– Хм, – она делает паузу, переключая скорость. – Я бы хотела сказать тебе правду, но боюсь напугать тебя.

Я молю Бога, чтобы ей оказалось не менее восемнадцати, и думаю о себе. Черт, это будет удар по яйцам, если откроется что-нибудь подобное.

– Мне нужно знать правду.

Мой голос становится немного грубее, чем хотелось бы, но мне необходимо знать, совершеннолетняя ли она. Я детектив, я не могу заниматься сексом с несовершеннолетними.

– Двадцать, – признается она через минуту. – В следующем месяце будет двадцать один.

Бренна бросает на меня быстрый взгляд и снова смотрит на дорогу. Это, конечно, облегчение, но не совсем. Она моложе законного возраста, да и я поил ее пивом в своем доме. Однако теперь, когда она вслух произнесла свой возраст, я понимаю, что должен был поинтересоваться этим раньше.

– А тебе? Сколько тебе лет?

– Двадцать шесть. Мой день рождения в канун Нового года.

– Действительно?

– Да. А когда твой?

Девушка вздыхает.

– Август, девяностого.

– Почему это звучит ужасно?

– Что ты имеешь в виду? – переспрашивает Бренна.

– Ты так вздохнула, как будто мысль о твоем дне рождения вызывает негативные эмоции или что-то в этом роде.

Сжимая губы, она закладывает крутой вираж, чтобы втиснуться в месте на парковке, и заглушает двигатель, как только припарковывается. Потом подбирает сумочку у моих ног и бросает в нее ключи.

– Я отметила свой восьмой день рождения тем, что отец убил маму, а потом и себя.

Бренна открывает дверь, выходит и захлопывает ее.

Я продолжаю сидеть в машине в течение нескольких минут, в растерянности пробегая руками по волосам, и пытаюсь осознать то, что она только что мне поведала. Это пи*дец. Неудивительно, что Бренна не любит говорить о своих родителях. Ее история – куда больший пи*дец, чем я думал.

Выйдя из машины, я направляюсь в ресторан, стараясь не думать о том, о чем узнал. Мне придется подумать об этом позже. Я как раз оказался в той точке, где нужны ответы и, как подозреваю, Бренне – тоже. Однако если я продолжу думать об этом сейчас, это вызовет заметное напряжение между нами, что мне совсем ни к чему. Я бы предпочел просто провести время вместе.

Бренна стоит у прилавка и разглядывает белую доску, на которой написано меню. Старик итальянец стоит рядом с ней настолько близко, что вызывает во мне раздражение почти сразу же. Я подхожу к Бренне, обхватываю ее талию одной рукой, а другой вожу по меню.

– Что ты думаешь о еде? – склоняясь к ней, тихо спрашиваю я.

Бренна внимательно смотрит на меня. Она сняла очки, и зеленые глаза стали выглядеть выразительнее. Уголки глаз приподнимаются, когда девушка улыбается.

– Я думаю заказать гамбургер и картофель фри. Я хотела спросить тебя о том же, но думаю, ты вполне в состоянии о себе позаботиться, – с ее стороны прилагаются неимоверные усилия, чтобы не рассмеяться, и я вижу, как она прикусывает губу.

– Что? Что я такого сделал?

Глазами Бренна показывает себе за спину, где находится моя рука:

– Пытаешься претендовать на мое тело, а все потому, что какой-то шестидесятилетний итальянец пустил слюнки?

– Он просто извращенец. Я пытаюсь немного раскрыть ему глаза.

– Это не сработает, – шепчет между тем девушка, – да и теперь он, наверное, плюнет тебе в еду.

– Это того стоит.

– О, действительно, почему бы?

– Потому что моя рука почти на твоей заднице, и это кажется мне невероятным.

Бренна шлепает меня по руке со смешинкой во взгляде и, шагнув вперед, обращается к итальянцу:

– Джованни, можно мне бургер с беконом, добавкой соленых огурцов и без помидоров? О, и добавь горчицы. На закуску картофель фри и капустный салат.

– Все для вас, мисс.

У меня возникает чувство, что Бренна часто сюда заезжает. Не уверен, что мне это нравится, но прикусываю язык. На сегодня я достаточно выставил себя дураком.

Иду вперед вместе с ней, решившись все же поесть здесь. Увидев нетерпение старого итальянца, я решаю не давать ему лишнего повода плюнуть в мою еду.

