В самые трудные дни обороны республики инструктор становится командиром спецотряда разведчиков 11-й интернациональной бригады, действующего в основном в тылах противника. Его люди — андалузские шахтеры, батраки латифундий, мадридские студенты — взрывают патронный завод в Толедо, лишив надолго боеприпасов немецко-фашистский легион «Кондор», уничтожают двадцать эшелонов с продовольствием и горючим, мосты и переправы, захватывают под Гвадалахарой в дерзкой схватке группу старших офицеров мятежного штаба и ценные документы.
— Спасибо за науку, русский брат, спасибо за науку воевать, — говорит ему боевой командир и шахтерский вожак Хосе.
— Вероятно, главная битва с фашизмом еще впереди, — задумчиво отвечает Артур Спрогис.
За разведчиками таинственного майора Артуро гонятся агенты франкистской охранки, сотрудники спецслужбы Канариса и Гейдриха в Испании, но он и его товарищи умело обходят расставленные ловушки. Они неуловимы.
Почти полтора года провел в боях под небом Пиренейского полуострова Артур Спрогис. Пройдут еще годы, он станет кавалером двадцати пяти правительственных наград, в том числе двух орденов Ленина и четырех — Красного Знамени, но никогда не забудет, что первый орден Ленина, и первый орден Красного Знамени заслужены им на испанской земле в первых яростных сражениях с фашизмом, нависшим зловещей свастикой над Европой.
Июнь сорок первого застает Артура Спрогиса за выпускными экзаменами в военной академии. Но звучит набат боевой тревоги, и самолет мчит его на фронт, туда, где гитлеровская армия, опьяненная легкими победами в Европе и внезапностью нападения на Советский Союз, вонзила танковые клинья в сердце России.
Предвидя события, Центральный Комитет ВКП(б) уже 18 июля 1941 года принимает постановление «Об организации борьбы в тылу германских войск». В нем были определены задачи партийного руководства партизанским движением. А. К. Спрогис назначается особоуполномоченным Военного Совета Западного фронта по разведывательной партизанской борьбе в тылу врага.
…В последние летние дни 1941 года в одном из подмосковных особняков в Кунцеве обосновался некий штаб. Ни вывески, ни табличек. С утра до поздней ночи хлопают двери подъезда, впуская и выпуская посетителей. Никто никого не знает, ни о чем друг друга не спрашивают. Новый хозяин «дачи» — широкоплечий, темноволосый человек в штатском. Его сотрудники — ответственные комсомольские работники столицы, группа офицеров и медиков.
Так проходил набор первых добровольцев для незримого фронта. Преимущество тем, кто физически вынослив, знает военное дело, умеет прыгать с парашютом и обращаться с рацией, хотя потом эти качества будут заново проверены и развиты на специальных курсах и в школах. Особое внимание комиссия обращает на сообразительность, ловкость добровольцев. И никаких особых запоминающихся примет, никакой яркости — партизанский разведчик не должен выделяться среди толпы, среди жителей той местности, где ему придется работать в условиях оккупации и полицейской слежки.
— Когда фронт стал приближаться к Москве, — вспоминает Артур Карлович, — я просил у горкома комсомола для отбора две тысячи добровольцев. Но юноши и девушки буквально осаждали райкомы партии и комсомола, наркомат обороны, Ставку Верховного Главнокомандования. Выбирать пришлось из трех тысяч. А за ними стояли все новые и новые добровольцы, рвущиеся на фронт и в партизанские отряды.
Любопытная деталь. Зоя Космодемьянская оказалась среди тех, кого не взяли. Слишком хрупкой была эта смуглая стройная школьница. Девушка глубоко переживала неудачу, часами просиживала у сборного пункта — у кинотеатра «Колизей», дожидаясь выхода Артура Карловича. Не устоял суровый майор перед напором юности. Зоя стала разведчицей штаба Западного фронта.
«Мама! Я ухожу на фронт к партизанам. У меня нет сил стоять в стороне, когда фашисты топчут нашу землю и приближаются к Москве».
На обратных адресах писем-треугольников, переправляемых через связников из-за линии фронта, указывалось: «полевая почта № 736, почтовый ящик 14, майору Спрогису для Космодемьянской Зои Анатольевны».
