Пока они шли к танцполу она что-то шепнула ему. Макс кивнул и достал из кармана телефон, а Даша ловко собрала волосы в строгий пучок.

Через несколько минут клубную музыку сменили вступительные аккорды аргентинского танго. Рыжая как-то упоминала о своем увлечении танцами.

-  Идем, - Серафима потянула Аргита к оттекающим с танцпола гостям, - это должно быть интересно.

Несколько скользящих шагов вперед. Короткий взгляд, движение губ и Даша падает чтобы в считаных сантиметрах от пола быть подхваченной сильной рукой. Тягучий подъем, словно воздух стал слишком плотным. Короткая нежная прогулка. Резкий разворот и стройная ножка, не стесненная высоким вырезом, оказывается на талии партнера.

-  Это танцевать? - дыхание Аргита обожгло ухо.

Серафима вздрогнула, с трудом отрывая взгляд от площадки. Горло пылало, как будто в него плеснули жидкости для розжига и бросили спичку. Она сглотнула, но слюна, казалось, испарилась еще на гландах. Вдыхаемый воздух был горячим и пах... кровью?

Да что за хрень они намешали в шампанское?

Амулет молчал, но есть же банальная химия. Хотя Макс вряд ли стал травить гостей на собственной вечеринке. Может, ангина?

-  Фиахон?

-  А? - только и смогла выдохнуть Серафима, плотнее прижимая к шее такую упоительно прохладную ладонь к шее.

Мягкие поглаживания уняли огонь.

-  Извини, - она склонила голову на плечо, но тут же выпрямила, вспомнив о треклятых накладных ушах, - задумалась.

Короткий взгляд выхватил Дашу, медленно стекающую спиной с плеча партнера на бедро. Как у нее только платье держится?

- Это танго, оно вот такое.

-  Как поединок, - задумчиво произнес Аргит, - или...

-  Или, - Серафима отступила, сминая чудесно не мнущуюся ткань туники, - но тут, похоже, встретились профессионалы. Это красиво.

-  Красиво, - согласился потомок богини Дану, - надо пробовать.

-  Я так не смогу, - во вздохе Серафимы слышались печаль, восхищение и легкая зависть.

Даша горела, взвивалась языком неистового пламени, чтобы в следующее мгновение покориться партнеру, прильнуть, ласкаясь, и вновь отторгнуть.

-  Почему?

От искренности его недоумения стало тепло.

- Ну...

-  Има красивая, - спокойно сказал Аргит, перехватывая ее за талию. - И когда поединок, и когда секс. Надо пробовать.

-  Только дома, - чтобы не расплыться в совершенно дурацкой улыбке Серафима прикусила губу.

-  Дома, - согласился он, пересчитывая застежки корсета.

Бой курантов, и на двенадцатом на гостей обрушивается водопад блестящих конфетти.

Хрустальная песнь бокалов обещает исполнение всех желаний.

Брызги шампанского.

Медвежьи объятья Захара. Аккуратные поцелуи за миллиметр от щек с Дашей, дабы не испортить макияж. Игорь в твидовом костюме с новехонькой трубкой в руках, устал соглашаться, что, да, он сыщик с Бейкер-Стрит, а никак не известный профессор Оксфорда. Улыбки, смех, странная эйфория, которую периодически портит подозрительное жжение в горле.

К утру Серафима смирилась с грядущей ангиной и удивилась, вечером обнаружив себя совершенно здоровой. Эльфийская постельная магия не иначе.

Остаток первого дня года начался лениво. Кофе, «Оливье», переписка в мессенджере с довольной, как отхватившая цистерну сметаны кошка, Дашей. Савелий, примеряющий угги с эксклюзивной росписью под хохлому, и рычащий на новый комбинезон Айн.

Вызов от диспетчера с просьбой заглянуть в соседний дом - проверить жалобу. По всем приметам пустышка, но бабуля звонит уже третий раз, а дежурный инспектор сейчас на вызове.

Решив, что сверхурочных много не бывает, Серафима оставила Аргита с Айном исследовать двор, а сама поднялась к указанной квартире, которая, как и предположил диспетчер оказалась чистой. То есть известные мифологические и прочие сущности там отсутствовали, зато присутствовали кошки. Очень много кошек и нечесаная женщина в халате настолько грязном, что первоначальный цвет его Серафиме угадать не удалось. То ли синий, то ли зеленый.

