Саян сдвинул карту Воины за карту соперника. И того у Лихаса шансов на победу больше. В «Политик» нет козырной карты, да и мастей как таковых нет. А вот козыри есть. Всё зависит от конкретного расклада, от расстановки сил. В данный момент карта Воины самый убойный козырь.

— Проклятье, — тихо ругнулся Саян.

Мучительные размышления потянулись бесконечной чередой возможностей, раскрытым веером разбежались последствия. Перекладывая карты, перебирая варианты, Саян выложил на стол содержимое сундучка. Методы, возможности, обстоятельства взгромоздились слева от расклада неровной кучкой.

Самое обидное, каких-либо вариантов просто нет. До жути благородного утуса Лихаса ничем, ну буквально ничем, не скомпрометировать. Аморальный образ жизни не ведёт, водкой не увлекается, наркотой не балуется, за девицами лёгкого поведения не бегает. Прилежный семьянин, отзывы коллег по работе самые что ни на есть положительные. Увлекается спортом. В порочащих связях замечен не был. Ё-ё-ё! Саян хлопнул сам себя ладонью по разгоряченному лбу.

Подкупить? С губ тут же сорвался скрипучий смех. Чем? У первобытных людей нет денег, за ненадобностью. Они знать не знают, ведать не ведают, что это нахрен такое. С таким же успехом можно предложить взятку самому Создателю. Саян в очередной раз принялся перебирать карты. Решение должно быть. Должно!

На поверхность кучи обстоятельств и возможностей всплыла карта из разряда Смерть. В чёрной рамке улыбается череп с костями. А кинжальчик такой остренький, такой красивый, на финку похож.

Убить? В голову стрельнула шальная мысль.

Карта с чёрной рамкой сама просится лечь поверх карты Лихаса. Противник исчезнет, карта Воины лишится флага… Глядишь… Хотя бы часть охотников всё же примет его сторону, ну или хотя бы расколются на фракции. Кто его знает? Вожделенная должность Военного Вождя маячит перед носом. Чёрт побери, отличный вариант!

Политическое убийство переламывает в лапшу местные неписанные обычаи, но не вызывает в душе бурю эмоции. Саян криво улыбнулся. После налёта на стойбище Хитрого Волка смерть, убийство ближнего своего, уже не кажется чем-то запредельным, запретным. Сергей Белкин никогда бы не решился на убийство, а вот Саян Умелец — запросто! На его руках и так кровь, много крови. Перед глазами всплыл памятный мешочек с окровавленными трофеями. В конце концов все там будем. Кто в рай, кто в ад, это кому уж как повезёт.

Ещё один парадокс на гране шизофрении. В обыденной жизни Саян Умелец подчиняется неписанным законом племени. Вот только освещённые веками заветы предков для Сергея Белкина пустой звук. Даже скачки вокруг костра с копьём наперевес он воспринимает как отличный психотренинг и не более.

Впрочем, Саян щелчком отравил карту Смерть обратно в общую кучу, убить утуса Лихаса всё равно не получится. Сородичи постоянно друг у друга на виду, как на витрине. Стойбище это не переполненный мегаполис, где люди живут друг у друга на головах и всё равно не знают друг друга, и не хотят знать. Саян испуганно глянул по сторонам. В доме по-прежнему темно и никого нет. У него и так часто возникает ощущение, будто стены в доме не из брёвен, а из прозрачного стекла. Любое мало-мальски интересное событие влёт становится всеобщим достоянием. Телевизоры, газеты и прочие СМИ отлично заменяет «сарафанное почта». Стойбище как место преступления отпадает полностью. Не стоит даже пытаться.

Ещё есть лес. Вокруг стойбища его много, даже очень много. Но! Саян аж прыснул в кулак от смеха. Чтобы выследить первоклассного охотника, зайти ему в тыл, да ещё пырнуть ножом — нужно быть ещё более первоклассным охотником. Утус Лихас часто ходит на охоту один. Это облегчает дело. Только… Саян рубанул ребром ладони по столу, какой смысл обманывать самого себя? С таким же успехом его самого может выследить и загрызть какой-нибудь блохастый заяц.

— Папа, ты колдуешь?

Тонкий голосок словно раскат грома по среди ясного неба. От неожиданности Саян аж подпрыгнул. Коленки смачно стукнулись о столешницу. Рядом стоит Шима и трёт озябшие ладошки друг о друга. Это надо же было настолько погрузиться в политику, что совершенно не заметить, как вернулись жена и дочь. Глазастая Шима не умеет читать, но символы Создателя, Вема-защитника и прочие ей очень даже хорошо знакомы.

