На лицах кесетов отразился страх. Не чересчур ли откровенен был Альезан?

— Проголосуем, — твердо сказал Ирт.

Пожалуй, это было самое разумное предложение за весь обед. Сехены пошушукались.

— Поднимите руки, кто за попытку подбросить Гоху камни, — потребовал Виш.

Первым поднял Сони, почти одновременно с ним — Виньес. Когда их взгляды встретились, губы мага тронула слабая улыбка. Какой бы тварью он ни был, за отряд он стоял горой. Следом вверх вытянулись ладони Виша и Ирта. Лос отвернулся.

Четыре руки были подняты и четыре опущены. Сони не поверил своим глазам. Альезан — Шасет с ним, чем меньше врагов, тем ему проще. С дерганым сехеном тоже все ясно. Но Кален? И Дьерд? Сех ведь один из них. Как они могут даже не попытаться?..

— Вообще-то я считаю, что Гоха лучше убрать, — медленно произнес Дьерд. — Неудобная он фигура получается. Но если все прокатит, это будет лучшим выходом.

Он поднял руку. Пять. Пять против трех. Сони выдохнул, внезапно ощутив, как взмок от жара огня.

— Решено, — тон у Альезана был недовольным. — Отец гвардейца Сеха будет жить.

— Если Сони сможет пробраться к нему в дом и подбросить поддельные камни, — уточнил Кален. — Если нет, то мы убьем Гоха.

Сехены встали. Виш приблизился к Сони и сжал его плечо.

— Решено. Пожалуйста, постарайтесь. От вас зависит не только жизнь Гоха и наши жизни, но и судьбы всех сехенов.

Сони моргнул. Когда это на него, могаредскую вошь, такую ношу успели повесить? Судьбы сехенов. Ха!

— Я постараюсь.

Ободряюще кивнув, Виш развернулся. Спустя несколько ударов сердца гвардейцы с Альезаном остались в юрте одни. Переговорщик повалился на спину, закрыв ладонями глаза. Хотя он принимал в беседе немного участия, напряжение было сильным. А завтра, на совете с десятком сехенов, Альезана ждало нечто в сто раз более худшее.

Дьерд, лежащий на боку, задумчиво смотрел на светлый кругляшок дымника и грыз деревянную ложку, ероша волосы. Как только полог закрылся и сехены отошли от шатра на достаточное расстояние, он произнес:

— Они же идиоты.

— Ага, — признал Виньес. — Зато беззлобные. Ты представляешь, сколько злобных идиотов правит нами?

Дьерд отмахнулся.

— Я буду верить, что наши идиоты не настолько идиоты. Куда эти кесеты приведут свой народ? Будь они моими вождями, я бы трясся по ночам в ужасе.

— Это не наше дело, — сказал Кален. — Наше дело — исполнить приказ и надеяться, что он обернется благом для Кинамы. А сехены… Они живут иначе, чем мы. Ты все равно их никогда не поймешь. А они не поймут, почему мы поступаем именно так, а не по-другому.

Что ж, может, и правильно. Но ведь сегодня он мог повлиять на приказ. Почему он не поднял руку?

Сони продолжал стоять над очагом. Альезан не шевелился, гвардейцы молчали. Огонь, унявшийся до углей, с еле слышным шелестением доедал последние ветки. В прокопченной юрте пахло дымом и потом. Кален сгорбившись сидел возле угасающего пламени. Казалось, командир думал о чем-то очень далеком и грустном.

— Парни, у кого-нибудь еще остался суп? — спросил он. — Мне понравился.

Северяне… Непостижимы.

От ствилла исходил душистый запах свежести, совсем не похожий на сладкий аромат обработанной древесины. Он успокаивал, в отличие от вездесущих хвоинок, щекочущих шею. Они раздражали и мешали сделать выбор.

Перед Сони было натянуто несколько канатов, однако пройти можно было лишь по одному. Загадку довершало переплетение веревок сверху, за которые следовало держаться, чтобы не упасть. Схватишься не за ту — и плевать, что твои ноги ступают по туго натянутому тросу. Кажущийся надежным узел распустится, и ты соскользнешь с дороги толщиной в палец, а «гнездо», соблазнительно маячившее на расстоянии нескольких шагов, станет недосягаемым. Сони оглянулся, прикинув расстояние до земли. Он находился на середине ствилла — все равно что на макушке рябины. Высоко, слишком высоко. Так недолго и разбиться.

