Филогенетически закрепившаяся охранительная роль внушаемости. В этой роли внушаемость чаще всего выступает в тех случаях, когда нервная система человека оказывается ослабленной какими-либо чрезвычайными воздействиями (болезнью, глубоким горем, страхом перед угрозой опасности, трудностью выбора в сложной ситуации, сильным физическим утомлением и т. п.). Эти состояния, снижая уровень бодрствования, часто приводят к развитию так называемой парадоксальной фазы торможения ("фазы внушения", по И. П. Павлову), в которой сильные раздражения реального мира воспринимаются хуже, чем слабые словесные воздействия. Характерно, что в большинстве случаев невольным "гипнотизером" оказывается другой человек, к которому обращаются за сочувствием, советом, помощью и который, безусловно, не подозревает о той роли, которую он играет в данный момент. Так или иначе, но во всех перечисленных состояниях внушающее действие слов бывает очень сильным. Только поэтому человек, охваченный горем, всегда шел к другому человеку, и тот считал своим долгом помочь ему советом, словами утешения и сочувствия.
Внушение выступает в роли организующего и охранительного фактора также и при отсутствии опыта поведения в той или иной сложной и незнакомой обстановке. В этом случае поведение человека становится подражательным, вследствие чего повышается степень его внушаемости: человек вынужден воспринимать рекомендации другого без критической оценки, полностью полагаясь на его опыт. Сами по себе волевые качества "ведомого" могут быть достаточно высокими, но они не включаются в систему отношений с "лидером", а направляются лишь на выполнение подсказываемых им действий. На наш взгляд, в подавляющем большинстве случаев гипнотизирование основывается на использовании именно этих психофизиологических механизмов.
Признание лидерства гипнотизирующего в вопросах суггестии при положительном отношении к самому процессу усыпления (что, в свою очередь, может быть связано с различной мотивацией) приводит к временному, ситуационно обусловленному снижению сознательных волевых процессов гипнотизируемого. Точнее сказать, волевые процессы временно не привлекаются "для участия в этой игре". Слово "временно" здесь очень важно. В качестве испытуемых мы нередко погружали в глубокий гипноз лиц с заведомо высокими волевыми качествами (летчиков-испытателей, альпинистов, спортсменов-парашютистов). Для этого нужно было лишь выработать у них откровенно положительное отношение к процессу гипнотизирования, полное понимание важности и необходимости этой процедуры для выполнения конкретной задачи. Разумеется, никаких отрицательных влияний на их профессиональную деятельность или волевые качества в дальнейшем не отмечалось. Наоборот, коррекция состояния и самочувствия в гипнозе на последующий постгипнотический период улучшала их работоспособность, тонизировала физически, повышала уровень выносливости. Необходимость остановиться на этих вопросах возникает потому, что еще и сегодня, причем не только из уст малообразованных людей, но даже из высказываний отдельных ученых, можно услышать, что человек, "поддающийся" гипнозу, является слабовольным субъектом.
Мы рассмотрели основные механизмы, участвующие в формировании гипнотического состояния как особого, самостоятельного вида измененного сознания. Далее, как и намечалось, необходимо обсудить вторую сторону анализируемого вопроса и выяснить причины высокой действенности словесных внушений в гипнозе, а также необычного свойства этого состояния — возможности активизировать репродуктивные, адаптивные, резервные и эвристические возможности центральной нервной системы.
Механизмы высокой действенности суггестивных влияний в гипнозе были раскрыты в работах И. П. Павлова, который писал: "Среди гипнотических явлений у человека привлекает к себе — и законно особенное внимание так называемое внушение. Как понимать его физиологически?.. Внушение есть наиболее упрощенный типичнейший условный рефлекс человека. Слово того, кто начинает гипнотизировать данного субъекта, при известной степени развивающегося в коре полушарий торможения, концентрируя по общему закону раздражение в определенном узком районе, вызывает вместе с тем естественно глубокое внешнее торможение… во всей остальной массе полушарий и тем самым исключает какое-либо конкурирующее воздействие всех других наличных и старых следов раздражений. Отсюда большая, почти неодолимая сила внушения как раздражителя во время гипноза и даже после него… Многообъемлемость слова делает понятным то, что внушением можно вызывать в гипнотизируемом человеке так много разнообразных действий, направленных как на внешний, так и внутренний мир человека"[33].
Иными словами, можно сказать, что гипноз представляет собой ситуацию своеобразной "переорганизации сознания", когда функционирующий его центр "перемещается" в сознание другого человека и управляется усилиями последнего. С этой точки зрения аутогипноз — это искусственная самоперестройка управления сознанием с предоставлением приоритета тем психическим функциям, которые задействованы в решении какой-то актуализированной задачи при одновременной деактивизации систем, не участвующих в выполнении данной деятельности.
В гипнозе, в условиях сниженного притока внешних раздражителей, сопровождающегося снижением тонуса коры головного мозга, чрезвычайно ярко проявляются репродуктивные свойства центральной нервной системы. Именно это обстоятельство, как будет показано в главе III, используется в так называемом следственном гипнозе. Здесь же следует отметить лишь общие предпосылки к активизации образной сферы во внушенном состоянии.
"Мечтать образами, как известно, всего лучше в темноте и совершенной тишине, — писал И. М. Сеченов. — В шумной, ярко освещенной комнате мечтать образами может разве только помешанный, да человек, страдающий зрительными галлюцинациями, болезнью нервных аппаратов"[34]. Если в обычной обстановке яркость вспоминаемых образов и представлений подавляется многочисленными реальными раздражителями, то в условиях сниженного притока внешних раздражителей поток ассоциативных представлений вызывает необычно яркие образы, в определенной степени компенсирующие ограниченность внешних воздействий.
О. Н. Кузнецов и В. И. Лебедев описывают многочисленные примеры повышения уровня активности репродуктивных процессов у испытуемых во время сурдокамерных испытаний. Такого рода испытания систематически проводились в начальный период подготовки и осуществления космических полетов. Тогда еще имелись достаточные основания ожидать, что полеты в космос будут связаны с серьезным дефицитом сенсорной импульсации, вызывающим существенное снижение работоспособности космонавтов.
Как показали уже первые результаты космических полетов, опасения психофизиологов, связанные с ожиданием отрицательного действия изоляции космонавтов, оказались преувеличенными. Тем не менее данные, полученные в ходе экспериментов, позволили значительно расширить наши знания о природе и закономерностях формирования сенсорных галлюцинаций, которые чаще всего бывают зрительными. Это могут быть как элементарные образы (светящиеся точки, геометрические фигуры), так и более сложные (видения людей, животных, массовые сцены и пр.).
Галлюцинации у лиц, находящихся в строгой изоляции, появляются и исчезают неожиданно, спонтанно. В большинстве случаев испытуемые не могут их вызвать по своему желанию, продлить или прекратить. Обычно в начале изоляции человек относится к таким явлениям критически. В дальнейшем они могут приобретать самодовлеющее значение и приводить к нарушениям восприятия, когда процессы припоминания принимают характер внешних визуализаций. Вспоминаемые образы при этом проецируются в зрительное поле и как бы подменяют собой реальный объект. Характерно, что чаще всего максимум активности репродуктивных процессов отмечается в переходные (гипноидные, по И. П. Павлову) фазы общего сонного торможения[35].