Я гляжу на Эверета и голосом поющей сирены выдаю:

– Кто-то замарал штанишки.

– Чертовский черт, – бормочет он себе под нос.

Я притворяюсь и ахаю в ужасе от его слов:

– Ну, сэр, это семейный парк. Как вы можете так выражаться?

Готова поклясться, его глаза сверкают. Он смотрит на меня так, будто есть во мне что-то необычное. Как-то сладостно... И совсем неудивительно, что мне это тоже нравится.

– Что? – шиплю я. – Почему ты так на меня смотришь?

Ему требуется мгновение, чтобы ответить. Видимо, мужчина что-то обдумывает.

– Второй раз за сегодняшний день ты сделала меня, но это донельзя очаровательно. И почему-то, клянусь, ты стала еще красивее.

– О чем это ты толкуешь?

– Этот акцент уроженцев Алабамы. Его ни с чем не спутаешь. Наверняка ты одна из этих южных красавиц. Как их называют?

– Красотки Юга?

– Да, точно. Именно так.

Я пихаю его в плечо, направляясь заданным курсом:

– Прекрати так со мной разговаривать.

– Почему? – слышится вопрос позади меня.

– Потому что... Потому что я так прошу.

Мой ответ явно хромает, но по правде говоря, я не знаю, как обращаться к человеку, который льстит мне сладкими речами и любовными взглядами. Я к этому не привыкла. Если бы он назвал меня горячей штучкой, я бы так соблазнительно не благодарила его, и мы бы занимались сексом где-нибудь в парке, но это все не то. То, что происходит между нами, гораздо значительнее.

Поле для мини-гольфа рассчитано на восемнадцать лунок, и требуется много времени, чтобы пройти их. У Эверета больше проблем, чем нужно для одного человека. На шестой лунке он отказывается от попытки получить мяч из песочной ловушки и в конечном итоге с такой силой бьет по нему, что тот проскакивает сразу пять лунок. Когда Эверет бежит за ним, я вижу, как он кивает мне и улыбается пожилому мужчине, который поймал его мяч.

Вернувшись, мужчина говорит, что это я виновата в таком ударе, и что старик посмеялся над ним.

На девятой лунке Эверет теряет мяч и по правилам должен вернуться к началу, чтобы играть заново. Я пропускаю вперед три группы, пока дожидаюсь его.

На одиннадцатом отверстии он получает ложную лунку. Эверет копает и кричит, и я тоже получаю ложную лунку. Он реагирует на это, взмахнув руками в воздухе в притворном поражении, что приводит к тому, что ему приходится выуживать мяч из воды. На двенадцатой лунке Эверету нужно сделать пятнадцать бросков, чтобы получить тридцать одно очко. И все позади меня.

В конце концов, бесплатное мороженое достается мне, ведь я привела свой шар прямо в глаз клоуна. Эверет попадает в рот клоуна и выигрывает доллар в виде скидки на следующую игру.

– Это жульничество, – ворчит мужчина.

Почему? Да потому что он набрал девяносто восемь очков по сравнению с моими пятьюдесятью семью. Эверет закатывает глаза, собираясь ответить мне. На этот раз я не могу сказать, расстроен он или нет. Мы так много хохотали по ходу игры. Мне кажется, что он так не смеялся уже долгое время.

– Ну... Продуть в мини-гольф… В этом есть своя прелесть.

– Вовсе нет, – Эверет проводит ладонью по лицу, раздраженно добавляя, – гольф – мужской вид спорта, и если я и проиграл тебе в этой детской забаве, то только потому, что играю во взрослый мужской гольф.

Мне требуется изрядная сила воли, чтобы удержаться от желания заржать в голос.

– Вау, какой ужасно плохой вид спорта! Я не знаю, как мне теперь справиться с лазертагом, если ты играешь только во взрослые игры.

Эверет останавливается в нескольких шагах от здания, повернувшись ко мне.

– Прости, я не хотел расстраиваться. Это плохой вид спорта, – признается он. – Я буду гораздо лучше играть в лазертаг.

– Хорошо, – ухмыляюсь я. – Никогда раньше не играла, так что даже не знаю, что делать.

Эверет внимательно изучает правила, просматривая карту за пределами арены, и показывает мне, где лучше всего спрятаться. Чем больше он рассказывает о командах соперников и о нашей домашней базе, тем больше я понимаю, как именно он относится к идее лазерной указки. Я вдруг вижу перед собой тринадцатилетнего Эверета. Он перестает щеголять своей мужественностью.

