— Лекаря скорее! Уберите Виша от огня!

В шатре воцарилась суматоха. Только что выцарапывающие друг другу глаза вожди бросились спасать товарища. Несчастного кесета поливали водой, хлопали по щекам, трясли и чего только с ним не делали. Слегка растерянный Гох в одиночестве стоял позади толпы. Судьба Виша его явно не беспокоила.

Сони плавно поднялся на ноги. Это был его шанс подбросить мешочек с камнями в сумку Гоху, а потом дать знак Ирту или Лосу и…

— Наверняка вы все подстроили!

Не находиться в центре внимания Гох не мог. Стоило моргнуть, а он уже, широко раздувая ноздри, снова тыкал пальцем в Альезана. Кален загородил лорда плечом, но тот отодвинул северянина в сторону, демонстрируя отсутствие страха перед Гохом. Сех, поколебавшись, на всякий случай встал между ними.

— Что подстроили? — сухо осведомился Альезан. — Я понятия не имею, что случилось с кесетом Вишем. Кажется, вы обедали с ним сегодня. Не вам ли выгодно затягивать совет?

Сони тихо выругался. Пришедший лекарь как раз отталкивал людей от Виша, поэтому обмен любезностями Гоха и Альезана неизбежно привлек внимание кесетов. Несколько сехенов обернулись и стали с интересом прислушиваться к перебранке.

— Не пытайся обвинить меня в том, чего я не делал, лорд, — Гох с красным от гнева лицом погрозил Альезану.

— Я ни в чем не обвиняю, — переговорщик пожал плечами и устало сел, уходя от ссоры. — Я лишь удивляюсь, почему вы так равнодушны к внезапной болезни своего друга. Мне, например, хочется, чтобы он как можно скорее выздоровел и продолжил вести совет.

Гох презрительно фыркнул.

Полог юрты подняли. Внутрь заглядывали любопытные сехены. Кто-то позвал жену Виша; она охала над мужем, больше мешая лекарю, чем помогая ему. Вождя продолжало рвать, хотя изо рта не выходило ничего, кроме слюны и жидкости.

Лекарь тихонько завыл молитву, посыпая Виша сухими травками и поминая Сатоса. Вопросы, что с кесетом, он игнорировал. Это должно было намекнуть всем, что он в душе не знает, какая беда приключилась с вождем, но обязательно с ней справится. Гох махнул рукой и вышел из шатра, сопровождаемый двумя сехенами. Момент был упущен.

Сони со вздохом приблизился к Альезану, который последовал примеру Гоха и отправился на свежий воздух. Сквозь кроны ствиллов на иссиня-черном небе мигали звезды, а над площадью завис серп Великого Ока. Сегодня ночью дыхание прихватывал морозец, превращая его в пар.

— Провались в Бездну все эти сехены, — пробормотал лорд, как только отряд отдалился от юрты.

Переговорщик подставил лицо ветру и распахнул камзол с серебряным шитьем, наслаждаясь холодом. Бледные щеки Альезана в жаркой юрте должны были приобрести алый цвет, но вместо этого кровь отхлынула от кожи, сделав ее похожей на лист бумаги. Всего за два дня пребывания в Нехенхе скулы лорда заострились, под глазами пролегли тени, а прежде облегающая одежда начала на нем свободно болтаться. Привыкший к мягкой постели, он плохо спал ночью на коврах, под колючим одеялом. Однако причина дурного самочувствия состояла не в неудобстве, а в постоянном беспокойстве из-за переговоров.

Альезан занимался ими почти год — подготавливал почву, налаживал связи, прощупывал настроения сехенов. Работа была не из приятных. Сони подумал, что его она могла бы довести до погребального костра. Терпеть постоянные перепады, глупость, жадность старейшин и вечно сталкиваться лбами с такими личностями, как Гох? Увольте.

— Господин Альезан, — позвал Сех.

— М?

— Зачем вы этим занимаетесь?

Лорд повернул к Сеху голову. В отсветах фонарей, установленных вокруг площади, было видно, что белки его глаз сплошь покрыты красными прожилками.

— Переговорами?

— Да.

Альезан огляделся. Настолько близко, чтобы их слышать, стоял лишь Кален.

— И почему не бросаю это проклятое дело, провались оно в пасть Шасета? — он криво улыбнулся. — Ты сын кесета. Как ты сам считаешь?

