— Не поверишь, — прохрипел Сони. — Я вообще-то пришел спасти твою жизнь.

— Спасти! — он оскалился. — Понял я уже все про вас. Никого вы не спасаете. Убираете исподтишка тех, кто вашим погонщикам мешается. Если бы я только знал, куда на самом деле Сех рвется… Думал, он хочет в почетной королевской страже служить, гордо расхаживать в синем мундире. А ему великие дела вершить надо, — Гох покачал головой. — Ничего, у него характер стойкий, он вашему тлетворному влиянию не поддастся. Не хотелось бы мне его друга убивать, но ты сам напросился. Не бойся, я ему ничего не скажу о том, куда ты пропал.

Он всерьез думает, что после этого сможет уйти живым от трех магов? Калену будет наплевать, как воспримет травлю отца Сех. Командир порежет вождя на куски, как Тайли.

— Не надо, Гох! — говорить, вися вниз головой, было сложно, но Сони предпринял новую попытку. — Выслушай меня. Ты же не хочешь, чтобы твой сын остался сиротой?

Кажется, он ляпнул что-то не то, потому что лицо Гоха исказилось, и он наклонился к Сони.

— Я хочу, чтобы сиротами остались все те, кто порабощает сехенов! И чтобы ты, проклятый убийца, сдох.

В его пальцах появилось знакомое лезвие из магии. Сони зажмурился. Его убьет человек, которого он пытался спасти. Ирония судьбы, провались она в Бездну…

Однако ничего не произошло. Сверху раздался захлебывающийся звук, и Сони открыл глаза. Гох с поднятыми от изумления бровями смотрел в сторону. По голому торсу текло что-то черное.

— Подстерегли, уроды…

Он вяло вскинул руку, метнув куда-то магический дротик. Мгновение спустя сверкнула золотая молния, и в его груди появилось новое отверстие. Колени Гоха подогнулись, и он рухнул со ствилла. Звука падающего тела Сони так и не услышал.

Несколько мгновений спустя его что-то подхватило за плечи. Обрезанная магией веревка ослабла, и Сони опустился на землю. Над ним склонился Кален.

— Ты цел?

Он не ответил. Ему было нечего сказать. Внутри него билась пустота. Не было ни одной мысли, ни боли, только всепоглощающая злость. Он встал на карачки, затем выпрямился перед нахмурившимся Каленом, сжал левый кулак — правый отказывался слушаться — и замахнулся.

— С ума сошел? — прошипел командир, с легкостью уклонившись.

Но Сони не собирался сдаваться так легко. Он снова замахнулся, целясь в лицо. И снова не попал, зато увернулся от пинка в голень. Чуть не уткнувшись в землю по инерции от яростного удара, он развернулся для нового тычка — и упал в траву, стиснутый Каленом.

— Какой Бездны ты рыпаешься, Сони?

Он продолжал сопротивляться. Успокоил его лишь удар в скулу, к счастью, не в ту, где заживал шрам после коллекторов. Командир щадил своих людей.

Кален уперся коленом ему в грудь и прижал его руки к земле. В этом уже не было смысла — бешенство, внезапно нахлынув, так же внезапно отступило, оставив после себя усталость и разочарование. И мерзкое чувство, что его использовали.

— Ну что, пришел в себя?

Это звучало почти заботливо. Сони отвернулся. Видеть над собой синие глаза — те самые, которые спасли его от Тайли и только что осиротили Сеха, — не хотелось. Какой Бездны? Какой Бездны этот человек только что сделал сиротой собственного подчиненного?

— Ты использовал меня как приманку? Ждал, чтобы Гох вылез из дома, а потом ты подобрался к нему и убил с помощью камня королей, да?

Если бы не проклятый нарост в груди, то у Калена ничего бы не вышло. Он был дневным магом, а значит, отсутствовал риск, что Гох его заметит. В то же время командир мог воспользоваться энергией из кристалла издалека, не боясь, что сехены, чьи способности были гораздо слабее, его заденет. Ловко он все придумал…

— Темные боги, Сони! — Кален тряхнул его за плечи. Это движение отозвалось таким эхом справа, что Сони передернуло. — Я подстраховывал тебя! Я дал тебе возможность сделать так, как ты просил. У тебя не получилось, верно?

— Мне надо было с ним всего лишь поговорить!

— Он тебя чуть не убил!

Сони закрыл лицо ладонями. Сквозь щели между ними виднелся шепчущий от ветра ствилл, а за ним — поблескивающие звезды.

