— Ну и нахера это? Готовиться?

— Они, типа, не помирать готовились, а старались приучить себя к мысли, что умереть — нормально. Ничего такого в этом особенного нет. А когда ты смерти не боишься, тогда и действуешь быстрее, не зажато. Тогда, что характерно, и шансов остаться живым больше. Как это не парадоксально.

— Парадоксально… нахватались слов. По-моему, нафиг не надо к смерти готовиться, и вообще думать о ней. Надо не о своей смерти думать, а о том, как противника убить! Как мне мой командир говорил: наша, грит, задача не геройски погибнуть, выполнив долг, а чтоб наш противник геройски погиб, выполнив свой долг, хы. Но ничего не добившись. Главное — задачу выполнить. Вот «у них» говорят: «сделай, хоть умри!». А у нас: «умри, но сделай!» То есть у нас и смерть не является оправданием.

— У кого «у них»?

— У них.

— Ага.

— Надо как Тайсон — он на ринг выходил не «подраться», а убить нахер своего противника! Как можно быстрее и эффективнее. И это чувствовалось! — потому его так на ринге и боялись. А если не получалось — он готов был хоть ухо противнику откусить, что однажды и сделал. Или горло перегрызть. Ибо похер — он на ринг не боксировать выходил по благородным английским правилам, а драться. Как реальный пацан.

— Тайсон негр же. — буркнул тоже не спавший Сергей, — Какой он «наш»? Ну, то есть какой он наш «реальный пацан»?

— Похер что негр. Наш. По духу.

— Ну, ты гнёшь, Толян…

— Ничо я не гну. Вот, так вот надо: настраиваться поубивать их всех нахер! А все эти Вовчиковы самурайские закидоны — похер!

— Ну, это кому что! — не согласился Жексон, — Каждый по-своему настраивается, у каждого свой метод. Вот у нас там, на кладбище, один кадр есть, позывной Викинг, татуированный весь — вон, Серый его видел, он ему татуху начинал бить. Я его в драке видел — реальный берсерк, в натуре! Орёт «- Оооодин!!!» — и кидается; это, типа, призывает древнего викинговского бога. Вбил себе в башку, что если погибнет в бою, то попадёт в Валгаллу — это такой рай для воинов…

Сергей шевельнулся и буркнул:

— Вот и Устос тоже… уже, небось, там.

— Только у него не получалось погибнуть, — даже раненый не был ни разу серьёзно, — так, царапины. Как заговорённый. Мы тогда на кладбище только пришли, нас мало было, и с оружием неважно; а тот район «кочевники» контролировали — гопы некого Инея. Решили было нас прогнать, или под себя задвинуть… Ну, Спец и велел дать им оборотку. Ну мы и дали… Так вот я думаю, что Викингу эта вот готовность к смерти реально выжить помогала.

Толик промолчал, сопел, слушал. Сергей насмешливо спросил:

— А «Один» — это что, боевой клич?

— Ну да.

— Хорошее дело. Нам бы тоже надо. Только какой? Пищать по крысиному? — он засмеялся.

Жексон продолжил:

— Ты про «метод сэра Ланцелота» слышал, нет? Ну, был такой рыцарь, типа английский, реально непобедимый — все удивлялись. Его как-то спросили: что нужно чтобы победить в бою? Ну, он не стал скрывать, сказал, что есть три правила. Первое, говорит — постоянно и внимательно следить за каждым движением противника. Видеть всё! — Ну, тот, который спрашивал, говорит: — Ну, это я могу! Он дальше: второе правило — если ты внимательно следишь за противником, видишь все его движения, ты обязательно увидишь, когда он раскроется! Каждый в бою хотя б раз, да раскроется! — и этот момент нужно уловить, и нанести решающий удар! Тот опять говорит: — Ну, и это я смогу! Сэр Ланцелот говорит: и третье правило — тебе в этот момент должно быть безразлично, погибнешь ты или нет…

Жексон засмеялся:

— А вот с этим реально сложнее, а? Вот и думай…

Помолчали, потом Толик проворчал:

— Да херня это всё…

Крыс же не согласился:

— И ничего не херня! У меня, когда со спецназом в Башне бился, было такое! Когда выпрыгиваешь из-за угла и шьёшь очередью! — потому что чувствуешь, что вот он — момент, когда они не готовы! А если в этот момент думать, что вдруг да не успеешь, вдруг да кто-то успеет наоборот в ответ выстрелить, — то и вся бы шустрость терялась! А так — не думая, — хха! Выскочил. Полосонул очередью, — и назад! Не задумываясь!

