с ней и наутро напрочь забудешь о ее существовании, а ей потом всю жизнь мучиться безмужней с ребенком, прижитым неизвестно от кого. Если она его не утопит, чтобы не осталось свидетельств ее греха.

В его изложении картина получалась мрачной. Слишком мрачной. Сони поежился от неприятного контраста по сравнению с недавним весельем.

— Эй, она ведь сама на меня вешалась. Ты же видел. И вообще, может, я вернусь из Квенидира и найду ее.

Дьерд, хромающий слева от него, фыркнул и тут же поскользнулся на наледи. Сони схватил его за руку, помогая восстановить равновесие, но тот уже выпрямился с помощью магии. На лице парня появилась гримаса — он потревожил рану от клевца.

— Зачем тебе эта девчонка? — Кален оглянулся на Сони. — Она купилась на твои шмотки, подумала, что ты богач, с которого можно стрясти кучу подарков, если ты в нее влюбишься. Она будет вешаться на каждого, у кого в кошельке есть что-то кроме меди. А она, кстати, видела, как ты расплачиваешься с тавернщиком серебром. Такая женщина никогда не будет тебе верна.

Значит, и Кален на нее поглядывал. Ну, все-таки он тоже мужик, ничего удивительного. А то Сони уже начал думать, что командир женщин в упор не видит или считает их некой разновидностью мужчин.

— Ладно-ладно, я понял, — сказал он больше для того, чтобы Кален перестал говорить таким заупокойным голосом.

Какое-то время они шли молча, только Дьерд изредка цедил сквозь зубы проклятия, скользя на обледеневшей мостовой. Сони разглядывал улицу. Они шли по центру города, недалеко от ратуши и Эстальского замка. Дома здесь были каменными, двух- и трехэтажными, убийственно скучными — выстроенными с северной строгостью, без узорчатых балкончиков и без всех любимых южанами изысков, разве что с ярко-красной кровлей. Даже лавки, и те украшались только дощатыми вывесками — отряд как раз проходил мимо одной из них, с наполовину скрытым снежной шапкой изображением зеленой капусты, знака зеленщика. Разноцветную могаредскую мозаику в Эстале можно было встретить лишь там, где жили арджасцы.

Вспомнив о родном городе, Сони с тоской вздохнул. Там-то ему никто не запрещал приставать к бедным рыбачкам. Может быть, он и зарекся встречаться с обычными женщинами, но ни одна шлюха не будет целоваться так, как это делала Дила, какие бы корыстные интересы та не имела.

— Все-таки, Кален, ты верно говоришь. Женщин нужно избегать, — глубокомысленно изрек Дьерд.

— Да ну? — выгнул бровь Сони. — Посмотри правде в глаза — ты должен каждый день совершать Кайди обильные жертвоприношения за то, как тебе повезло с Эмьир.

— Лучше скажи, кому мне молиться, чтобы этот драный Ливьин, чтоб его када-ра сожрали, перестал надзирать за нами с Эмьир и дал хоть раз остаться наедине!

— Она взяла тебя жить в свои покои в замке, хотя ты еще даже не считаешься официальным женихом. Должно же хоть что-то портить твое везение!

Дьерд махнул на него рукой.

— Что ты понимаешь! Нет, женщин однозначно нужно избегать. До какого-то момента это все приятно, здорово и безумно весело, но потом…

Его заметно передернуло, хотя Сони был уверен, что парень просто притворяется. Тискался он со своей невестой так, что было не сказать, будто он на что-то жалуется.

— Это ты еще не женился, — Кален покачал головой. — Интересно, как потом запоешь.

— Да вообще, — Дьерд в ужасе всплеснул руками. — Не понимаю, как Виньес с этим живет и почему так страдает по своей женушке.

На несколько мгновений на улице воцарилась тишина. Сони был уверен, что Дьерд и Кален, так же как и он сам, мысленно поражаются реакции Виньеса на письма из дома. Сначала, узнав, что к нему приедет семья, он носился по казарме и тренировочной площадке, как ошалевший от счастья котяра, а когда он сообразил, что уедет в Квенидир раньше, чем жена со старшей дочерью успеет добраться до Эстала, в жизни мага наступил траур — он целые дни ходил убитый и не отвечал на подколки.

