Между тем карета дернулась и остановилась напротив двухэтажного длинного здания, в окнах которого несмотря на столь ранний час еще горели огни. Или будет вернее сказать – уже?

Фарлей тут же выскочил на улицу. Я, кряхтя, попыталась повторить его подвиг, одной рукой цепляясь за дверцу, а другой держась за грудь, в которой опять что-то опасно закололо.

– С ума сошла! – ахнул Фарлей и вновь подхватил меня на руки.

– Да что ты со мной носишься, как будто я калека? – сипло запротестовала я. – И в конце концов, нас кто-нибудь может увидеть!

– И что? – переспросил Фарлей, легко шагая к дверям больницы. – Ты меня стесняешься, что ли?

И в его голосе зазвенела нескрываемая обида.

– Сдурел, что ли? – фыркнула я. – Я за твою репутацию переживаю. Где это видано, чтобы королевский дознаватель на руках основную подозреваемую таскал?

– Тяжело раненую важную свидетельницу, – исправил меня Фарлей. – Тем более после признания графини Ириер заключение тебе и впрямь вряд ли грозит.

– Ага! – торжествующе воскликнула я, да так громко, что Фарлей едва не оступился от неожиданности. – Признаешь-таки, что теперь не имеешь никакого права запирать меня под замок?

– Зачем же так орать-то? – укоризненно проговорил Фарлей. – Я ведь тебя чуть не уронил с перепуга. – Помолчал и с нажимом добавил: – Вообще-то, я на все имею право. Как запереть тебя, поскольку тебя пытались убить, а следовательно, твоей жизни может грозить опасность. Но, полагаю, куда ужаснее для тебя будет то, что теперь я имею полное право держать тебя подальше от расследования.

Мои губы аж затряслись от обиды. Как это – запереть? Как это – держать подальше? Это же несправедливо!

– Но ты ведь так не сделаешь? – попросила я.

Фарлей шел и молчал. И я пару раз притворно всхлипнула, силясь разжалобить его суровое сердце.

– Не сделаю, – наконец, с тяжелым вздохом проговорил он. – Но учти: если целители решат, что тебе нельзя геройствовать – то тебе все равно придется остаться в больнице. Но я обещаю тебе, что ты обо всем узнаешь первой.

– Не решат, – самоуверенно заявила я.

Фарлей хмыкнул, но ничего не сказал.

В этот момент мы как раз достигли дверей больницы. Орландо ускорил шаг, вырвавшись вперед, и предусмотрительно распахнул их перед нами.

Фарлей аккуратно внес меня в ярко освещенный холл. Из-за небольшого столика, полностью заваленного бумагами, встала пожилая седовласая женщина в темном платье, к груди которого был приколот знак целителя высшей категории: серебряная брошь, в центре которого алела капля граната.

– Господин? – вопросительно прошелестела она.

– Я Фарлей Икстон, – коротко представился блондин. – Хочу, чтобы вы осмотрели эту девушку. Она пострадала при попытке задержать опасного преступника.

– О, конечно же. – Женщина склонилась в вежливом полупоклоне. Взмахнула рукой, предлагая следовать за ней. – Пройдемте в палату.

Спустя неполную минуту я уже возлежала на кровати, застеленной белоснежным хрустящим бельем. Фарлей, аккуратно сгрузив меня на нее, отошел на пару шагов. Орландо вообще остался в коридоре, видимо, постеснявшись зайти.

– Полагаю, вам лучше выйти, – предложила женщина. – Я хочу осмотреть место, в которое угодило заклятье.

– Нет! – завопила я, заметив, как Фарлей покачнулся было назад. – Пусть останется!

– Но… – В голосе целительницы прорезалось сомнение. – Вам придется раздеться… Не думаю, что это хорошая идея.

В глазах Фарлея запрыгали смешинки, и он спрятал в уголках губ озорную усмешку.

– Знаю я его, – ворчливо проговорила я, не вслушиваясь в возражения женщины. – Он же сразу к той девице рванет. Только его и видели.

Глаза целительницы округлились, став совершенно совиными. Она с изумлением обернулась к Фарлею, молчаливо требуя пояснений. Тот, однако, прикрыл ладонью рот, явно стараясь изо всех сил не расхохотаться.

– Простите Агату, госпожа Марибель, – наконец, совладав с весельем, проговорил он. – Видимо, у нее шок после нападения, и она боится оставаться одной. Надеюсь, вы не будете возражать, если я действительно останусь, но отвернусь, чтобы не смущать ее во время осмотра.

