В-третьих, Норберг Клинг. Он подошел со своей безумно красивой супругой после всех гостей. Но не Фарлей был предметом его интереса. Пока его жена отвлекала Фарлея, Норберг вдруг наклонился ко мне и прошептал:

– Мой главный подарок для вас, Агата Кейстон.

При звуках своей настоящей фамилии я вздрогнула и окаменела. Ох, неужели опять начнутся проблемы?

– Больше никаких ночных кошмаров, – мягко завершил Норберг. – Пусть прошлое останется в прошлом. Вы все сделали верно в свое время.

Нагнулся передо мной в глубоком поклоне.

В этот момент Фарлей обратил внимание на наши перешептывания, и его рука на моей талии ощутимо потяжелела.

– Виер Норберг? – сухо обратился он к ректору гроштерской академии.

– Счастья вам, – отозвался тот. Еще раз поклонился мне и отошел, напоследок не забыв кольнуть Фарлея острым взглядом.

Я невольно вздохнула. Ох, чует моя селезенка, несмотря на заключенное перемирие эта парочка еще немало помотает нервов друг другу.

К концу вечера я едва стояла на ногах. Лица поздравляющих слились для меня в одно блеклое пятно. Слова одинаковых поздравлений звучали в ушах непрерывно. Нет, Фарлей точно сатрап и изверг! Надо его как-то наказать за этот произвол. Я так не хотела идти на торжество! И не сбежать ведь. Ноги в туфлях как в пыточных колодках.

Наконец, распорядитель объявил о начале праздничного ужина. И тотчас же Фарлей потащил меня к выходу.

– Куда? – устало возмутилась я, едва передвигая ноги. – Если ты скажешь, что теперь мы обязаны навестить короля или еще кого – я тебя убью. Честное слово убью! Прям на месте жахну чем-нибудь.

– Не убьешь, – самоуверенно отмахнулся от моей угрозы Фарлей. – Но тебе понравится, верь мне!

Я скорчила скептическую физиономию, но все-таки позволила увлечь меня прочь.

Хвала небесам, идти далеко не пришлось. Фарлей вывел меня из здания ратуши и показал незаметную лестницу, которая вела на крышу.

– Лезь! – приказал он.

К этому моменту я настолько устала, что не стала задавать лишних вопросов. Лишь скинула донельзя надоевшие туфли.

Нагретые за день ступени приятно грели мои босые ступни. Минута-другая – и мы с Фарлеем оказались на крыше ратуши.

Тут было тихо. Тут было просторно. И тут открывался просто ошеломляющий вид на крыши домов Гроштера.

Закатное солнце плавило оконные стекла. Багрянец играл вокруг. И мы были совершенно одни.

– Пей, – приказал Фарлей, сунув мне под нос початую бутылку вина. Добавил с усмешкой: – Ты заслужила. Молодец! Я ведь и впрямь боялся, что придется тебя ловить.

Я сделала глубокий глоток пряной крепкой жидкости. Откинулась на покатую крышу, которая хранила тепло еще заходящего светила.

– Слушай, я должна тебе признаться, – глухо проговорила я, разглядывая брачную татуировку, обхватившую мое правое запястье.

Интересно, если Фарлей придет в ужас и решит аннулировать брак, ее возможно будет свести?

– Как, у тебя еще есть от меня секреты? – шуточно удивился Фарлей. Скинул с себя камзол и остался в одной шелковой рубашке, после чего добавил: – В этом случае ты удивишь меня. Очень сильно. Я знаю все про твое прошлое.

– Не все, – неохотно поправила я и сделала еще один глоток вина для храбрости.

В светлых глазах Фарлея зажглись огоньки любопытства. Он отказался легким движением руки, когда я протянула ему бутылку вина.

– О чем ты? – почти ласково, с едва уловимым нажимом спросил он.

Я посмотрела на свое роскошное белоснежное платье. Всхлипнула.

– Я недостойна… – протянула я, готовая разрыдаться в голос.

– Так, Агата, – уже серьезнее проговорил Фарлей и переменил свою расслабленную позу на более сосредоточенную. – Ты о чем? Или о ком? Если про Ульриха – я откушу тебе нос.

Я аж икнула от неожиданности. С подозрением посмотрела на Фарлея, но тот ответил мне лучезарной улыбкой. Поди пойми, врет или всерьез.

– Я недостойна носить белое платье, – набравшись решимости, проговорила я. – И не Ульрих тому причина. У меня… Я… Ну, короче…

И замолчала, не в силах облечь в слова свое признание.