Бабка поминутно крестилась, сплевывала через левое плечо и возила по груди замызганным куриным яйцом. Отбившись от кошек и немытой, поди, пет десять чашки с подозрительной жидкостью, выдаваемой хозяйкой за чай, Серафима позвонила Теме, а потом в скорую. Для этого пришлось закрыться в туалете - бабуля начала что-то подозревать.

В туалете тоже были кошки. На одну из них она, кажется, наступила.

Когда скорая таки приехала, Серафима с хозяйкой кружили по комнате.

- Вот, - сказала она, аккуратно, выбивая у женщины очередной острый предмет, - забирайте ее.

Осознав масштабы возни с оформлением и внезапно понадобившейся полицией, Серафима позвонила Аргиту и попросила ждать ее дома. ОК, встретить, когда она закончит.

Истошный женский вопль догнал ее на лестничной клетке.

Серафима замерла, а после повторного бросилась обратно, перепрыгивая через две ступеньки зараз.

Почему она остановилась на третьем этаже, Серафима не знала. Просто зудящее мелким комаром чутье скомандовало: «Стоять!», - и указало на застарелый пролежень двери с остатками дермантина.

Захрипел звонок.

Зверея от доносящихся с той стороны сдавленных вскриков, Серафима до боли вжимала палец в давно оплавленный и зарубцевавшийся пластик, а второй рукой набирала сто два. Нажать вызов не дали звуки разбившегося стекла, маты и пьяное шарканье.

- Кто?

-  Люся, соседка. Слыш, твоя мне триста рублей занимала. Отдать хочу.

Серафима понадеялась, что мужик в алкогольном ударе не станет задавать ненужных вопросов, а быстро конвертирует дензнаки в поллитру и дверь таки откроет.

-  Вот же сука, дома жрать неча, а она одалживает! Давай!

В приоткрывшееся пространство высунулась грязная волосатая рука. Со всей накопившейся злостью Серафима толкнула дверь и, не обращая внимания на отброшенного к стене, истошно матерящегося мужика, влетела в квартиру.

Запах. Только не кошачьей мочи, а тухлятины, лежалого белья, сырости, давно немытого тела и ландышей.

Усиливающийся до мигрени аромат ландышей шел из темного провала справа по коридору. Оттуда же доносился плач.

И только замерев на пороге, Серафима обратила, наконец, внимание на раскаленный уголек амулета на груди.

Она светилась. Девочка-подросток в короткой джинсовой юбкой поверх модных сиреневых лосин. Из рукавов белой, на пару размеров больше нужного, футболки торчали худенькие руки с потрескавшимся ярко-розовым лаком на коротких ногтях.

Серафима облизала вмиг пересохшие губы.

Дрожащими пальцами нащупала язычок выключателя.

Голая, припорошенная пылью лампочка осветила бетонную коробку комнаты с ошметками обоев в цветочек. Старый диван под покрывалом тигровой масти. Рассохшиеся доски пола. И грудой тряпья на нем - тело женщины.

Серафима подняла взгляд на зависшую сантиметрах в двадцати над полом девочку и медленно, словно перед ней оказалась готовящаяся к броску кобра, потянулась за телефоном. Если верить методичке, призраки не поддаются фото и видеофиксации. И в принципе безвредны для тех, кто не слышит их нытье.

Девочка рыдала, утирая не видимые слезы.

Серафима почти засунула пальцы в карман, когда за спиной послышалась возня и невнятная матерщина.

Худой кулачок, трущий прозрачное личико, замер, разжался и начал стремительно наливаться чернотой.

...В случае насильственной смерти с предшествующими ей травмирующими психику обстоятельствами возможна трансформация сущности в...

«С-с-сука!» - прошептала Серафима, наблюдая, как светлые волосы призрака темнеют, поднимаются тонкими змеями, а футболка вытягивается в нереальной белизны рубаху, под которой бурым пятном проступает гротескное тело мары.

-  С-с-сука! - прохрипел сзади очухавшийся от контакта с дверью мужик. - Убью!

-  Назад, придурок! - крикнула Серафима, отталкивая прущего спелым быком смертника обратно в коридор.