Он покачал головой, не дав мне закончить.

– Это слишком опасно. Поверь, я получил пару тревожных отчетов от МОС. Это не место для красивой юной девушки, как ты.

Я насладилась его комментарием, переминаясь с ноги на ногу, скрестив руки перед собой. Он так легко назвал меня красивой, это можно было считать комплиментом. А еще он назвал меня юной.

– Я одного возраста с Квинном, – отметила я.

– Да?

– Да, – сказала я и подумала. – Ладно, он на два года старше. Но все равно близко, да и к чему тут возраст?

– Возраст ни при чем. Но это не место для тебя. Я не хотел, чтобы прозвучало так, будто ты слишком юна. Я извиняюсь.

Я выдвинула металлический стул из–за стола.

– Можно?

Он жестом пригласил меня сесть. Я глубоко вдохнула и начала:

– Знаю, я для вас незнакомка, но я готова рисковать, готова к приключениям, называйте это как хотите.

– Это опасности, а не приключения, – напомнил он.

Я решительно выдохнула.

– Моя мама умерла пару месяцев назад перед тем, как я переехала сюда, – я замолчала и на миг отвела взгляд. Грант опустил ладони на колени, откинулся на спинку стула и смотрел на меня. – Вскоре после ее похорон я ощутила, как что–то меняется во мне. Мы не были очень близки с ней, но почему–то я ощутила свободу, когда она умерла. Словно мне теперь позволено то, что было запрещено раньше. Потому я в Таиланде, в тысяче миль от заурядности, что душила меня в Индиане, – он разглядывал меня, пока я продолжала. – Когда Квинн написал мне и пригласил на собеседование, я ощутила то же самое. Будто я должна это сделать, – я замолчала, чтобы по его взгляду понять, насколько безумно звучала.

Он провел рукой по волосам и долго смотрел на меня, а потом ответил:

– Я это ценю.

– Просто подумайте об этом.

Мы смотрели друг другу в глаза, и я ощущала, как он пытается понять меня. Его точеные черты были еще привлекательнее вблизи.

– У вас такие темные ресницы, – сказала я. Слова вырвались, делая меня настоящей сумасшедшей в его глазах, если я до этого не казалась ему такой.

Он издал смешок и на миг отвел взгляд.

– Хорошо. Я подумаю об этом.

– Спасибо! – завопила я как наивная девочка, хотя только что уверяла его, что я старше, а потом взяла себя в руки. – Спасибо, Грант. Это все, чего я прошу.

– Я не знаю, как долго мы будем в пути. Ты сможешь сохранить работу здесь? Я не хочу мешать.

– Я больше переживаю за школу, но у меня будет отпуск на месяц, и я поговорю с директором. Конечно, если вы меня возьмете.

– Разве не ты директор? – спросил он.

– Я – помощница директора, большую часть времени я учу английскому.

– Да? – он сел прямее. – Я заметил, что возраст у детей разный.

– Они разного возраста, но примерно на одном уровне по чтению. У нашей школы мало денег, в отличие от американских, так что мы работаем с тем, что есть. У нас есть немного книг, как вы могли заметить, но основных школьных предметов… мало. Карандаши, блокноты, ножницы. Все такое Мы с работниками покупаем то, что можем, на пожертвования.

Грант улыбнулся мне.

– Вижу, тебе нравится твое дело.

– Спасибо. На самом деле нравится.

Квинн подошел через миг.

– Как ты нальешь мне пиво, если сидишь тут? – спросил он, взлохматив мои волосы рукой.

Я встала и пригладила волосы.

– Я лечу с вами в Бангкок.

Он поднял руку, чтобы дать пять.

Глава 11

– Ладно, ребята! – сказала я, хлопая в ладоши, пытаясь привлечь внимание учеников. – Пора убирать. Верните фломастеры в корзинку, несите мне рисунки и выстраивайтесь у стены.

Дети быстро сделали так, кроме Алака, который всегда был в своем мире, все еще рисовал, когда я подошла к его парте.

– Алак, милый, пора убирать.

Он посмотрел на меня и сверкнул беззубой улыбкой.

– Еще один потерял? – рассмеялась я, указывая на дырку у него во рту.

Он радостно закивал и высунул там язык.