— Герой! — буркнул Толик, — Крепкий какашек. Сколько можно хвастаться. Это и не спецназ был — обычная пехота, чтоб ты знал. Хотя, конечно, люди с опытом…

— А сам-то!! — озлился Крыс, — Я ничего не хвастаюсь, я только как дело было говорю, — к слову. Ты — сам-то! Постоянно Белке хвастался подвигами своими, привирал небось ещё!

— С благой целью. — не стал спорить и отпираться Толик, — Иногда и привирал. Для пользы дела. Но незначительно. Да ладно, Крыс, не обижайся; я знаю, что ты герой. И все уже знают — во всей общине, хер знает откуда, хы. На тебя только и надеются. И на твой ПэПээС.

— Бля, Толян, достал! — решил всё же обидеться Сергей.

— Да ладно, чо ты. Настроение просто херовское, вот и грублю… — пошёл на попятный Толян. — На Совете вот ты всё по делу выступил — стратег! Мозги работают в правильном направлении, — молодец! Вырастешь — станешь вождём клана! Как Спец.

— Угу. — согласился Крыс, принимая неформальные извинения.

— Серый… — снова подал голос Толик, — Ты чо, себе татуху набил?

— Не, начал только. Там крутая татуха, с полутонами. Викинг сказал раз пять надо будет заезжать.

— Ну и зря.

— Ничо не зря. Ещё эмблему хочу на рукав: крепостная башня, а на её фоне оскаленная крыса! Круто. Зулька сказала, что может вышить. Потом.

— Детство в жопе.

— Ну и пусть. Толян, ты опять начинаешь?

— Не. Я так. Раз хочется — на здоровье. Это я так.

— Тут прям озверение какое-то, намного хуже чем в городе! Во время пришло! — вмешался в беседу Жексон, — Все друг друга мочат почём зря. Вчера ещё в один магазин, может, ходили; с одной полки мясную нарезку брали, — а сейчас готовы друг друга замочить!

— Полки с мясной нарезкой у всех разные стали! — пояснил Толик, — и вообще, — на всех не хватает. Вот и оно. Как говорит Серёгин батя: бытиё определяет сознаниё.

— Это-то понятно… — согласился Жексон, — Но, блин, с каким ожесточением, и за что! Мне девчонки рассказывали, как их чуть всех не прижмурили бандюганы в лесу, летом ещё, — Вовчик, кстати, спас. Ну это ладно — бандиты. А как здесь… ведь большинство вместе приехали! — вместе на полях работали, обживались, — а сейчас готовы друг друга резать! Вот… Аделька вот. Готова этого своего личного врага… …незнай что с ним сделать! И за дело — он-то её пацана как!.. Но он-то как мог!..

Толик потянулся и уже лениво произнёс:

— Да нормально всё это… Люди — ещё те животные. Просто когда поляна обильная, то, что они хищные, нефига не заметно — маскируется воспитанием. А как за жратву эта…

— …конкуренция! — подсказал Сергей.

— Да. Как за жратву конкуренция — тут сразу клыки и вылазят. Да это всегда, и раньше так было — только мало кто замечает; опять же — полиция, законы, морали, то да сё… Мешали, бля, горло друг другу перегрызть. Но желание-то было! А как ограничения пропали, так и понеслось! Вот, Серёгина мамаша всё втирала, помню, про «позитив» и про «мораль». А куда всё делось, как только… ладно, об этом не будем. А вообще человеку человека замочить всегда было раз плюнуть — за любую малость. Люди такое зверьё…

— Ты вот девку и двух парней на базаре застрелил — сам рассказывал! — мстительно напомнил Крыс, — Зверьё!

— Ага… — легко согласился Толян, — И я тоже, что такого. Не мы такие — жизнь такая! — хоть и не люблю я этих оправдательных речёвок, вполне без них обхожусь. Захотел — и грохнул! Если я захотел — чем не основание? Опять же они первые начали…

— Зверьё… — повторил Крыс, — А вот повод «захотеть грохнуть» у тебя, Толян, какой? Раз уж разговор зашёл. Ну, ту девку ты за то, что она шухер на базаре подняла, что-то выступать стала; а парни за неё вписались. Как бы самооборона. Потом этих, соседей наших, чёрт бы их побрал — которые Графа съели, и консервы им ещё носили, — за то, что навели на нас. Это всё понятно. А ещё? За что можешь?