После духоты в заведении морозец заставил Сони вздрогнуть и слегка сбил с него хмель. Улица была темной и пустой — время близилось к полуночи. Фонари, подвешенные возле вывески с хряком на вертеле, освещали Сони с Дилой, двух пьяниц неподалеку и нескольких попрошаек. Из-за ставен, запертых, чтобы не пропускать холод, грохотала новая песня менестреля — ее подхватил весь зал, и за нестройным хором грубых мужских голосов было не разобрать искусной игры музыканта.

— Что-то холодно, — пожаловалась, обнимая себя за плечи, Дила. — Наверное, пойти сюда было не слишком хорошей идеей.

— Мы можем пойти куда-нибудь еще, — сказал Сони.

Вместо того чтобы отдать ей плащ, он накинул его на себя и распахнул, приглашая к себе. Девушка мгновение помедлила и прильнула к нему, уткнувшись в щеку. Из ее рта выходил пар. Только сейчас Сони почуял, как сильно от нее пахнет вином.

— Если я уйду, брат будет сердиться, — прошептала Дила.

— Можем никуда и не идти, — согласился Сони. — Будем всю ночь веселиться здесь.

Уголки ее губ приподнялись в нерешительной улыбке. Ей это нравилось, хотя она и сомневалась, как к ухажеру отнесется брат. Но ему было вовсе не обязательно знать о некоторых вещах…

Сони аккуратно развернул ее лицо к себе и, подождав, чтобы девушка могла освободиться, если захочет, поцеловал ее. Губы Дилы были кисловатыми от вина и опьяняюще мягкими. Сони решительно их раздвинул и коснулся ее языка, горячего, смелого, возбуждающего. И мороз, и улица с двумя пьянчугами, и хор из таверны — все, кроме этих страстных объятий, сразу перестало существовать.

Внезапно на плечо Сони легла тяжелая рука. Он подпрыгнул от неожиданности и резко развернулся, загораживая девушку и готовясь пустить в ход выскочивший из рукава нож.

— Кален, чтоб ты в Бездну провалился!.. — выругался Сони, пряча клинок обратно.

Над ним возвышался не брат Дилы, а всего лишь командир, чье волевое лицо освещали фонари. Даже после нескольких часов поглощения амреты на Калена было любо-дорого глядеть: он твердо стоял на ногах, бежевый жилет застегнут на все пуговицы, фибула, скрепляющая края плаща, вдета точно в крошечные отверстия и держалась ровно. Совсем другое зрелище представлял собой давящийся от смеха Дьерд, который опирался на стену: рыжие вихры растрепаны, сапоги заляпаны, плащ наискось, на подоле коричневого камзола пятно от пролитого пива. Пречистые Небеса точно ошиблись, когда решили, что он должен родиться в семье аристократов.

— Девушка, — Кален окинул ее пристальным взглядом, и Дила, смутившись, отступила в тень, невольно потянув за собой и Сони. — Ваш брат нервничает и ищет вас.

Она поморщилась — ее красивые черты на мгновение исказились.

— Извини, Сони. Мне нужно сходить и успокоить его. Я скоро вернусь…

— Нет, девушка, — мягко прервал ее Кален. — Боюсь, мы уже уходим.

— Это правда? — Дила с удивлением посмотрела на Сони.

Он досадливо цыкнул. Не зря же маги выперлись из таверны одетыми… Он даже понимал, почему это произошло так быстро, хотя там наверняка еще осталось недопитое пиво. Проклятые правила Калена — не приставать к женщине, если ты не собираешься на ней жениться.

— Правда, — неохотно признал Сони.

Установленные командиром правила были обоснованными, и пусть одно из них абсолютно идиотское, это не повод портить с Каленом отношения, да еще в ночь перед отправкой на задание.

— Ну ладно, — Дила недовольно надула пухлые губки и высвободилась из плаща Сони, снова обхватив себя за плечи. — Мы еще встретимся?

— Обязательно, — он горячо закивал. — Где ты живешь?

— На Рыбацкой улице. Там меня все знают, спросишь — скажут, где я. А твой дом где?

— Солдатская казарма — его дом, — насмешливо ответил Дьерд.

Девушка перевела хмурый взгляд с курносого мага на Сони и отступила еще на шаг назад.

— Что, серьезно?

— Серьезнее некуда, — подтвердил Кален.

— Ладно, — натянуто произнесла Дила и вяло помахала Сони рукой. — Может, еще увидимся, красавчик.

