Изменить стиль страницы

Забравшись на самую высокую точку, супруги опять остолбенели, печально глядя друг на друга. На глаза Лены навернулись слёзы, и она прикрыла ладонью рот, стараясь подавить рвущиеся наружу рыдания. Денис крепко прижал жену к себе и успокаивая гладил её по голове, пока солёные капли впитывались в его одежду. А на заднем фоне за много километров от них виднелись ещё продолжавшие тлеть, выделяя густой чёрный дым, руины их родного города.

***

– Впереди двое гражданских, – Вася кивнул головой в сторону двух человеческих фигурок дальше по дороге.

Стас приложил к глазам бинокль и внимательно всмотрелся в интенсивно машущие руками силуэты. До них было ещё не менее полукилометра, но люди, без сомнений, пытались привлечь их внимание, бегом двигаясь на встречу Камазу. Это были мужчина и женщина с большими рюкзаками за спиной и явно гражданской наружности.

– Останови метрах в пятидесяти до них, – сурово заявил старлей, возвращая бинокль на шею. – Лучше встретим издалека.

Когда армейский грузовик затормозил, супруги Власовы тоже запыхавшись встали на месте, не зная, как поступить далее. Из кабины выпрыгнул Стас с автоматом на перевес и пешком направился им на встречу, громко выкрикнув:

– Вы кто будете? И как сюда попали?

– Я — Денис Власов, – Денис ткнул рукой сперва себе в грудь, а потом указал на Лену, – а это моя жена — Елена Власова. Мы были в лесу, когда город бомбили. Увидели издалека ваш грузовик, я по расцветке понял, что армейский. Ну, и побежали навстречу. Боялись, что вы свернёте с дороги.

– Экие вы люди доверчивые. А если мы враги? – Стас хитро прищурился, изображая злодейскую физиономию.

– Враги по небу летают. Мы второй день эти шарики в небе наблюдаем. Вы первые, кто на колёсах. Уже восемь часов бродим по округе и больше ни одной живой души не видели. Ноги еле шевелятся.

– Радуйтесь, что эти самые шарики вас не заметили, – Стас опустил автомат и пошел обратно к машине, договаривая уже на ходу: – На открытой местности лучше не задерживаться. Залезайте в кузов, а то в кабине места мало, и устраивайтесь, как сможете. Нужно быстрее в лес заехать: мы здесь, как на ладони.

Лена с Денисом переглянулись и бросились бежать к кузову, пока военные не передумали их подбирать. Денис подсадил жену, помогая ей перебраться через высокий борт, потом вскарабкался в кузов сам. И буквально в следующую секунду грузовик дёрнулся с места и стал быстро наращивать скорость. Лена, чтобы не упасть, уселась на первый подвернувшийся ящик, а Денис ухватился за борт.

Когда скорость движения машины выровнялась, супруги наконец смогли получше оглядеться и только теперь заметили в глубине кузова пожилого мужчину, лежащего на сложенной из ящиков лежанке в обнимку с двустволкой.

– Новые пассажиры, значит, появились, – сказал старик поднимаясь на ноги. – Меня Петровичем кличут. Солдатики из колхоза «Труженик» подобрали, чуть не постреляли нас там штуковины эти круглые, да повезло выбраться. С самого утра едем, и вы пока первые, кого, значит, встретили.

Денис подошел к Петровичу и пожал ему руку, представившись сам и представив свою жену. Затем они подвинули ящики и сумки так, чтобы можно было поудобнее на них сесть. Петрович рассказал супругам Власовым их утреннюю историю с погрузкой, не забыв детально и в красках описать, как он героически подбил вражеский корабль из ружья. Он с гордостью расправил плечи и демонстрировал всем двустволку, не позволяя при этом никому брать её в руки. А ну как испортят?

Неожиданно Камаз вильнул в сторону и затормозил, чуть не раскидав всех сидевших в кузове со своих мест. Замолчав, люди сразу поняли причину такого манёвра: где-то неподалёку снова пролетал вражеский корабль. Назойливое жужжание пронеслось совсем рядом и вскоре удалилось.

– Когда-нибудь они нас точно заметят, – выдохнул с облегчением и прошептал Петрович. – Сегодня уже пятый раз так тормозим, значит. Хорошо, что тут деревьев много, а эти, – старик задрал голову наверх, словно сквозь брезент можно было что-то разглядеть, – не такие дотошные. Лейтенантик наш говорит, что они только на движение ориентируются, причём на довольно близком расстоянии, а то давно бы нас подорвали уже, значит.