– Тебе лучше поскорее обзавестись зубами, а то придется всю жизнь пить молоко!

Его глаза загорелись, он прыгнул в мои руки. Алак любил обниматься, и мне это в нем нравилось, так что дала ему так повисеть пару секунд и забрала рисунок. Он стал мне семьей. Мы встречались по утрам в воскресенье, вместе носили белье в прачечную, я приносила ему еду, чтобы покормить кучу бродячих котов и котят возле прачечной. Он звал их прачкотами. Он любил котов, но его тетя запрещала зверей в доме.

– Красиво, – медленно сказала я. – Кра–си–во! Ты нарисовал лучшие цветы, знаешь?

– Да, – сказал он и снова меня обнял.

– Ладно, милый, догоняй других ребят.

– Да, – повторил он и побежал к остальным, и они ушли большой компанией.

А я выпрямилась и увидела Гранта на пороге с рюкзаком за плечом и улыбкой на лице.

– Привет, Грант. Какой сюрприз, – я опустила рисунок Алака на свой стол. – Что ты здесь делаешь?

Он прошел в класс, осмотрел всю комнату, а потом опустил рюкзак на стол учителя. Он был в длинных шортах, на голове были солнцезащитные очки, белая хлопковая футболка подчеркивала загорелую кожу.

– Я принес немного припасов.

Я потрясенно покачала головой.

– Ты… ого, спасибо. Это так мило с твоей стороны. Но ты уже так много сделал.

– Но вам не помешала бы помощь. Пустяки. Я отправил Квинна в магазин. В коридоре еще десять сумок с вещами.

Я улыбалась, но рот был широко открыт.

– Боже, – я не могла скрыть потрясение. – Не знаю, что сказать. Большое спасибо.

Он пожал плечами.

– Рад помочь, – сказал он, сунул руки в карманы и пошел к доске, где висели почти все рисунки детей и домашняя работа. Он посмотрел на их работы, даже заглянул под те, что прикрывали другие рисунки.

Я тихо стояла и смотрела, как он ходит по классу. Он был на моей зоне, и я ощущала его. Он пересек барьер между нашими мирами и узнавал меня, хотел того или нет. Я была так заинтригована и удивлена, что не знала, как выразить благодарность. Смущение мало помогало, и я старалась удержать его здесь.

– Может, что–то принести? – спросила я. – Не так. Будешь чашку теплой воды?

Он понюхал.

– Не стоит, – сказал он и сел за парту. – Может, в этот раз историю расскажешь ты.

Я скрестила руки.

– Я была только здесь.

– Тогда расскажи, откуда ты.

Я прислонилась к столу. Редкие хотели знать о моей родине. Я скривилась, пока думала, как показать это хоть немного интересно.

– Посмотрим. Я жила без приключений в Волкоттвилле. Восемьсот людей. Никаких пробок. Если кто и встретится на перекрестке, нужно просто помахать, и тебя пропустят… и останется только стыд, что заставил другого человека ждать. А еще там общество амишей, так что часто встречаются лошади с каретами, и их приходится пропускать, ведь лошади начинают закатывать глаза.

Он рассмеялся.

– Это типичный городок с церковью, футболом в старшей школе, который там главный источник развлечений. А еще ярмарка ГРСЗ.

– ГРСЗ?

– Это молодежная организация, это Голова, Руки, Сердце и Здоровье. Некоторые дети продают на аукционе овец и свиней. Другие пекут или шьют одежду, но у меня это не получалось из–за «нехватки энтузиазма», как мне говорили, так что я показывала лошадей. Все лето я каталась каждый день после дел в классе. А потом чистила стойла, ухаживала за лошадьми и тренировала их. Если я получала за каждый раз доллар, отец говорил мне улучшать навыки. Мне хватало, чтобы нанять кого–нибудь вместо меня.

– Звучит чудесно.

– Что именно?

– Все это. Кусочек Америки, – сказал он с тоской во взгляде.

– Тоскуешь по дому?

Он ответил не сразу.

– Ни капли, – он встал. – Мне пора на борт. Нужно поработать с генератором.

Я опустила взгляд, а потом вскинула руки.

– Могу я хоть тебя обнять? – спросила я, пройдя к нему. – Я люблю объятия, – сказала я. Кто мог сопротивляться такому? Я не смогла бы.