Она так поспешно скользнула обратно в таверну, что Сони не успел ни поймать ее за локоть, ни тем более поцеловать на прощание. В синих глазах командира заплясали искорки веселья, зато Сони не на шутку разозлился.

— Вот же вы сыновья Шасета! Пакостники ходячие! Ее брат хоть действительно ее ищет?

— Действительно, — Кален, запахнув плащ, зашагал прочь от таверны. — Давай шевелись, мне бы не хотелось ввязываться в драку.

— Сволочи, — уже почти совсем мирно пробормотал Сони. — Подождите тогда чуточку, раз уж вы мне всю малину испортили.

Кален недовольно нахмурился, но Сони уже направлялся к попрошайкам. Одним из них был мальчишка лет двенадцати. На его подбородке красовалась ссадина, из дырок на коленях торчали острые коленки сплошь в синяках, а на бедрах оттопыривались широкие карманы. Болезненная худоба только подчеркивала детскость его осунувшегося лица, хотя ребенок в подражание старшим товарищам пытался вести себя, как взрослый. По этому признаку Сони и определил, что мальчишка на улице совсем недавно — опытные дети-попрошайки, наоборот, стараются выглядеть бедными и несчастными, чтобы вызвать у прохожих жалость и выбить из них побольше монет. Возможно, у оборванца еще оставался шанс вернуться к нормальной жизни.

— Эй, парень, — Сони наклонился над ребенком, встав так, чтобы закрыть его от других нищих.

Тот испуганно взглянул на незнакомца, но в следующее мгновение сориентировался (этому помог многозначительный кашель товарищей) и завел привычное:

— Пода-айте на пропита-ание…

— У тебя братья-сестры есть? — спросил Сони.

В круглых глазах мальчишки отразилось замешательство. Что ему ответить? Вдруг, если сказать, что он один-одинешенек сирота, то богач ничего не даст?

— Есть, — настороженно произнес ребенок.

— Эй, давай резче! — крикнул издалека Дьерд. — Тебе давно морду в кулачной драке не квасили?

Они с Каленом уже скрылись в темноте улицы. Сони зов проигнорировал — если бы у брата Дилы чесались кулаки, он бы давно выскочил из таверны, — и продолжил общаться с ребенком.

— Сколько? За каждого брата и сестру получишь медяк.

— Семеро! — протараторил тот.

Сони усмехнулся.

— Подставляй карман.

Он послушно оттянул грубую холщовую ткань, которая вряд ли грела его щуплое тельце. Сони быстрым движением высыпал туда весь кошелек, где была не только медь, но и серебро. И без того огромные глаза оборвыша полезли на лоб.

— Никому не показывай, иначе отберут, — прошептал Сони. — Понял?

Ребенок кивнул.

— Тогда дуй скорей домой.

Он понесся по улице, как спущенная с тетивы стрела, всего раз поскользнувшись на обледеневшей земле и мгновенно исчезнув в переулке. Если мальчишка натренирует навыки, то его ждет большое будущее.

Подумав об этом, Сони сплюнул. Нет, пусть лучше такое будущее его не ждет.

Оставив позади попрошаек, недоумевающих, какой Бездны парнишка бросил хлебное место, он заторопился к Калену и Дьерду. Те, кривя губы, стояли на перекрестке.

— Новую бабу цеплял, что ли? — завистливо поинтересовался Дьерд. Его взгляд переместился на пояс, где болтался пустой кошель. — Куда дел?

— Да ребенку отдал, что возле таверны торчал.

Рыжий маг присвистнул.

— Ну ты даешь. Свихнулся? На кой отдал-то?

— А на кой они мне в Квенидире? — Сони равнодушно пожал плечами. — И не пропьешь, и на баб не потратишь. А мальчишка неделю от пуза жрать будет.

— Благородно, — подняв бровь, признал Дьерд.

— И не по-воровски, — добавил Кален. — Ты самый удивительный вор, которого я встречал в жизни.

— Больше не вор, — гордо поправил Сони. — Королевский гвардеец!

Улица огласилась смешками.

— И вообще, это все вы виноваты, — продолжил он. — Если бы не оторвали меня от девчонки, я бы точно все на нее спустил. Эх, такое любовное приключение испортили!

Недавно выпавший снег поскрипывал под ногами, поэтому Сони не сразу расслышал исходивший от командира печальный вздох.