Мы получаем наше снаряжение, и Эверет еще целых три раза спрашивает, запомнила ли я правила, подчеркивая, как важно не перемещаться слишком открыто. Потом надеваем жилеты с сенсорами и подходим к девушке, выдающей лазерные пушки. Она значительно упрощает нам правила и отправляет в темноту, чтобы дать время освоиться. Мы выходим на поле в черноту вокруг нас, и моя белая рубашка становится замечательным ориентиром для охоты. Нет сомнений, до меня доберутся сразу.

– Черт, об этом я не подумал, – признается Эверет. – Давай поищем место, где можно спрятаться. Тогда мы не достанемся соперникам так уж легко. Может быть, в одном из углов?

Закатив глаза, я следую за Эверетом. Мы быстро спускаемся вниз, и он начинает объяснять мне правила заново.

– Я запомнила уже, – останавливаю его.

– Что? – мужчина внимательно смотрит на меня. Даже в таких потемках видно, как он серьезен.

– Правила. Эту игру. Я все поняла. И прекрати вести себя так серьезно, будто мы на войне. Должно быть просто весело.

Даже в темноте я вижу, как он сжимает челюсти.

– Я бы не хотел проиграть, ну да ладно, – огорченный, Эверет отворачивается, оставляя меня чувствовать вину.

Я не хотела его расстраивать. Я просто хотела повеселиться, но теперь мне придется играть всерьез. И надо запомнить на будущее – такого типа игры лучше вести без Эверета.

Игра начинается, и несмотря на то, что Эверет мне говорил, он одной рукой прикрывает меня, выглядывая из-за угла, чтобы обнаружить других игроков, приближающихся к нам. В течение нескольких минут он стреляет в противника, в то время как я стою за его спиной, разочарованная, уже предчувствуя, что, вероятнее всего, поиграть мне так и не доведется.

После нескольких минут, тянувшихся для меня словно час, Эверет стреляет еще в двух человек. Устав стоять на одном месте, я выхожу из-за его спины и двигаюсь вперед.

– Что ты делаешь? – шепчет он громко.

– Играю в эту чертову игру, – взрываюсь я.

– Стой, – он следует за мной. – Что не так, Бренна?

– Я уже давно не ребенок. Не надо так ко мне относиться.

Может быть, я немного перебарщиваю, но ненавижу чувствовать свою беспомощность или не делать чего-то самостоятельно. Направляясь прямо, я замечаю слева тень и стреляю в нее, наводя курок прямо на нее. Я поворачиваюсь, чтобы улыбнуться Эверету, и обнаруживаю его гораздо ближе, чем предполагала.

Он смотрит на меня, тяжело дыша:

– Я не хотел тебя расстраивать.

Мне нужна секунда, чтобы придумать ответ, который не нарушит его альфа-позицию.

– Все хорошо, Эверет, давай просто сыграем.

– Тебе не нравится, что я защищаю тебя? – его тон резок, я к такому не привыкла. Это вроде как... горячо.

Сглатывая неизвестно откуда накативший в горле комок, я трясу головой.

– Мм... Может, немного.

Он приподнимает уголок рта.

– Теперь ты знаешь, не так ли?

Я вовсе в этом не уверена, но еще больше не уверена в Эверете. Я не должна поддаваться его доминированию, но почему-то нас окружает нечто совсем иное, нежели примитивная сила, заставляющая меня подчиниться. Моя губа дрожит, когда я пытаюсь что-то сказать, но слова не идут с языка.

Подойдя ко мне, Эверет возвышается надо мной, как никогда раньше.

– Бренна, – то, как мужчина произносит мое имя, сводит с ума. Он снова делает шаг вперед, заставляя меня пятиться. Мы повторяем это движение три раза, прежде чем я упираюсь во что-то. Стена или доска позади меня, неважно, главное, мне теперь некуда отступать. Эверет давит на меня своим мощным телосложением. – Бренна...

– Да? – мой голос дрожит.

– Я собираюсь поцеловать тебя сейчас.

Наши губы соединяются, чтобы обнажить напряженность между нами. Эверет подхватывает мою ногу, заставляя закинуть себе на бедро, и прижимается ко мне так, словно хочет стать моей второй кожей. То, как он прикасается ко мне, вызывает чувство экстаза во всем теле.