Потерев рукавом заледенелый нос, Сони схватился за канат. Гох не плел лесенок и не делал петель, в которые удобно засовывать стопы. Сех мельком пожаловался, что отец даже не пригласил его в гости, предпочтя беседовать с сыном на земле. Может, Гох прячет у себя в шкафу трупы сехенов, которые посмели ему перечить? Нет, конечно же. Сехены не пользуются шкафами.
Первую половину пути Сони преодолел без труда. Всего-то и нужно было, что перебирать руками и подтягиваться. Проблемы начинались дальше — свалившись оттуда, существовал риск не просто отбить зад, а сломать шею.
Стараясь не болтаться на веревке, Сони пролез между сетью тросов. Они терялись в густой хвое, превращаясь в самую настоящую паутину. Натягивать их так и в таком количестве не имело смысла — «гнездо» и без того было намертво пришпилено к стволу. Либо у Гоха не в порядке с головой, либо он целенаправленно готовился к тому, что за ним придут.
Так или иначе, надо было как-то пробраться через сеть. Упершись ногой в ветку и пытаясь не думать о том, что с каждым мгновением у него уходят силы, Сони подергал пару ближайших канатов. Надежными они не выглядели. Узлы, по которым можно было что-то определить, терялись во мраке.
Два раза за сегодня Сони удалось наблюдать, как Гох влезает в свое «гнездо». Он делал это грациозно и так быстро, что в деталях рассмотреть его действия не получалось. Сони прикрыл веки, вспоминая. Кажется, сехен двигал рукой право. Что у нас там? Два каната. Один тонкий, гладкий и натянутый, как струна, другой толстый, лохматый и провисающий. Который из них правильный? Логичнее было бы выбрать первый, но подниматься по второму проще — не скользят руки. Сони нерешительно покачался. Оставалось лишь положиться на милость Кайди, чего он очень не любил. Слишком уж ветрена богиня удачи…
Запахи. Гох говорил, что их различение помогает найти верный путь. Сони вытянулся и понюхал тросы. Пахли они одинаково — никак. Обоняние вообще не было его сильной стороной. Полжизни детство возле смрадных коллекторов начисто отбивает восприятие запахов, да и не нужно в городе чувствовать их тончайшие оттенки. Уж где дубильня, где отхожее место, а где господский сад, ошибиться сложно.
Вроде бы Гох еще предлагал отличить на ощупь лен от пеньки? Что ж, попробуем. Сони провел по канатам пальцами, выдыхая пар. Гладкий был похож на лен, а мохнатый… Может, это джут? Сех рассказывал, что джутовые веревки менее прочные, чем льняные. Или наоборот? А может, это и есть пенька, только особенная? Великая Бездна…
Сам Сони на месте Гоха использовал бы тонкий канат. С силой и ловкостью сехенов взобраться по нему было несложно, а обычный человек первым делом схватился бы за толстую веревку. Решившись, Сони затаил дыхание. Ну, рискнем.
Канат спокойно выдержал его вес. Пальцы скользили, но это невелика беда. Он выдохнул и полез дальше. Ночное путешествие по ствиллу оказалось труднее дневного, к дому Виша, но и Сони был настроен серьезнее. Теперь выбор преследовал его каждые два-три удара сердца. Куда наступить, на что опереться… Одна из веток, на которую он необдуманно опустился, оказалась подпилена. Услышав тихий «кряк», он еле успел отдернуть ногу, чтобы сук не грохнулся и не наделал шума. Сломанные ребра отозвались на это болью.
«Гнездо» приближалось слишком медленно. Сони клял себя за то, что копается, но двигаться быстрее было нельзя из-за огромного риска ошибиться. В темноте он запросто мог и промахнуться, не то что выбрать закрепленную «пустым» узлом веревку. А ведь это была еще не самая сложная часть работы. Когда он доберется до верха и влезет в «гнездо», там придется поломать голову. Не разбудить Гоха и при этом спрятать мешок с камнями туда, где сехен его не заметит, — вот это настоящая задачка.
Сони размеренно вдыхал и выдыхал, не позволяя себе нервничать. Усталость пришла раньше, чем обычно, — он так и не восстановил силы после встречи с бандой Тайли. Пальцы начали гореть из-за трения о грубые волокна веревок. Заныла вывихнутая нога. Она не тревожила его в последние два дня, потому что он мало ходил, и приспичило очнуться ей, как всегда, в самый неподходящий момент. Повертев стопой и не почувствовав облегчения, Сони заставил себя лезть дальше. Ладно; потерпим.
