— Разве нам не нужно выспаться?

— Это не займет много времени.

Он стянул с нее трусики, толкнул немного вперед, схватил за бедра и вошел в ее неподготовленное тело сзади, без разрешения и предупреждения. Она стиснула зубы и закрыла глаза, пока он хрипел, долбясь в нее, до боли растирая ее нежную кожу. Через несколько минут он вскрикнул, его лоб уткнулся сзади ей в шею, и его жадные пальцы ослабли. Она почувствовала, как он кончил в нее, горячо и влажно пульсируя, и прошептал:

— Так хорошо. Так хорошо. Так хорошо, Зельда.

Он вышел из нее и перевернулся на спину. Не прошло и минуты, как комнату наполнил рокот его храпа.

«Я тебе не ответила», — подумала она про себя. Перевернувшись на спину и обхватив грудь руками, она почувствовала, как стекает на простынь его сперма.

«Нет, я не хочу ехать в Западную Вирджинию».

«И, да, я уже была там раньше».

4 июля 2001года

Гризельда

Мистер Филлман подъехал к кемпингу «Медвежонок Йоги», но оказалось, что Фриллманы не зарезервировали места заранее, и все кемпинги были заняты из-за выходных. Дежурная сообщила им, что сразу вниз по дороге, они найдут областной кемпинг.

— Он не такой хороший, — сказала она, глядя на их ржавый, отживший свое фургон и шмыгая носом так, будто что-то жутко воняло, — но для них будет достаточно места.

«Сразу вниз по дороге» превратилось в путешествие длинною еще в несколько миль, с дымом от сигарет миссис Филлман, доносящимся до заднего сиденья и горячим воздухом, дующим из окон. Они проехали загородный рынок, находящийся по левую сторону, где стоял покосившийся и облупившийся рекламный щит, сообщивший им, что «Лагерь Шенандоа» находится в полутора милях отсюда.

И, несмотря на то, что пришлось сидеть в жуткой тесноте и на раскаленном заднем сиденье, Гризельду мгновенно охватило чувство глубокой грусти, потому что когда их фургон остановился, Холден должен был выйти из машины и убрать руку с того места, где он еще прижимался к ее руке. Она дала себе секунду, чтобы заранее поскорбеть о своей потере, а затем постаралась поднять себе дух. Это была первая приемная семья, которая взяла Гризельду с собой в поездку, и она чувствовала томящее взволнение. Да, на обед по-прежнему будут бутерброды из залежалой колбасы и сыра, которые утром упаковала Марисоль, но они будут есть их в новом месте. И хотя Гризельда не умела плавать, она представляла себе, как прозрачная вода охлаждает ее ступни и ноги. Под свой лимонно-желтый ситцевый сарафан она надела выцветший, розовый сдельный купальник, который был найден миссис Филлман в куче старых вещей и ранее принадлежал одной из ее предыдущих подопечных. Гризельду не волновало, что он был чужим или блеклым и старым. Сегодня он был ее.

Мистер Филлман подъехал на автостоянку, и Гризельда вытянула шею, чтобы посмотреть в окно рядом с Холденом. Здесь было гораздо более многолюдно, чем они могли вообразить со слов дежурной «Медвежонка Йоги». За машинами всех форм и размеров, зажатыми на аккуратных площадках, и далее на зеленой полоске травы у реки, она увидела семьи на одеялах, маленьких детей в купальниках и несколько собак на поводках. Из динамиков автомобиля гремела громкая рок-музыка, и Гризельда почувствовала запах хот-догов на гриле. Она ощутила незнакомый прилив надежды. Все это было похоже на праздник, на что-то нормальное и веселое, и она не могла сдержать улыбки предвкушения, появившейся у нее на лице.

Все еще наклоняясь над Холденом, она почувствовала на себе его взгляд и, повернувшись, посмотрела на него. Он не глазел на стоянку, семьи и детей с яркими надувными кругами на животах. Он смотрел на Гризельду и улыбался той самой однобокой ухмылкой, которая начинала ей очень нравиться.

Она хихикнула, улыбнулась ему и прошептала:

— Похоже, тут весело!

Его улыбка стала шире, немного сгладилась, но он не ответил. Он просто кивнул.

— Я буду загорать весь день, — сказала Марисоль, громко вздохнув.