Так начинался путь в бессмертие московской девчонки, остриженной под мальчишку…
Вспоминая о Спрогисе, первый секретарь ЦК ВЛКСМ в годы войны Николай Александрович Михайлов приводит малоизвестный эпизод: ЦК ВЛКСМ, собрав о подвиге Зои подробные материалы, представил в правительство ходатайство о присвоении ей звания Героя Советского Союза.
Не прошло и суток, как ночью в кабинете Н. А. Михайлова раздался телефонный звонок Александра Сергеевича Щербакова. Он занимал посты секретаря ЦК и МГК партии, начальника Главного Политического Управления Красной Армии, руководителя Совинформбюро.
— Вы прислали документы о присвоении Тане звания Героя Советского Союза, — сказал он. — Но откуда вам известно, что Таня — Зоя Космодемьянская?
— У меня лежит ее комсомольский билет с фотографией, — ответил Михайлов. — В Московском горкоме комсомола хранятся другие документы. Есть комсомольцы из части майора Спрогиса, которые признали в Тане Зою Космодемьянскую.
— После публикации в «Правде» и «Комсомольской правде» статей о Тане, — объяснил Щербаков, — к нам обращаются с письмами. Многие родители, потерявшие дочерей, считают, что Таня — их дочь. Если принимать Указ о награждении, то следует избежать ошибки.
«Ранним утром следующего дня, — писал в своих мемуарах Н. А. Михайлов, — мы с Артуром Спрогисом выехали в Петрищево..
…Мне пришлось видеть много тяжелых картин в годы войны, но та, которую я увидел здесь, потрясла особенно сильно. На деревьях вдоль дороги — казненные мужчины и женщины, жертвы гитлеровцев. Босыми ногами они почти касались ослепительно белых морозных сугробов. На груди каждого повешенного — фанерный щит с надписью на русском и немецком: «партизан».
Деревня встретила нас одноэтажными домиками. У въезда увидели укрепленную на шесте доску с надписью по-немецки: «Petrischevo». В течение дня мы с Артуром Карловичем обходили дома, расспрашивали про Зою. Особенно много рассказала Прасковья Кулик, в избу которой фашисты привели девушку после допроса. В Петрищеве остались переночевать…
Утром отправились к могиле Зои. Неподалеку от околицы возвышался холмик, занесенный снегом. Вскрыли могилу. Левая грудь девушки была исколота штыками. Голова запрокинута, темные волосы разметались. Мать Зои Любовь Тимофеевна — она тоже приехала в Петрищево — лишилась чувств…
Девушка, назвавшаяся Таней, была Зоя Космодемьянская»…
В подборе и подготовке молодых добровольцев для незримого фронта особая роль принадлежала ЦК ВЛКСМ. Имея опыт комплектования совместно с политуправлениями родов войск парашютно-десантных бригад, гвардейских минометных подразделений и лыжных батальонов, секретари ЦК, МГК и МК ВЛКСМ не жалели сил, чтобы отобрать и обучить для борьбы в тылу врага самоотверженных юношей и девушек, готовых победить или умереть за правое дело.
Бывший заведующий военным отделом ЦК ВЛКСМ Дмитрий Васильевич Постников вспоминает.
— По-командирски подтянутый, внешне суровый, но удивительно сердечный майор Спрогис произвел тогда на нас, комсомольских работников, самое благоприятное впечатление. Зная о его боевом прошлом, службе на границе и опыте профессионального разведчика, мы не сомневались, что подготовка молодежи для заброски в тыл врага в надежных руках.
Здесь уместно рассказать и о самом Дмитрии Постникове, близком друге и соратнике Артура Спрогиса. Д. В. Постников еще до войны прошел большую комсомольскую и партийную школу: первый секретарь столичного Краснопресненского райкома ВЛКСМ, первый секретарь Иркутского обкома комсомола, заведующий отделом ЦК ВЛКСМ.
А когда грянула война, военный отдел ЦК ВЛКСМ, возглавляемый Д. В. Постниковым, становится настоящим боевым штабом. «Наш комсомольский «маршал» — так уважительно в шутку называли Постникова товарищи по работе. Человек бесстрашный по натуре, он неоднократно выезжал на все фронты — от Баренцева до Черного моря. Самоотверженная работа комсомола для фронта была отмечена высокими правительственными наградами — ведь Ленинский комсомол дал фронту около десяти миллионов бойцов.