Когда римский посол Марк Эмилий поставил перед Филиппом ультиматум: не воевать с греками, не иметь никаких планов на царство Птолемея и дать ответ на суде за обиды, причиненные Атталу и родосцам; в противном случае он будет иметь войну с римлянами. Филипп объявил эти римские предложения дерзкими.[155] Он выразил желание, чтобы римляне не поднимали войны, но если они это сделают, то македоняне будут «храбро защищать себя».[156]

В 200 г. до н. э. война началась. Она вошла в историю под названием второй македонской войны.

Главными источниками для освещения событий 200 г. являются отрывки XVI книги Полибия и XXXI книги Ливия. Передача самих событий в этих источниках в основном идентична. Как видно, Ливий черпал материалы из Полибия.[157] Приходится только отметить некоторое несоответствие в порядке событий, что затрудняет установление их хронологической последовательности.[158] У Ливия римляне начинают военные действия раньше официального объявления войны Македонии, и Афины осаждаются Филиппом тоже раньше объявления Афинами войны Македонии. У Полибия Рим сперва объявляет войну Македонии, а затем уже начинает военные действия, и Афины решают воевать с Римом прежде чем [220] подвергаются осаде Филиппом. По Ливию, на народном собрании в Афинах, решившем воевать с Македонией, присутствуют царь Аттал и родосские послы; у Полибия, наряду с ними, на собрании присутствуют и римские послы. Есть и другие несоответствия, проистекающие от стремления Ливия представлять эти события как гуманную акцию его соотечественников, выступивших на защиту интересов своих союзников. В действительности Рим готовил агрессивную войну против Македонии, но при этом не хотел выступать в роли агрессора. Македонский царь, по выражению П. Мелони, должен был появиться в одеждах государя, провокационным образом нападающего на Римское государство, — он должен был играть роль агрессора, нападающего на Рим.[159]

Рим начал войну с Македонией с незначительными силами. Сульпицию, которому было поручено ведение этой новой серьезной войны, представлялось право взять, сколько возможно, охотников из войск, приведенных из Африки П. Сципионом.[160] Он отправился в Брундизий, собрал старых воинов — волонтеров из африканского войска и, отобрав суда из флота консула Т. Корнелия, на другой день по выходе из Брундизия переправился в Македонию.[161]

Моммзен придерживается того мнения, что безрассудство собрания римских граждан было причиной того, что Рим начал македонскую войну с чрезвычайно малыми военными силами. Нич объясняет этот факт не безрассудством, а истощением Римского государства.[162] Здесь следует учесть, что в римском народе вторая македонская война была с самого начала непопулярной, о чем ярко свидетельствуют события последующего года, когда, по утверждению Ливия, в римской армии, посланной в Македонию, начался бунт. Его подняли две тысячи ветеранов, состоявших на службе еще во время II Пунической войны; они затем были в Сицилии и, наконец, в качестве волонтеров отправились в Македонию. Ветераны указывали на то, что им пришлось идти на новую войну не по своей воле, а по принуждению.[163] Как и в первой македонской войне, Рим имел намерения решать свои вопросы при помощи своих союзников.

Началом вступления римлян в войну с Македонией был удар союзнических войск по македонским коммуникациям в Греции, особенно в районе Эвбейской Халкиды. Этому предшествовало прибытие в Афины по просьбе афинян Г. Клавдия Центона с 20 кораблями и 1 тыс. солдат для уничтожения [221] набегов македонских войск Филокла на Аттику. Прибыв в Пирей, Дейтон предпринял экспедицию против Халкиды, где были сосредоточены главные македонские силы, отправленные Филиппом в Грецию.[164] Неожиданным ночным нападением римляне завладели городом, сожгли царскую житницу, богатые запасы осадных орудий, перебили македонский гарнизон, перевезли на римские корабли богатую добычу. Учинив разгром в Халкиде, римский флот возвратился в Пирей.[165] Узнав об этом в Димитриаде, Филипп отправился туда с 5 тыс. легковооруженных воинов и 300 всадников и, увидев там разрушения и пожарища, повел свои войска на Афины.[166] Греческую столицу защищали пергамские и римские войска. Овладеть Афинами Филиппу не удалось. Но вскоре он повторил свое нападение на Аттику. В Афинах поднялось мощное антимакедонское движение. По решению народного собрания были разрушены статуи и изображения Филиппа, уничтожены все упоминания о нем и Македонии, преданы проклятию македонские цари и Македонское государство.[167] На аттических надписях II в. были выскоблены имена Антигонидов, уничтожены македонские филы — Антигониды и Димитриады.

Рис. 11. Тетрадрахма Филиппа V.

Двухкратное опустошение македонянами Аттики в 200 г. до н. э. поставило Афины в тяжелое положение, и только [222] изменение дальнейшего хода войны оставило их в стороне от главных военных событий.[168]

Политика римлян на Балканах дала себя знать уже на начальной стадии войны в Греции. Она заключалась во всемерном использовании военных сил союзников и привлечении на свою сторону возможно большего количества греческих государств.

П. Сульпиций, прибыв в Аполлонию весною 200 г. до н. э., до середины лета этого года не предпринял никаких более или менее решительных действий против своего врага, за исключением отправки Центона на освобождение Афин и в Халкиду и непродолжительной экспедиции консульского легата Л. Апустия к западным берегам Македонии. У Зонары это объясняется тем, что консул «долгое время хворал».[169] Скорее всего здесь обнаруживается римская тактика выжидания, тщательное изучение борющихся сил и рациональное использование всех обстоятельств в своей борьбе.

План балканской кампании римляне строили на двух предпосылках: во-первых, на использовании варварской периферии против Македонии; во-вторых, на привлечении к борьбе старых македонских врагов в Греции, особенно этолийцев. Консул Сульпиций начал действовать в этом направлении с самого начала македонской войны. Экспедиция Апустия к границам Македонии преследовала цель разведки и подготовки почвы для связи с племенами на северо-западе, на иллирийско-дарданских границах. Апустий опустошил Доссаретию, захватил некоторые мелкие крепости, разрушил и сжег Антипатрию, взял Кодрион, Книд, затем отвёл свое войско к консулу, а сам вернулся на Керкиру, где стоял римский флот.[170] После в римский лагерь прибыли: иллирийский царь Плеврат, сын Скердилаида, царь атаманов Аминандр, властитель дарданов Бато.[171] Все они обещали римлянам свои услуги против Филиппа. Сульпиций дал им заверение, что он воспользуется их услугами, когда поведет свое войско в Македонию.[172] Характерно, что консул пытался использовать эти заверения для римской пропаганды среди греков. Так, Аминандру он поручил побудить этолийцев принять участие в войне.