Я надеялась зря.

Едва мы поехали, он отошел от стенки и подошел ко мне. На нем был деловой костюм, весь его вид излучал уверенность и силу, мои колени начали слегка дрожать, а пульс ускорился, хотя больше всего мне хотелось сбежать.

Он наклонился ко мне, и от такой близости меня пронзил электрический разряд. Я сжала челюсти, злая на свое тело за такую реакцию на этого человека, хотя сама была готова показать ему средний палец.

Я думала, он хочет до меня дотронуться, но он протянул руку и нажал кнопку «Стоп».

Лифт вздрогнул, и я попыталась удержаться на ногах. Рукой я вцепилась в его грудки, и меня поразил шок от этого контакта. Я отдернула руку, но было слишком поздно. Я почувствовала это. Осознание. Желание. Страсть. «О боже, у меня большие проблемы».

Я заставила себя встать прямо.

— Какого черта…

Он заставил меня замолчать, приложив палец к моим губам и покачав головой. Он сделал шаг ко мне, и я могла поклясться, что слышала звук сирены. Он был так близко, что мы почти касались друг друга. Воздух между нами сгустился. Мои руки были за спиной, и я сильнее вцепилась в поручень, опасаясь, что могу не сдержаться и снова его коснуться. Что подойду ближе и потребую, чтобы он меня поцеловал. И он закончит то, что мы начали.

На одно короткое чудесное мгновенье я подумала, что этого он и хочет. Эван наклонил голову, едва не касаясь губами моего уха.

— Почему? — спросил он. — Почему Джен оставил ее тебе?

— Что? — Я отпрянула, смущенная и растерянная.

Я поняла, что он подошел ко мне не ради флирта, а чтобы я его услышала. Сирена была настоящей: когда он остановил лифт, сработала сигнализация.

Механический голос внезапно заполнил кабину.

— Сэр? Мэм? В чем проблема?

Эван поднял лицо к вентиляционной решетке, откуда нас снимала камера безопасности.

— Выключите чертову сигнализацию, — рявкнул он.

— Я должен знать, есть ли проблема. Мэм, этот мужчина вам угрожает?

Я представила, как это должно выглядеть через камеру.

— Нет, — ответила я. — Я в порядке.

На мгновение остался только звук сигнализации. Затем властный голос охранника вернулся.

— Сэр, запустите лифт.

— Дайте мне чертову минуту! — проревел Эван. — И выключите гребаную сигнализацию.

— Сэр… — Эван выключил интерком.

Через секунду сигнализация перестала завывать. Потом лифт снова поехал, и я не знала, радоваться мне или чувствовать облегчение.

Я остановилась на радости.

— Наверное, у них есть своя кнопка управления, — произнесла я, не в силах сдержать усмешку.

— К черту, — сказал Эван, и мне показалось, что он тоже прячет ухмылку.

Судя по дисплею, мы проезжали тридцать второй этаж. Секундой позже лифт остановился, и двери открылись. Я не имела понятия, что он собирается делать, пока он не схватил меня за руку и не потащил из лифта.

Коридор был пуст. Слева виднелись стеклянные двери юридической фирмы, а справа деревянные двери с маленькими золотыми табличками. Скорее всего, небольшие компании. Сегодня это место не выглядело оживленным.

— Нам надо поговорить, — заявил Эван. — Без службы безопасности, которая будет слышать каждое слово, и без звуковых эффектов.

— Да, — сказала я. — Я уже поняла. — Я скрестила руки на груди. — Говори.

— Я хочу знать, почему он оставил ее тебе.

— Я не знаю.

— Чепуха. Я видел твое лицо.

Не могла с этим поспорить, поэтому сменила тему.

— А почему тебя это волнует?

— У меня есть причины.

— Да? Ладно, я уверена, что у Джена они тоже были. — Я провела рукой по волосам, и это было ошибкой, потому что я вспомнила, насколько я грязная. Это было не самой приятной мыслью, учитывая, что Эван стоял рядом со мной и выглядел сексуально до безобразия.

— Знаешь что? — возмутилась я наконец, — Это не имеет значения. Он ушел. И насколько я понимаю, ты тоже. — Я наклонила голову, словно вспомнив что-то. — О, я сказала ушел? Не лучшее слово, ведь ты никогда не был в моей жизни. В конце концов, это было всего лишь ошибкой, правда?