– Ну а я возьму цыпленка под сыром пармезан. И тоже картошку фри.

Старик ничего не говорит, вместо этого что-то строчит в блокноте и идет в соседнюю комнату. Бренна тихонько хихикает:

– Ты ему не нравишься.

– Ты здесь часто бываешь? – спрашиваю.

– Может быть. Не потому что Джованни думает. Даже не из-за еды, хотя она удивительна. Вот увидишь.

Оглядываясь вокруг в ресторане, я не вижу ничего примечательного, только группу людей почти одного возраста с поваром.

– Я доверяю тебе, – говорю Бренне.

– Хорошо.

Как только нам подают еду, Бренна пытается заплатить, но я не позволяю ей. Мне нужно сохранить немного мужского достоинства сегодняшним вечером. Поблагодарив, хотя не уверен, кого именно – меня или старика-итальянца, она направляется в заднюю часть ресторана. Я иду рядом с Бренной, и мы проходим через множество дверей. Снаружи находится крытая беседка, прямо на пляже. Ноги вязнут в песке, но мы единственные здесь, так что дело того стоит.

Бренна опускается на песок вместе с подносом. Мне не остается ничего другого, как сесть рядом с ней.

– Ну и что ты думаешь? – спрашиваю.

Кивком она показывает на волны, накатывающие на берег:

– Я люблю океан. Я не знала, как сильно мне понравится жить в Пенсаколе, пока не переехала сюда. А тебе нравится город?

– Он оказался лучше, чем я думал.

– Здесь ты остановишься?

– Я...Я так думаю, – я смотрю на Бренну. Она не та женщина, от которой я смог бы легко уйти. Она, несомненно, украла больше, чем одно мое сердце. Эта девушка просто очаровала меня.

Не глядя на меня, она вставляет соломинку в свой стакан.

– Хорошо.

И не добавляет больше ничего. Одно это слово говорит больше, чем могли бы сказать сотни слов.

Несмотря на то, что мне не хочется признавать, что еда отличная, я говорю Бренне, что она сделала хороший выбор во время обеда. Девушка посылает мне взгляд, который говорит о том, что она прекрасно знала, что мне понравится. После того, как остатки обеда выброшены в мусор, мы прогуливаемся вдоль береговой линии. Начинается все с нескольких небольших слов, но доходит до того, что во мне появляется потребность переплести свои пальцы с пальцами Бренны.

Она ни разу не дает мне понять, что ей неудобно.

Я вспоминаю, что девушка сказала мне сегодня утром. Это была прекрасная возможность познакомиться с ней получше.

– Итак, переходим во второй класс школы?

Вместо того чтобы ответить, Бренна посылает мне вопросительный взгляд.

– Ты когда-нибудь играла в ледокол в детстве?

– Не припомню, – отвечает. – А что это?

– Ты спрашиваешь человека, чтобы узнать его получше. Например, ты спрашиваешь, что для меня лучше: поцеловать медузу или лизнуть морского льва. После своего ответа я спрошу тебя, есть ли у тебя любимый вкус мороженого в детстве, попытаюсь назвать какой и почему. Вопросы друг к другу должны быть разными.

Бренна делает вид, что раздумывает над этим, но я вижу в ее глазах огонек интереса.

– Заманчиво, конечно. Хотя ничего слишком личного. Я хочу, чтобы получилось весело.

– Договорились.

– Ты – первый.

– Ладно, дай подумать.

На поверку оказывается труднее, чем я предполагал, но вопрос напрашивается сам собой через минуту:

– Три слова, чтобы описать себя.

– Хорошенькая. Богатая. Уверенная.

Мне нравится ее ответ. Слишком много девушек разбирают себя на части, в то время как Бренна уверенно признается, кто она такая.

– Ты помнишь имя первой своей девушки?

– Кларк.

Она закатывает глаза:

– Будь же серьезен. Это может быть весело.

– Я серьезно, – отвечаю с намеком на смех. – Ее имя Кларк. Кларк Хаббард, если быть точным. У нее были волосы до задницы, которые она всегда заплетала в косички. На ее лице была россыпь веснушек. Она смешно подергивала носиком, когда вздыхала, и любимой ее вещью было домашнее платье, все в ананасах.