— Если ты спросишь Виньеса, то он тебе скажет, что женился по большой любви, — Кален вздохнул и свернул в переулок, чтобы срезать путь до замка. — А я скажу, что он сделал это по большой глупости.

— Как это было? — заинтересовался Сони.

Сам Виньес о жене рассказывать напрочь отказывался. Дескать, это только его дело и ничье больше. Дьерд об этом тоже ничего не знал — женитьба горбоносого случилась еще до того, как они с Келси присоединились к мятежникам. Сони подозревал, что он просто опасался, чтобы над ним не стали потешаться. Красавцем он не был, а от его занудства можно было свихнуться, и что за девушка решилась выйти за него замуж, Сони не представлял. Разве что только она соблазнилась деньгами?

— Это случилось, когда еще был жив король Стильин, брат короля Акельена, да светит им обоим солнце на Небесах. Шпионы из Эстала доложили, что на одного из его союзников, лорда Миндьена, тогда очень важного человека, готовилось нападение. Он попросил у короля Стильина защиты. Мы как раз потерпели сокрушительное поражение от Зандьера, и выделить много людей для охраны было сложно, поэтому охранять лорда отправили нас четверых — меня, Эйрена, Тэби и Виньеса. Большую часть времени мы проводили в родовом владении Миндьена — замке Греньет.

Сони кивнул. Это название он помнил — в Греньет их якобы отправляли вместо Аримина, чтобы избежать обвинений в том, что это они выпустили када-ра.

— В замке при Миндьене были еще жена и Каламьин — двадцатипятилетняя дочь, которую не выдали замуж, чтобы она исполняла при родителях долг младшего ребенка, — Кален тяжело вздохнул и поднял взгляд к небу. Там через рваные края туч светило Великое Око Бездны. — Девица умопомрачительная.

— Настолько красивая? — встрял Дьерд.

— Да нет, средней внешности. Но характер — любого с ума сведет.

Прямо как Виньес, в общем.

— Каламьин страшно надоело сидеть возле родителей, — продолжал командир. — Замуж она хотела до дрожи в руках, но родители запретили — все, раз младшая дочь, будешь возле нас сидеть. Ничего сделать с этим ей не удавалось, пока на горизонте не появился Виньес. Аристократ, умный, вежливый, неискушенный в любви, перед леди краснеет. Характер при таком поверхностном знакомстве ясен не был, так что Виньес казался идеальным мужем. Каламьин вцепилась в него мертвой хваткой, а чтобы ускорить события, устроила так, что ее увидели падающей на постель в его объятиях.

— Скандал! — Дьерд сочувственно пощелкал языком.

— Именно. В замке Греньет Небеса смешались с Бездной. Родители в шоке, Виньес, который не ожидал такого поворота, был готов руки на себя наложить от стыда, и только хитрая девица пребывала в полном удовольствии. Виньеса, естественно, заставили на ней жениться, да и Каламьин так его окрутила, что он был счастлив этому, как последний дурак. До сих пор счастлив, и любит ее, и мается от того, что семью приходится держать там, где безопасно, подальше от себя, с родственниками на другом конце Кинамы. А уйти не может, потому что гвардия — это вся его жизнь: его святой долг и его братья, которые могут без него погибнуть. Вот Виньес и разрывается уже шесть лет между двух огней, а Каламьин, которая когда-то свела его с ума, теперь и сама с ума сходит, зная, что ее муж каждый день ходит по лезвию ножа. Так что жены — это не для таких, как мы, — Кален застыл посреди переулка и обратил на Сони строгий взгляд. — С Дьердом уже все понятно, но если мне станет известно, что ты, Сони, крутишь кому-то голову, хоть с самыми благими намерениями, выброшу тебя из гвардии, чтобы никто из вас двоих потом не мучился, как Виньес. Ясно?

— Ясно, — буркнул он. Как будто он уже помчался дарить кому-то свадебные серьги и кольцо… — Не волнуйся, от меня ты женитьбы точно не дождешься. Во всяком случае, не ближайшие сто лет.

— А, это ты просто еще не встретил свою Эмьир или Каламьин, — уверенно произнес Кален.

Сони уже собирался презрительно фыркнуть, но вдруг вспомнил мягкие губы Дилы. На мгновение его снова обдало жаром, а мороз перестал покусывать щеки.