Он ничего не сказал, но я увидела, как он сжал челюсти, словно готовясь отстаивать свою позицию.

Я чувствовала, что к глазам подступают слезы, и ненавидела себя за это.

— Пошел ты, Эван Блэк! — Я потянулась, чтобы вызвать лифт, но он схватил меня за руку.

Я посмотрела на свое запястье, которое он сжимал.

— Осторожно, не сломай. — Я встретила его взгляд. — Вот что ты обо мне думаешь? Что я хрупкая фарфоровая принцесса? Что ты меня шокируешь своими словами? Что ты сломаешь меня, если все зайдет слишком далеко?

— Энжи, — сожаление в его голосе тронуло меня, и я сильнее вцепилась в свой гнев, чтобы собрать все силы.

— Даже не начинай. Ты видел, как я размякла, и после того, как зашел так далеко, успокаивая меня, ты просто сбежал. Знаешь что, Эван, ты идиот. Ты не можешь меня сломать, я уже сломана. — Я не стала говорить, что он был единственным, кто мог меня исцелить. Он единственный, кто заставил меня почувствовать себя нормальной.

— Ты думаешь, я считаю тебя хрупкой? Думаешь, я не хочу тебя? Ты имеешь хоть малейшее представление, как трудно мне было сидеть с тобой в одной комнате, и не прикоснуться к тебе? Это было тяжело и до этого, до той ночи. Но подойти настолько близко и потом уйти? Это как пытаться вытащить долбаный «Титаник», и я чувствовал, словно врезался в айсберг.

Я таращилась на него, мое сердце колотилось, а кожа покрылась мурашками. Он говорил то, что я хотела услышать, но на что даже боялась надеяться. Поэтому я просто стояла, безмолвно моля его продолжить.

— Ты хочешь услышать, как я слабею, когда просто смотрю на тебя? Что хочу чувствовать тебя и прикасаться к тебе? Что хочу схватить тебя и чувствовать, как ты дрожишь подо мной? Черт, Энжи, ты это хочешь услышать?

«Да, боже, да».

Слова гремели в моей голове, но я была слишком шокирована, слишком довольна, слишком возбуждена, чтобы хоть что-то сказать. Это не имело значения, ведь, как всегда, Эван меня понял.

Его лицо смягчилось, и на нем отразилась страсть.

— Я говорю тебе это, потому что нам обоим нужно было это услышать. Я хочу тебя, Анжелина. Я хотел тебя с того момента, как впервые увидел. Хотел твой огонь и этот загнанный взгляд. Хотел, чтобы ты так смотрела на меня. Годами я хотел потеряться в тебе. Хотел пробиться к тебе и увидеть женщину внутри.

— Ты мог, — прошептала я, хотя не могла совладать с голосом. — Думаю, ты единственный, кто мог ко мне пробиться.

— Возможно. — Он протянул руку, чтобы коснуться меня, но я почувствовала только дуновение воздуха на коже, словно он чувствовал мой жар или боялся, что настоящий контакт разожжет реальный огонь между нами.

Он так и не коснулся меня, и когда убрал руку, я услышала свой стон.

Эван медленно убрал руки в карманы.

— Я могу жить с тем, что я сделал, — сказал он. — В конце концов, я могу быть только собой, человеком, который выбрал свою дорогу. Но у меня есть принципы, малышка. И я не могу нарушить их и жить с этим.

Я почувствовала, что протестующее трясу головой.

— К черту твои принципы, — запротестовала я, и мой мягкий тон контрастировал со словами. А потом я подалась вперед и провела своими губами по его.

Я слышала его стон. Я почувствовала его руки на плечах. Почувствовала тугой комок страсти, растущий у меня в животе, сладкое томление между бедер.

И потом остро ощутила, как он мягко отстраняется.

— Не делай этого, — просил он. — Не искушай меня.

— Может, я этого хочу.

— Я не тот, кого ты хочешь.

— Именно тот, — отрезала я с чувством.

— Возможно, но я не тот, кто тебе нужен.

Я вздрогнула, потому что он был критически неправ. Возможно, он был единственным, кто мне нужен.

— Откуда ты знаешь, что мне нужно? — спросила я. — Из-за данного покойнику обещания?

Я видела, как он моргнул, и продолжила, чувствуя слабину.

— Думаешь, я не понимаю, почему ты меня отвергаешь? Я тоже его любила, но его больше нет. И даже если бы он был жив, разве может он нами командовать?