Время шло. Сони глубоко вдохнул. Нужно сосредоточиться. От этого зависят его честь и репутация. Его… деньги.

— Давай скорее! — завопил снизу Виньес. — Еще немного — и я подумаю, что ты сдался!

— Э, не отвлекай его! — Дьерд пихнул товарища. — Эй, Сони! Будь аккуратнее! Я такую уйму денег на тебя поставил!

Сех залился счастливым смехом. Гвардейцы с Вишем сидели у корней дерева на клочке травы и наблюдали за Сони. Между ними переходили кучки монет.

— Кстати, — Дьерд обернулся к сехенам. — Зачем вам взбираться на деревья? Неужели на земле жить нельзя?

— Наша родина — на далеком юге, — терпеливо принялся объяснять Виш. Он повторял это уже третий или четвертый раз за день. — Там, откуда мы пришли, землю постоянно заливает водой, а еще там водятся ядовитые змеи и страшные чудовища вроде крокодилов.

— Крокодилы? — Дьерд задумчиво потрепал рыжеватый чубчик. — Читал о таких. Зеленые и зубастые, могут перекусить целое дерево. Эй, Сони! Представь, что за тобой гонится крокодил и тебе по-любому надо залезть наверх!

— Заткнитесь! — огрызнулся Сони.

Он должен был пройти сейчас до конца. Если не получится подбросить Гоху камни иным способом, то придется лезть к нему в «гнездо», а это сложный трюк. Сони с удовольствием бы его не исполнял, но у него было плохое предчувствие, что придется. В конце концов, за годы воровства Сони так мало попадался страже только потому, что всегда готовился к худшему. Виш щедро позволил устроить «дружеское состязание» на своем доме, но тренироваться здесь весь день было нельзя. Вокруг уже собирались любопытные, и если они что-то заподозрят, то попытка свалить вину за проникновение к Гоху провалится.

Торопиться тоже было нельзя. Обычно сехены не устраивали из «гнезд» силки, однако к Гоху это не относилось. Виш для примера устроил нечто похожее на то, что могло ожидать Сони ночью, и получившееся ему очень не нравилось. Следовало понять принцип действия ловушек, в каком порядке переплетаются веревки и научиться отличать «пустые» узлы, которые распускаются от легкого натяжения. Об узлах Сони знал достаточно и умел завязывать их несколькими способами, но сехены использовали другие виды, а времени разобраться категорически не хватало. Даже если подсоединить к делу Виша, Сеха и всех сехенов, кто готов помочь, изучить все до вечера Сони не успевал. Сех говорил, что сехены умеют отличать правильные веревки с первого касания, поэтому им и не нужны проводники, чтобы зайти в гости к соседу. Та еще премудрость, и на ее освоение требуются месяцы. У Сони было не больше часа. А если он попадется при попытке залезть к Гоху…

Мысли. Тревоги. Пора избавиться от них и дать работать телу. Сони снял перчатки, защищающие кожу от травм, но мешающие воспринимать предметы на ощупь, затем закрыл глаза и потрогал канаты над собой. Один из них показался более гладким. Наверное, за него хватались чаще, чем за другие. Сони для проверки потянул его вниз. Сидит крепко.

Он открыл глаза и осторожно ступил на нижний канат, держась за верхний. Пока все шло неплохо. На земле ликовал Дьерд, предвкушая победу. Осталось четыре шага. Три. Два…

Верхняя веревка внезапно ослабла. Сони покачнулся. Нет! Он раскинул руки, выгнулся и бросился вперед, уже теряя равновесие. Мелкий панический шажок, второй, третий… Готово!

Дыхание сбилось. Сони прижимался к «гнезду» крепче, чем мог бы прижиматься к возлюбленной, хотя стенки кололи его сухими ветками. И чувство радости было, несомненно, гораздо сильнее, чем могла бы подарить женщина. А облегчение — ах, какое облегчение, что он не свалился с такой высоты…

— А-ха-ха! — Дьерд прыгал от восторга, ссыпая в карман монеты угрюмого Виньеса. — Сони, слезай, я поделюсь с тобой выигрышем.

— Ставлю на то, что он не слезет без помощи, — фыркнул Виньес.

— Ты и так все проспорил уже!

— Давай, принимай ставку. Сейчас эта курица облажается, и я все верну обратно.

— Это кто там курица? — зарычал Сони.