— Нет, милая, думаю, — Саян судорожно сгрёб карты в сундучок.

Из темноты выступила жена. Сырую накидку Инса оставила на вешалке у порога, только проливной дождь всё равно намочил её прекрасные волосы. В мерцающем свете лучины влага заблестела на её лице словно глянец.

— Я не заметил, как вы пришли, — Саян торопливо захлопнул сундучок. — Ну как? Наговорились?

— Наговорились, — Инса присела за стол по ближе к тёплой печке.

— Тогда давай перекусим, — предложил Саян.

— Давай. Только чуть позже.

Во облом! Саян торопливо заныкал сундучок с картами в тёмном углу за широкой супружеской постелью. На сегодня игра закончена. Это надо же было так погрузиться в неё, что напрочь прошляпил скрип входной двери. Теперь Шима обязательно разболтает подружкам, что папа опять сидел за столом и колдовал. Объяснять, показывать, рассказывать — бесполезно. Сам того не желая, Саян в очередной раз подтвердил собственную репутацию колдуна.

Плохо то, что решение главной проблемы так и не удалось найти. Саян вернулся к столу. Что делать с Лихасом? Бог его знает! А, значит, опять караулить момент и украдкой раскидывать карты. Конечно, можно и без них, только с ними на порядок легче и на два порядка быстрее. А пока они всем семейством будут ужинать.

Ходкий ботник тихо раздвигает носом прибрежные заросли камыша. Маленькая охотничья лодка словно призрак скользит по воде. Заряженный арбалет в полной боевой готовности покоится на коленях. Весло тихо опускается в тёмную воду, Саян плывёт по извилистой лесной речушке.

Середина осени. Денёк для охоты на уток лучше не бывает. Облака сплошным серым одеялом затянули небо. Сыро и прохладно. Влага тонкой плёночкой стелется по веслу и стекает по низким бортикам ботника. Временами из серых туч сыплется мелкий дождик. Лёгкий ветерок волнует тронутые желтизной камыши.

В такую погоду утки чувствуют себя вольготно, летают ниже обычного и без привычной спешки. А всё потому, что не боятся пернатых хищников. Как говорят бывалые охотники, сырой лунь — плохой летун. На корме ботника, в плетёной корзинке, пара подбитых селезней, но день в полном разгаре.

Саян сам выдолбил лодочку из цельного ствола осины, длиной более двух метров, плоское днище и заострённый нос. Неказистый ботник удивительно лёгок на ходу. За день на нём можно запросто проплыть шестьдесят с гаком километров. Саян сидит вытянув ноги на дне ботника, так его меньше видно. До воды в прямом смысле рукой подать.

Обычно с ботника охотятся парой. Один гребёт, второй стреляет. Но лучше плавать в одиночку. Когда сам гребёшь, то колебания лодочки зависят от тебя и только от тебя, что существенно облегчает стрельбу. Главное, не шуметь веслом, не стучать и не плескаться. Упаси господи, болтать или напевать. Больше камышового луня, огня и бури утки боятся человеческого голоса.

Ботник тихо сплавляется вдоль кромки камышей, Саян внимательно оглядывает мелкие заливчики и пятачки свободной воды. Утки готовятся пуститься в далёкое путешествие на юг. Через пару недель охотиться будет не на кого.

Вот сквозь тонкие стебли камышей сверкнул пятачок свободной воды. Саян тут же плавно развернул ботник и углубился в прибрежные заросли. Высокие стебли плавно изгибаются нехотя расступаются перед носом лодочки. Саян улыбнулся, не зря полез в камыши. На воде, в каких-то пяти метрах, сидит утиное семейство. Вокруг матёрой утки суетятся вполне взрослые птенцы. Подростки похожи на мать, только немного меньше размерами, а оперенье отливает приятной свежестью. Весло тихо опустилось поперёк ботника, Саян поднял с колен арбалет.

Будь у него охотничье ружьё, то грохот выстрела распугал бы дичь на километр вокруг. Зато утиное семейство в полном составе могло бы перекочевать в корзину за спиной. Но у арбалета есть существенный плюс — тишина. Если стрелять правильно, целиться в крайнюю утку, то, возможно, будет вторая попытка. Если мимо, то арбалетный болт глухим шлепком нырнёт под воду. Даже если не попадёшь с первого раза, то остальные птицы не сразу сообразят, в чём дело. Главное, не шуметь и не болтать.