Но вот наконец произошел случай, который открыл для Кори Ишкамбы путь к установлению связей с кишлаком.
Однажды, по своему обыкновению, он пришел к ранней утренней молитве в старинную бухарскую мечеть Магок. Окончив первую молитву, выслушав священные стихи, исполненные после нее, совершив вторую молитву, читаемую при восходе солнца, он вышел из мечети с четками в руках и присел на суфу, сложенную возле входа, чтобы закончить обряд чтением дополнительных молитв и перебрать четки, поминая при этом сто имен аллаха.
Тут к нему подошел, как если бы был с ним хорошо знаком, какой-то дехканин, среднего роста, уже немолодой, в бедной крестьянской одежде. Почтительно приветствуя, он подал Кори Ишкамбе обе руки. Затем он сел на противоположную суфу у двери мечети, опустив голову, и стал бросать исподлобья взгляды на Кори Ишкамбу.
Кори Ишкамбе пришло в голову, что, быть может, это один из тех, кто по обету принес что-нибудь в широко известную и почитаемую мечеть и что человек этот принял его, видя его с четками в руках, за шейха, которому обычно отдаются подобные приношения. Кори Ишкамба решил, что подошедший дехканин сидит и дожидается, пока он кончит свои молитвы. Желая усилить доверие к себе, чтобы вырвать приношение побогаче, Кори Ишкамба стал читать свои молитвы громко и выразительно, как настоящий профессиональный чтец Корана. Он старательно произносил арабские звуки и щелкал зернами четок так звонко, будто это были костяшки купеческих счетов.
Решив, что произвел на дехканина достаточно сильное впечатление мастерским чтением молитв, Кори Ишкамба поднял руки и произнес молитву, обязательную при начале какого-нибудь дела. Затем он с благочестивым видом провел ладонями по лицу. Только после этого он ответил на приветствие дехканина и сказал:
— Если вы, братец, собираетесь дать по обету какое-нибудь приношение, вытаскивайте его, я приму во имя святого Хызра[20] который всегда незримо присутствует в этой мечети при совершении пяти ежедневных молитв.
— Нет, уважаемый, я пришел без приношения, — сказал в ответ дехканин. — Я подошел к вам с надеждой получить у вас взаймы хоть немного денег.
— Что ж, и это хорошо! Сколько же вы хотите получить и на каких условиях? Кто ваш поручитель? — спросил Кори Ишкамба.
В это время москательщики, лавки которых находились поблизости от мечети Магок, начали собираться один за другим. Делая вид, что заняты открыванием лавок, они стали прислушиваться к разговору дехканина с ростовщиком.
Кори Ишкамба, который избегал не только производить при ком-нибудь денежные операции, но даже говорить о деньгах, впал в беспокойство и, не давая дехканину ответить на заданный вопрос, поспешно проговорил:
— Вставайте-ка, братец, и следуйте за мной! Поищем укромное местечко!
С этими словами Кори Ишкамба направился к чайным рядам. Пройдя несколько шагов, ростовщик свернул в переулок, где находились лавки и мастерские гребенщиков; пройдя еще немного, он вошел в помещение для омовений, находящееся с левой стороны переулка. Дехканин следом за ним переступил порог.
Хотя до очередной молитвы было еще далеко, а потому было мало вероятным, что кто-нибудь еще может войти в помещение, осторожный Кори Ишкамба запер дверь изнутри и только после того сел на небольшую глинобитную скамью. Предложив дехканину сесть рядом, он повторил свои вопросы:
— Скажите, сколько же вы хотите взять и под какие проценты? Кто ваш поручитель?
Дехканин сообщил, что он из кишлака Бульмахурон и является владельцем пяти танапов{27} земли. Он рассказал, что его земля находится по соседству с владением некоего арбоба Рузи, который, с целью завладеть ею, вошел в соглашение со старшиной этого селения — арбобом Хамидом — и состряпал основанный на клевете иск.