Перед ним остался последний «пролет». Никакой сети, через которую невозможно продраться, лишь несколько связанных в некоторых местах веревок и — невероятно! — вбитая в ствол железная скоба. Наверное, Гох решил, что через паутину никто не проберется, и решил расслабиться.
Ага, конечно. В эту западню Сони не попадется.
Он стал передвигаться с двойной осторожностью. Первая петля для ноги — узкая, еле поставишь сапог, но держится крепко, никуда не съезжает. Вторая — тоже сойдет. Третья… Вот он, подвох. Она должна была сжаться силком, и от нее во тьму уходили подозрительные шнуры. Сони огляделся. Подъем вымотал его, к тому же он опирался как раз на больную стопу, и следовало ее сменить. Следующая петля располагалась слишком высоко даже для человека, не то что для сехена. Видимо, Гох установил скобу для того, чтобы до веревки было легче добраться. Сони уперся ногой в дерево. Ну, потянемся…
Скоба выскользнула из пазов, как нож из масла. Сапог шкрябнул по коре. Сони, ощутив, что его заваливает назад, непроизвольно дернулся. Нужно найти опору, хоть что-нибудь! До падения было всего мгновение, в которое в отчаянно рыскавшую ладонь удобно легла неведомо откуда взявшаяся веревка. Сони инстинктивно прижался к ней, но именно она его и подвела. Где-то сверху развязался «пустой» узел, и Сони понял, что летит вниз, через ветки и канаты.
Это было больно и страшно, причем второе гораздо больше, чем первое. Однако из горла не вырвалось ни единого вскрика. Нужно соблюдать тишину, чтобы жители окружающих «гнезд» ничего не заметили. Если Сони разобьется, гвардейцы заберут его труп, подчистив за ним хвосты. Нехенха продолжит спать спокойно. Ни о чем не ведающий Сех проснется утром сиротой.
После очередного удара из глаз Сони брызнули слезы. Нет, так не пойдет. Он должен выжить и закончить работу.
В этот момент падение замедлилось — Сони попал в сеть, через которую с такой аккуратностью пробирался раньше. Он исхитрился вывернуться и зацепиться за переплетение веревок. Два судорожных вздоха — и он повис вниз головой на высоте полутора своих ростов от земли. Замер на полпути в Бездну. Ценой за это был хруст в правой руке и резкая боль, от которой все помутилось перед глазами.
Положение было, мягко говоря, безвыходным. Веревки запутались намертво, правая рука отказывалась шевелиться, а сколько он наделал шума… Сони выждал несколько мгновений, уверенный, что из ближайших домов сейчас полезут разбуженные сехены. Но нигде не зажглось ни огонька, разве что разлетелись в стороны ошалелые от испуга птицы.
Он сжал челюсти, терпя боль. Задание пока не запорото. Его надо во что бы то ни стало продолжать. Неимоверным усилием он выгнулся и подтянул левую руку к правой стопе, вокруг которой обмотался канат. Учитывая, что он держался только на нем, это было непросто. Сердце, очумевшее от нагрузок, заколотилось между ушами.
— Тихо, тихо, — пробормотал Сони сам себе. — Все будет хорошо.
Нет, не будет. Ногти безрезультатно царапали волокна тросов. Высвободиться не получалось. Ну-ка, еще попыточку…
— Ого, какая крупная добыча.
Сони не вздрогнул. Он ждал этого голоса. Так бывает всегда — в лучших традициях воровских баек. И почему в последнее время с ним решили случиться все самые печальные разбойничьи истории?
— На скобу попался? Я так и думал. Поискать выемку в коре тебе было лень.
Ну конечно. Как он раньше не догадался? Сехенам не нужны скобы. Они и гвоздями-то почти не пользуются.
Послышалось шуршание веревки. Гох спустился из «гнезда» и стоял на крупной ветке. Он был обнажен по пояс, и лунное сияние матово отражалось от его рельефных мускулов. На покрытой рыжими волосами груди кроваво усмехалось яшмовое ожерелье.
— Ты смотри-ка, не успокаиваешься, бьешься чего-то, как рыба об лед, — удивленно сказал он, оглядывая дергающегося Сони. — Сех рассказывал, что вы все до единого упертые, как бараны. Ну и чего ночью заявился? Нет, чтобы по-приличному, средь бела дня. Хотя вы же сверхсекретный отряд, при свете солнца вам стыдно убивать.