Карета под фамильным гербом рода Клинг приветственно распахнула передо мной двери, и Ричард буквально насильно втащил меня внутрь.

Я не запомнила дороги ни туда, ни обратно. Перед моим мысленным взором стояло лишь залитое кровью лицо Фарлея.

И я не запомнила, что сказала Спайку, как сумела убедить его отправиться со мной. Уже потом Ричард рассказал мне, что я вытащила беднягу за шкирку и загнала в карету чуть ли не пинками, не слушая никаких вопросов и возражений.

К Фарлею меня больше не пустили. Я только знала, что до больницы его довезли живым. Скорее всего – во многом благодаря усилиям Норберга, который не отходил от него и на шаг.

Уже после того, как Спайк скрылся в палате, чудовищное напряжение немного опустило меня. Я сделала все, что от меня зависело. Но если Фарлей умрет – то я сделала явно недостаточно.

Я медленно сползла по стене на пол. Села, скрестив ноги. И не заплакала даже – тихонько завыла, уткнувшись лицом в ладони.

Глава пятая

В палате царил сумрак. Плотные занавески были задернуты, чтобы яркий солнечный свет не мешал больному.

Я прикорнула в кресле около кровати, на которой лежал Фарлей. Всего сутки, как мне позволили зайти к нему. Всего сутки, как смерть отступила от его постели. Всего сутки, как бедняга Спайк, изнеможенный донельзя, отправился домой, полушутя-полувсерьез заявив, что мое самоуправство будет мне очень дорого стоить.

Тихонько скрипнула дверь, пропустив кого-то внутрь. Я не посмотрела на посетителя. Все мое внимание было сосредоточено на бледном лице Фарлея.

– Агата, вам необходимо отдохнуть, – раздался смутно знакомый голос.

Я устало повернула голову и тут же вскочила со своего места, потому что передо мной стоял Уильям Регс, отец Фарлея.

– Мне сказали, что вы не покидали больницу целую неделю, – с легкой укоризной проговорил он, подходя ближе.

Я неопределенно пожала плечами.

Ну да, не покидала. Ричард привез мне перемену одежды, целительница Марибель позволила занять палату по соседству. Точнее сказать, она упорно пыталась выставить меня прочь, поэтому пришлось заорать дурным голосом и схватиться за грудь. После чего она вспомнила о моем переломе ребер, а несколько звонких монет, одолженных у Ричарда, убедили ее в том, что мне жизненно необходимо лечение в стенах больницы. А еще несколько монет определили выбор палаты.

Правда, почти все время я проводила в коридоре, пугая каждого, кто выходил от Фарлея, настойчивыми расспросами о здоровье последнего. Пару раз даже засыпала под дверьми прямо на полу, пока на меня не наткнулась Марибель и не пригрозила, что в следующий такой раз просто выкинет меня из больницы невзирая ни на какие деньги. Мол, нечего пугать пациентов подобными картинами. Еще подумают, что они калечат людей, а не лечат их.

– Вы хоть ели все это время? – мягко спросил Уильям.

– Тут не принято морить пациентов голодом, – хмуро сказала я. – К тому же Ричард и Орландо мне приносили…

– Я не спросил, давали ли вам еду, – оборвал меня Уильям. – Я спросил: ели ли вы?

Я предпочла промолчать.

И что он ко мне привязался, спрашивается? Или хочет выгнать меня из палаты сына, обвинив во всем произошедшем? Не получится! Я буду цепляться ногами и руками. Да даже зубами! Устрою такой скандал, что мало не покажется!

– Агата, вам необходимо отдохнуть. – Уильям, не дождавшись от меня ответа, покачал головой. – Жизни Фарлея больше ничего не угрожает. Езжайте домой. Выспитесь. Приведите себя в порядок. Переоденьтесь. Поверьте, как только он придет в себя – вам немедленно сообщат.

– Я предпочту остаться, – тихо, но с нажимом сказала я.

Не объяснять же этому приставучему типу, что у меня просто нет дома. Вряд ли меня ждут на постоялом дворе. У Ричарда своих хлопот хватает. Если только набраться наглости и заявиться в дом Фарлея. То-то Эйган обрадуется! Только решил, что навсегда избавился от странной девицы, а она тут как тут. Да еще и без сопровождения хозяина, но требует приютить ее.