– Как вам будет угодно, господин Икстон, – прохладно проговорила целительница. И мне показалось, что она из последних сил сдерживается, чтобы не покрутить указательным пальцем у виска, тем самым выражая все свое мнение о нашей странной компании.

Фарлей в тот же миг развернулся к закрытой двери, и женщина осторожно расстегнула мою рубашку. Хмурясь, приложила ладонь к моей груди и замерла, словно прислушиваясь к чему-то.

Ее прикосновение приятно холодило мою кожу. Я ощущала, как уходит чувство сдавленности, а дыхание становится ровным и свободным.

– Ничего серьезного, – наконец, вынесла свой вердикт целительница. – Вижу, вам оказали первую помощь. И вполне квалифицированно. Полагаю, давящей повязки будет достаточно. Плюс несколько дней я бы рекомендовала вам воздерживаться от физической активности.

– Это вы мне постельный режим, что ли, прописываете? – недовольно осведомилась я.

Только не это! Тогда Фарлей точно оставит меня здесь, а сам займется расследованием в одиночку. Такой несправедливости я не переживу! Ишь как уши навострил! Хоть и не смотрит в мою сторону, но аж приплясывает от нетерпения.

– Нет, думаю, в этом нет острой необходимости, – поспешила успокоить меня целительница, и до меня донесся полный сожаления вздох Фарлея. – Просто на пару дней вам следует забыть про физические нагрузки. Не бегайте без особой нужды. Не прыгайте. Побольше отдыхайте. Ну и, конечно, про крепкий здоровый сон не забывайте. Не меньше восьми часов в сутки. Сон, как говорится, наилучшее лекарство.

– Восемь часов, – мечтательно вздохнул Фарлей. – Моя самая заветная мечта!

Целительница изумленно вскинула бровь, но никаких уточнений не дождалась.

После этого осмотр был завершен в кратчайшие сроки. Женщина быстро намазала мне грудь какой-то мятной мазью, затем крепко перебинтовала ее. Прошло, наверное, не больше двух минут, как я уже встала с кровати.

– Спасибо, – поблагодарила я целительницу, которая вытирала руки от остатков мази накрахмаленным полотенцем. Затем кинула уже Фарлею: – Ну что, идем к твоей девице?

Целительница как-то странно кашлянула, но в очередной раз промолчала.

Фарлей предложил мне было руку, но я лишь свирепо взглянула на него. Обойдется. И без того таскал меня вон сколько времени. Теперь я вполне справлюсь без его помощи.

Блондин пожал плечами и первым вышел из палаты. За ним рванула и я.

– Я же сказала – не усердствуйте в нагрузках! – полетел в мою спину укоризненный возглас целительницы.

Ага, как же, не будешь тут усердствовать. Фарлей чуть ли не бежал по коридору, видимо, стремясь как можно быстрее встретиться с единственной выжившей жертвой подлого Вайнера Ириера. Наверняка досадует, что потерял столько времени, возясь со мной. За ним даже Орландо поспевал с огромным трудом. Что уж говорить обо мне. Мне только и оставалось, как пытаться не потерять его из вида. А то буду бестолково толкаться во все палаты подряд.

В общем, не было ничего удивительного в том, что. когда я достигла нужных дверей, Фарлей уже скрылся за ними. Орландо, однако, остался в коридоре.

– Я, пожалуй, побуду тут, – хмуро буркнул он, старательно не глядя на меня. – Не хочу…

И запнулся, не завершив фразу. Но его эмоции выдали ярко пламенеющие уши. Видимо, молодой дознаватель понимал, что услышит нечто в высшей степени неприятное. И не желал присутствовать при допросе.

Я понятливо кивнула и сунулась было в палату, но дорогу мне перегородил высокий темноволосый юноша, которого, должно быть, приставили охранять пострадавшую.

– Не так быстро, милочка, – пробормотал он. – Посещения этой больной запрещены.

– Но… – растерялась я.

– Пропусти, Дарек, – послышалось изнутри, и парень тут же посторонился, выполняя приказ начальства.

Я тут же шмыгнула в палату. Но на самом пороге притормозила и быстро мазнула по незнакомому магу взглядом. Дарек. Интересно, мы не встречались в академии? Почему-то он кажется мне знакомым. Может быть, младшекурсник какой? Впрочем, неважно.