Двигатель Камаза заглох и в образовавшейся тишине громко хлопнули двери кабины. Стас с Васей подошли к кузову и откинули борт, выпуская своих пассажиров.

– Привал, – Стас жестом попросил всех выйти, – нужно ноги размять и перекусить. Власовых попрошу подойти на разговор. Петрович, накрой нам пока поесть чего.

Денис и Лена с опаской подошли к вооруженному Стасу, который теперь не расставался со своим автоматом даже во сне, и стали ждать вопросов.

– Раз вы туристы, то должны неплохо знать здешнюю местность, так? – старлей прохаживался перед гражданскими, словно перед строем новобранцев.

– Не то, чтобы очень, – Лена извиняясь пожала плечиками, – мы просто любим пешком побродить. На автобусе далеко не уедешь, а на машину мы пока не заработали…

– Ага, «пока», – перебил её Стас. – Меня интересует, что в этих краях можно найти полезного? Нам насущно требуются запасы продовольствия, а также дизельное топливо для Камаза. Если не раздобудем его, то совсем скоро придётся всем топать пешком. Может здесь есть какие-нибудь фермерские хозяйства? Домик лесничего? В идеале было бы неплохо найти отшельника, вроде Петровича, с полным погребком.

– Если даже заброшенную деревню Петровича разнесли в щепки, – вклинился в разговор топтавшийся рядом Вася, – то сомневаюсь, что мы такое место найти сможем.

– И? Ты предлагаешь мне нагрузить людей тюками и отправить пешком на голодную смерть!? – разозлился Стас и так зыркнул на Васю, что рядовой мгновенно вытянулся по стойке смирно.

– Никак нет, товарищ старший лейтенант!

Стас оглядел собравшиеся перед ним растерянные лица и сделал глубокий вдох. Он пару секунд обдумывал, как немного успокоить доверившихся ему людей, а потом максимально спокойным голосом продолжил:

– Ладно, едем дальше пока есть горючка. Когда закончится, тогда и будем решать.

Он развернулся и быстро пошел от машины, пиная на ходу кусты сухой травы. Ни одна из перебираемых в голове мыслей не казалась подходящей. Скоро его окликнул вышедший из кустов Петрович и предложил остаться в этом месте на ночлег:

– Тут место хорошее, зайцы должны водиться, – объяснял старик. – И под деревьями густыми нас увидеть труднее. Я бы пока светло сходил с ружьецом своим на разведку, а к ночи, глядишь, дичью вас накормлю, молодежь. Что скажешь, лейтенант?

– Давай. Торопиться всё равно некуда. Только Васе об этом не говори.

– Думаешь его деревню тоже… того?..

– А ты осмотрись хорошенько вокруг и скажи, могли ли эти… шаролёты проскочить мимо его деревни?

– Значит, не могли, – потупившись сказал старик. – Тогда зачем мы туда едем?

– Сам не знаю. Просто надо куда-то ехать, так почему не в ту сторону? – Стас тяжело вздохнул и снова пожалел об отсутствии сигарет. – Может ещё выживших найдём по дороге.

– Вот это верно, – утвердительно кивнул Петрович. – Сидеть на месте и ждать, когда за нами придут, не стоит. Значит, я на охоту? А вы тут пока дрова на костёр соберите. Зайца не найду, так хоть картошечки запечём.

Экипировавшись для охоты, Петрович отправился в лес, а остальные закидали Камаз ветками для дополнительной маскировки и пошли собирать хворост на костёр. Разводить его решили лишь с наступлением темноты. Теперь пожаров в округе было не так много и столб дыма представлял немалую опасность обнаружения. Только как спрятать свет от огня придумать не удалось. Даже листьев на деревьях ещё не было, чтобы прикрыть от посторонних взглядов. Одно дело машина камуфляжной расцветки и покрытая пылью. Серое на сером в глаза не так бросается, да ещё и среди веток. А вот яркий огонь и мелькающие на его фоне силуэты будет видно гораздо дальше.

Проблема решилась сама собой, когда на закате к машине вернулся Петрович. Ещё на подходе довольный старик демонстративно вытянул в руке двух подстреленных им зайцев и потряс ими с криком: «Живём!». Потом он долго и эмоционально описывал, как подстрелил одним выстрелом сразу двоих зверьков, жевавших траву с одного кустика молодой травы. Правда сразу убил он только одного, а за вторым потом ещё пришлось гоняться по кровавым следам, но подвига и самодовольства Петровича это принизить никак не могло.