— Из-за этой-то тяжбы, закончившейся вчера вничью, я был вынужден взять для уплаты расходов по суду пятьдесят тенег у содержателя чайханы, причем обязался к каждой пятикратной молитве прибавлять к ним пять тенег, то есть в сутки — двадцать пять тенег. К сегодняшней утренней молитве, которая только что кончилась, мой долг, вместе с процентами, составил уже пятьсот двадцать пять тенег. Если вы сможете дать мне деньги сегодня, этой суммы мне будет достаточно, а если завтра, то надо будет уже пятьсот пятьдесят тенег. Сумма, которую я хочу взять у вас, зависит от того, когда я смогу ее получить. Сколько процентов я вам за это дам — зависит от вашей воли и справедливости. Мне указали на вас, как на весьма справедливого ростовщика.
У Кори Ишкамбы при виде «этого жирного барашка, который пришел к нему сам, своими ногами», потекли слюнки и запершило в горле. Однако его взяло сомнение: каким образом этот «барашек», миновав лапы «степных волков», попал в руки «городского шакала»?
«Может быть, — думал он, — тут что-то кроется! Может быть, мои враги хотят поймать меня в западню?»
Охваченный сомнениями, он спросил дехканина:
— Разве у вас в селении не нашлось порядочного ростовщика, который, зная, что у вас есть имущество, дал бы вам в долг? Почему вы решились прийти в город, чтобы просить у меня?
— У нас в селении есть ростовщики. Это — те самые арбоб Рузи и арбоб Хамид, о которых я уже упомянул. Но ведь, давши мне в долг, они не удовольствуются процентами, они прежде всего потребуют, чтобы я дал им в залог свою землю. А если уплатить долг будет мне не по силам, они отнимут у меня мой участок.
— Так-то оно так. Но ведь и я, если и дам вам деньги, то потребую под залог землю! — воскликнул Кори Ишкамба.
— Я так думаю, — ответил дехканин. — Пусть вы и возьмете в залог мою землю, все равно вам не захочется ехать в селение. Вы не станете пахать и сеять? Значит, вы и не будете стараться полностью завладеть землей. Так сказали о вас, посылая меня сюда.
— Это верно, это действительно так, — задумчиво проговорил ростовщик.
— Я дам вам по пяти тенег в месяц, — решился наконец сказать дехканин.
— Ну, нет! — воскликнул Кори. — Если дадите по десяти, я возьмусь за это дело, а если нет — берите деньги у своих сельских ростовщиков, которые только и ждут, чтобы прибрать к рукам вашу землю.
— Сельские ростовщики, а в том числе и арбоб Рузи и арбоб Хамид, тоже просят по десять. Я отказался, боясь, что тогда мой долг вырастет настолько, что я не смогу уплатить и лишусь земли. Мне указали на вас, как на справедливого ростовщика, который довольствуется двумя с половиной теньгами с сотни. Не желая обижать вас, я беру на себя вдвое больше. Если же и вы будете требовать по десять тенег, я, конечно, свой долг выплатить не смогу, и дело все равно кончится тем, что я буду вынужден продать свою землю нашим ростовщикам. А вы сделайте так, чтобы «ни шашлык не сгорел, ни прутья, на которых он жарится», чтобы я не лишился своей земли, а вы процентов, вдвое больших, чем те, что вы получаете обычно. Если же вы не примете моего предложения, уж лучше взять деньги у ростовщиков нашего селения, чтобы напрасно не восстанавливать их против себя. Хоть временно, по пословице «пока не упадет топор, плаха отдыхает», я смогу до того, как лишусь земли, пожить спокойно.
Отвечая на второй вопрос Кори Ишкамбы, кто будет у него поручителем, дехканин сказал:
— Я дам вам свою землю в залог. Оформив это документом у казия, вы не будете нуждаться в поручителе. Предположим, я не смогу выплатить долг — тогда вы продадите землю и получите свои деньги. Ведь поручитель нужен в том случае, если берущий в долг не может ничего дать в залог.
Не желая затягивать этого разговора с Кори Ишкамбой и видя, что его аппетит еще не разыгрался, дехканин сказал:
— Дядюшка Кори! Мое предложение таково: если вы мне доверяете и хотите дать мне деньги, то я берусь выплачивать вам ежемесячно пять тенег с сотни. Вот мои условия: хотите — принимайте, не хотите — нет... Пусть тогда пользуются сельские ростовщики — воля ваша! — Сказав это, дехканин встал с места. Но Кори Ишкамба усадил его снова.