— Я… — Сех растерялся. — Я не знаю. Я думал, вы стараетесь ради того, чтобы трон заняла истинная королева. Ради блага Кинамы и ее народа.

Лорд издал нервный смешок.

— Мальчик, поверь, ни один человек не будет стараться ради некоего эфемерного блага страны и народа. Из-за них почтенные старцы не вцепляются друг другу в бороды и не расквашивают носы. Даже твой отец — он затеял все это не ради блага сехенов, как он сам утверждает, а ради мести. Например, до смерти твоей матери что он делал для… освобождения своего народа от гнета лордов — так вы это называете?

Сех перемялся с ноги на ногу. Видимо, ничего.

— Песни менестрелей о благородных героях, не жалеющих ничего ради королевства, это выдумки, — жестко произнес Альезан. — Каждый старается ради себя.

Сех нахмурился, покусывая губу.

— И вы — тоже ради себя?

Лорд замолчал. Сони ощутил исходящие от него сомнения. Стоило ли отвечать мальчишке искренне? Он был сыном врага, досадной помехой, которую Альезану приходилось терпеть из-за условий ненавистных сехенов.

— Я кое-что должен лорду Тьеру, — признался он. — Правителем должен был стать не Тэрьин и не бастарды Ильемена, а Тьер. Он единственный сможет навести порядок в королевстве.

— Значит, все-таки ради Кинамы? — с надеждой спросил Сех.

— Плевать мне на нее, — Альезан пожал плечами. — Кинама меня не наградит. И ее народ тоже. Чем меня награждают сехены за то, что я извиваюсь, лишь бы пробить для них право обучаться в школах? — он поднял мелко дрожащую ладонь и указал на подергивающуюся щеку. — Вместо того чтобы принять предлагаемый им щедрый дар, они пытаются меня свести в Бездну и обвиняют во всех грехах. Нет, о стране и народе здесь не волнуется никто. У Ирта, например, смышленые внуки, которым светит быть в лучшем случае разносчиками сладостей или садовниками. Твоего отца тревожит память о жене. Кто-то жаден до власти… Всем хочется чего-то для себя, и кесеты не исключение.

— Спасибо за ответ, господин Альезан.

Сех погрустнел. Мысль о том, что у вождей — и в том числе его отца — есть свой, шкурный интерес, его не обрадовала.

Полог шатра на площади зашевелился, и на фоне светлого прямоугольника появился приземистый силуэт.

— Из-за болезни кесета Виша совет переносится на завтра! — прокричал он.

— Идемте, — приказал Альезан. Гвардейцы вмиг собрались вокруг него. — А ты, Сони, сразу отправляйся дежурить. Позже я пришлю кого-нибудь к тебе на смену.

Дежурить? Что ж, можно назвать это и так. Только вот смены у него не будет, тут лорд преувеличил. Этой ночью у него в руках окажутся… Как там сказал Виш: судьбы сехенов? Сони посмотрел вслед низенькой фигурке, плетущейся за гвардейцами. У него тоже свой интерес, возможно, благороднее, чем у других. Он просто не хотел делать никого сиротой.

Сони подышал на мерзнущие ладони и прижал одну из них к заживающей ране на скуле. Он втиснулся между старой липой и сараем и торчал здесь уже несколько часов. Холод, рассеивающийся между деревьями, как будто нарочно залезал в узкий темный зазор между стенкой и шершавой корой и стягивал кожу. Будь у Сони возможность побегать и попрыгать, тепло мгновенно разошлось бы по телу. Однако ему нужно было вести себя тихо до тех пор, пока не заснет хозяин «гнезда» наверху.

Дом Гоха, соединенный из нескольких шаров с проходами внутри, прочно сидел на ветках ствилла на недосягаемой высоте, огибая ствол по кругу. Из крошечного отверстия в боку дальней комнаты лился слабый свет. Хотя вся деревня давно погрузилась в тишину и усталую дремоту, Гох не спал. Наверное, его мучила за что-нибудь совесть. А может, готовил речь к завтрашнему выступлению.

Наконец огонек погас. Сони выждал некоторое время и выбрался из угла. Тенью проскользнув между деревьями, он прижался к ствиллу Гоха и стал нащупывать канаты. Перчатки, которые он надевал, когда работал с веревками, лежали в кармане. Сегодня ему нужно было воспринимать все оттенки ощущений, и пусть лучше он сотрет мясо до костей, чем провалит задание.