— Кален, какой Бездны ты проголосовал против того, чтобы сохранить Гоху жизнь?

Командир осторожно убрал придавливающее Сони колено.

— Ты не видишь картины в целом. Вероятно, сейчас и можно было обойтись тем, чтобы его подставить. Но Гох не простой сехен. Он бы не успокоился. Позже он принес бы огромное количество проблем, которые никому не нужны. Ты же сам видел, что он невменяем.

— Ты сделал Сеха сиротой.

— Да.

Он вздохнул и сел рядом. Сони заметил неподалеку чью-то тень и дернулся. Кален его остановил.

— Это Лос и еще пара сехенов, подкупленных Альезаном. Они позаботятся о Гохе.

То есть оттащат его на окраину деревни и закопают. Наверное. Сони не вдавался в эту часть плана — надеялся, что до нее не дойдет.

— Сони, что бы там не втемяшилось тебе в голову, я не хотел делать Сеха сиротой. Другого выбора не было.

Он промолчал. Когда ветер покачивал ствилл, то на небосводе становилось больше звездочек. Жрецы утверждали, что это светлые боги, которые спускаются в Бездну сразиться с ее обитателями. Вроде они так поступали не ради того, чтобы вырвать из цепких лап приспешников Шасета побольше человеческих душ, а по каким-то своим резонам. Это было одной из причин, почему Сони не захаживал в храмы и редко совершал подношения богам. Сколько бы ты не жертвовал, им плевать на то, как у тебя идут дела. Небеса и Бездна, континенты, королевства — это их уровень, а жизнь отдельного, мелкого человечка — пусть он как-нибудь сам разберется. Кален сейчас поступал примерно так же. Что такое горе Сеха по сравнению с судьбой всех сехенов? Ничто.

Сони ни за что не признался бы, но что-то внутри него плакало. Как в тот день, когда умерла мать и они с Дженти поняли, что волноваться о них стало некому. Странно. Полгода назад чужая смерть, тем более неприятного ему человека, не вызвала бы у него ни капли сопереживания. То есть он бы посетовал, что нехорошо, когда дети превращаются в сирот, но на этом все. А теперь ему было больно. Что же изменилось?

Он сел. Рядом суетились сехены. Сони кинул им мешок с фальшивыми камнями. Взявший его Лос постоянно оглядывался и пригибался, опасаясь, что его могут узнать случайно выглянувшие во двор соседи. Однако ближайшие домики до сих пор были погружены во тьму, несмотря на то что Гох разговаривал с Сони довольно громко. Все как будто сговорились. Никто не хотел замечать убийство человека, который рано или поздно был обречен на смерть.

— Мы обманули Сеха, — прошептал Сони. — Сначала притворились, будто приняли его в большую гвардейскую семью, и он по наивности поверил. А потом отняли у него настоящего отца. Мальчишка не дурак, он быстро поймет, кто виноват на самом деле. Он сбежит от нас и останется один.

— Он не останется один.

Кален, наблюдающий за тем, как сехены, переругиваясь, лезут наверх, ощутил недоверие в молчании Сони и повернулся к нему.

— Перед свержением Идущих ко мне пришел капитан гвардии с важными людьми, — сказал командир. — Они приказали мне убить нескольких гвардейцев, верных королю Ильемену. С некоторыми из них я служил. В списке оказался и Виньес. Естественно, я не смог их убить, поэтому предупредил их и сбежал вместе с ними из Эстала. Ничего хорошего из этой затеи не вышло. У тех, кто жил недалеко от столицы, вырезали всех родных якобы за предательство королевской власти. Я сделал свой выбор, и мне пришлось взять за него ответственность. Вернуть им семьи я не мог, но я старался сделать для них все, что в моих силах. Мне не наплевать на моих людей, Сони. Если я забрал у тебя дом, я сделаю так, чтобы ты чувствовал себя в отряде, словно дома. Если я забрал у Сеха отца, мне придется заменить ему родителей.

— Ты не станешь ему настоящим отцом.

— Нет. Но это все, что я могу ему дать.

Сехены исчезли в «гнезде». Без их ворчания наступила тишина — то неумолчное шелестение, которое замещает ее в расположенной среди леса деревне. Месяц украдкой двигался по небу, утягивая за собой звезды в сторону рассвета. До восхода было далеко, однако из-под «гнезда» Гоха следовало уйти как можно скорее. Сони чувствовал крайнее равнодушие ко всему, и все же не такое, чтобы продолжать здесь сидеть. Он встал, придерживая правую руку.