— Сначала ты поможешь мне приготовить обед, — сказала миссис Филлман, гася сигарету в переполненной окурками и пеплом пепельнице автомобиля.

— А почему Билли не может помочь? — заныла Марисоль. — Или малыши?

Миссис Филлман повернулась и пригвоздила Марисоль сердитым взглядом суженных глаз.

— Во-первых, не дерзи мне. Во-вторых, самая старшая девочка помогает с едой. Таковы правила.

Марисоль опустила глаза на колени и проворчала: «Хорошо», а Билли рядом с ней захихикал.

— Думаю, это я буду загорать, — сказал он, толкнув Марисоль в бок.

— Ох, Билли, — сказала миссис Филлман. — Загар не сделает тебя еще красивее.

Гризельда заметила глаза миссис Филлман в зеркале заднего вида, как они смягчились, остановившись на лице Билли, глядя на него совершенно ненасытным взглядом. Переведя глаза на склоненную голову Марисоль и посмотрев на Билли, Гризельда увидела, как он, тяжело дыша и плотно сжав челюсть, отвернулся от пристального взгляда их приемной матери.

— Я полагаю, что Билли и Холдер могут помочь мне разгрузить машину, — сказал мистер Филлман.

— Холден, — тихо сказала Гризельда.

— Что такое? — спросил мистер Филлман.

— Холден, — снова сказала Гризельда. — А не Холдер.

— Да, ты права, — рассеянно произнес мистер Филлман, заглушив мотор и открывая дверь машины.

Четверо детей последовали за ним, скопом вылезая из фургона, и Гризельда жадно вдохнула теплый, свежий воздух. Даже со стоянки ей было слышно быстрое течение реки, и ее пальцы ныли от желания ощутить блаженную прохладу.

Мистер Филлман стоял у машины, вытянув свои тощие руки над головой, и смотрел на реку, затем он повернулся к жене, которая вытаскивала из багажника холодильник.

— Сэди, у тебя еще остались те родственники, которые здесь живут?

— Джим и Мелоди? Думаю, да. Если еще не умерли.

— Может, тебе стоит им позвонить? Попросить их, чтобы привезли холодильник с пивом, немного с нами посидели.

Миссис Филлман пробормотала что-то про никчемных родственников, вручив Гризельде раскладной стул, и махнула рукой в сторону поросшего травой клочка земли у реки.

Через пятнадцать минут они расстелили на траве старое одеяло, поставили два стула для взрослых, и миссис Филлман попросила Марисоль открыть холодильник. От запаха протухшей колбасы и прокисшего майонеза Гризельду чуть не вывернуло.

— Черт, — сказала миссис Филлман, сверля взглядом Марисоль. — Неужели ты настолько тупая, что забыла накрыть бутерброды льдом? Они два часа жарились в этом багажнике!

Марисоль, поморщившись, посмотрела на бутерброды.

— Простите, миссис Филлман.

— Ничтожество. Такое же ничтожество, что и твоя мать-наркоманка. Не знаю, зачем я вообще стараюсь.

Глядя вниз на холодильник, Марисоль опустила голову и медленно его закрыла.

Встав и уперев руки в свои широкие бедра, миссис Филлман посмотрела на мужа, потом на Билли.

— У двух мужчин есть какие-нибудь идеи? Я хочу есть, и теперь, благодаря ребенку наркоманки, у нас нет обеда.

— По пути назад был магазин, — сказал Билли.

— Если мы поедем в магазин, то потеряем место на парковке, — ответил мистер Филлман, усевшись на один из двух стульев и скинув свои черные ботинки, но оставив черные носки.

— Тогда кто-то должен туда сходить. В первую очередь тот, кто допустил ошибку, — сказала миссис Филлман, уставившись на Марисоль, которая все еще стояла на коленях на одеяле, склонив голову над закрытым холодильником.

Гризельда подумала обо всех тех вечерах, когда Марисоль расчесывала ей волосы, рассеянно заплетая их, как она рассказывала Гризельде, что мечтает однажды стать парикмахером. Она думала о том, сколько раз Марисоль вступалась, когда Билли щипал или мучил ее. Все чего хотела Марисоль, это посидеть сегодня на солнце. Что ж, Гризельда может помочь этой мечте осуществиться.

— Я схожу, миссис Филлман, — предложила она. — Я не против пройтись.