Уильям некоторое время молчал, глядя на меня сверху вниз. Я с вызовом задрала подбородок, не позволяя себе первой отвести взгляда.

– Фарлей говорил, что вы упрямы, – наконец, со вздохом произнес Уильям. Присел на краешек постели сына. Добавил с усмешкой: – Теперь я убедился, насколько.

Интересно, а что еще Фарлей рассказывал обо мне своему отцу? Правда, я скорее откушу себе язык, чем спрошу об этом.

Почему-то мне казалось, что Уильям Регс должен относиться ко мне с неприязнью. И это еще мягко сказать. Из-за меня карьера Фарлея висела на волоске. И во многом именно из-за меня его сын едва не погиб, ввязавшись в столь опасное и тяжелое расследование.

Но Уильям смотрел на меня без малейшего признака враждебности. Напротив, в глубине его таких же светло-голубых глаз, как у Фарлея, играла добрая усмешка.

– Полагаю, мое предложение об отдыхе вы проигнорируете, – сказал он с улыбкой.

Я кивнула. Зачем спрашивать то, что и без того очевидно?

– Да, чувствую, у Фарлея будет весьма непростая семейная жизнь. – Уильям покачал головой. Добавил с иронией: – Зато интересная.

Я мгновенно напряглась. Стало быть, он в курсе того предложения руки и сердца, что сделал мне Фарлей на пороге смерти.

Хотя в тот момент в кабинете было столько народа, что ничего удивительного в этом нет.

Любопытно, а как Уильям Регс к этому относится? Он ведь наверняка знает о моем прошлом, в курсе, что я много лет живу по поддельным документам. И понимает, что если это когда-нибудь откроется – то Фарлей мгновенно вылетит со службы. Более того, и самому Уильяму будет чрезвычайно тяжело сохранить работу. Потому что только ленивый не тыкнет ему, что он покрывал темные делишки Фарлея.

– Вы знаете, сегодня утром, когда стало понятно, что Фарлей выживет, я имел очень интересную беседу с Норбергом Клингом, – продолжил Уильям, накрыв своей ладонью руку сына, которая лежала поверх одеяла.

Так, а это мне не нравится еще больше. По сути Норберг спас жизнь Фарлею. И наверняка потребует что-нибудь взамен. Это не такой человек, который спокойно упустит настолько удачный шанс поставить в зависимость давнего… ну не врага, конечно. Скажем так, заклятого соперника.

– Я рад, что мой сын и Норберг Клинг пришли ко взаимному соглашению, – проговорил Уильям. – Я не вмешивался в это противостояние. Но считал, что Фарлей поступает несколько неосмотрительно, бросив роду Клинг чуть ли не открытый вызов.

Я вспомнила ту тень волка с белоснежной шерстью, которая почудилась мне подле раненого Фарлея. Красноватые всполохи на дне зрачков Норберга, когда тот вел допрос Кларенса.

А ведь Фарлей прав. Нечто нечеловеческое в ректоре гроштерской академии точно есть. Кто он, интересно? Оборотень?

Впрочем, не все ли равно. Фарлей дал слово, что больше не будет искать ответа на этот вопрос, если члены рода Клинг не нарушат закона.

Уильям тем временем кольнул меня острым взглядом и спросил:

– Норберг Клинг сказал, что приглашен на вашу с Фарлеем свадьбу. Это правда?

Я приглушенно ахнула от его слов.

Демоны, а ведь и правда! Я дала Норбергу слово, что приглашу его на свою свадьбу. Правда, тогда я думала, что он просто шутит. Да и считалась вроде как помолвленной с Ричардом. Кто же знал, что все так обернется.

И вообще, далеко не факт, что Фарлей не откажется от своих слов, когда очнется. Все-таки предложение он делал не совсем во вменяемом состоянии. Точнее сказать, в совсем невменяемом.

– Ну… да, – неохотно призналась я. – Но я считала, что он говорит о моей свадьбе с Ричардом. Да Фарлей, вполне возможно, откажется…

– Даже не надейся, – в этот момент раздалось чуть слышное от блондина.

Я бросилась к нему с такой поспешностью, что едва не снесла Уильяма с ног, который как раз встал, видимо, желая уступить мне место подле своего сына. В свою очередь схватила за руку, не отводя встревоженного взгляда от бледного лица Фарлея.