Фарлей высоко взметнул брови. Кашлянул и осторожно полюбопытствовал:

– То есть, ты спала с кем-то? Ну, кроме…

И замялся, не желая озвучить понятное имя.

– Да, – с отчаянием выдохнула я.

А потом, глотая слова, поведала свой неудачный первый постельный опыт с Бродериком. Не упустила даже момент, когда мне стало плохо от размеренных движений и количества выпитого.

Фарлей слушал меня на удивление спокойно. Правда, где-то на половине рассказа спрятал лицо в ладони, как будто пребывал в сильнейшем расстройстве.

Я выпалила последние слова на одном дыхании. Замерла в опаске, что Фарлей взорвется гневными воплями.

Но он по-прежнему прижимал ладони к лицу. И вдруг его плечи стали ритмично трястись.

Что это с ним? Он плачет? Но я даже не думала, что мой рассказ его так расстроит. Эх, не бывать мне госпожой Икстон!

– Фарлей, я согласна на развод, – пролепетала я. – Ты обманут, оскорблен, я понимаю. Но…

В следующий миг Фарлей отнял ладони от лица, и я с негодованием, смешанным с немалой долей облегчения, увидела, что он смеется.

– Никакого развода, – проговорил он и ласково, но непреклонно отнял у меня бутылку вина. – И никакого больше алкоголя. Я не желаю, чтобы меня постигла печальная участь Бродерика.

А затем он потянулся ко мне. Накрыл своими губами мои.

Некоторое время мы просто целовались под лучами умирающего солнца. И – вот ведь неожиданность – мне было приятно. Я не хотела огреть Фарлея чем-нибудь тяжелым по голове. Я не мечтала умчаться куда глаза глядят. Мне было просто очень хорошо рядом с ним.

Мои пальцы скользнули по пуговицам его рубашки, и они послушно разошлись. Я зачарованно тронула глубокий еще плохо заживший багровый след от удара Кларенса, пролегший от горла Фарлея до самого пояса штанов, а возможно, и дальше.

– Агата, – прошептал он мне в волосы.

Я не знаю, что меня побудило нагнуться и поцеловать его шрам. Точнее, провести языком от ключицы и дальше.

– Агата, – хрипло повторил Фарлей. – Что ты делаешь со мной?

– Да что вы тут творите?! – вдруг вспугнул нас визгливый противный голос. – Негодяи! Мелкие негодники! Сквернить крышу ратуши! Да кто вам позволил?!

Мы с Фарлеем переглянулись. Потом прыснули смехом и, не сговариваясь, рванули прочь.

Знал бы неведомый мне служитель, что прогнал с крыши начальника одного из отделов гроштерской полиции!

Мы целовались всю дорогу до дома Фарлея. Благо, что верный Грон с его неизменной соломкой в уголке рта ждал нас у ратуши.

Порог дома я пересекла на руках Фарлея. Он внес меня в свою комнату, бросил на кровать…

И первая брачная ночь случилась сама собой.

Нет, хвала всем богам, меня не вырвало на Фарлея в процессе. Это было… приятно. Очень приятно. Хотя я понимала, что ему приходилось сильно сдерживаться, чтобы не испугать меня своим напором.

Уже позже, разомлевшая, я лежала в объятиях Фарлея. Легонько водила рукой по его груди, наслаждаясь чувством близости.

– Знаешь, Ричард хочет закрыть агентство, – неожиданно пожаловалась я.

– Оно и к лучшему, – легкомысленно отозвался Фарлей, чмокнув меня в макушку. – Прости, Агата, но я не хочу, чтобы моя жена шлялась по всяким подворотням без меня.

Я неполную минуту молчала, наслаждаясь недвусмысленными действиями Фарлея, чья рука весьма решительно нырнула между моими сомкнутыми ногами.

– Я придумала, что нам надо сделать, – проговорила я, пытаясь не сорваться на стон удовольствия.

Фарлей прекратил ласкать меня. Навис надо мной на вытянутой руке.

– Ты возьмешь меня на работу, – радостно провозгласила я. – И тогда мы постоянно будем вместе!

Фарлей подавился от моего заявления. Сдавленно откашлялся, после чего осторожно спросил:

– Агата, милая, а это точно хорошая идея?

– Конечно! – воодушевленно заявила я. – Я – боевой маг! И имею навыки детективной работы! Словом, идеальная кандидатура!