Лолита уклончиво улыбнулась.

-  Ничего серьёзно, - сказала она, сдаваясь трёхсторонней блокаде взглядов. – Пока – так, перебиваюсь.

-  Хочешь побыть одна? – бесхитростно предположила Зоя.

Лолита откинула голову с загадочной полуулыбкой. Взгляд её скользнул по подругам, поднялся вверх на хоровод декоративных тарелок на стене и мечтательно завис. Потом некий импульс заставил её корпус плавно податься вперёд. Она дёрнула гибкой шеей, всколыхнув волосы, и принялась теребить свои жемчужные бусы, затем оттянула нитку и подвесила на большом пальце. Затем сделала глубокий медленный вдох, приоткрыла рот, задержала дыхание, прикусила губу. Взгляд её описывал круги на оконном стекле.

-  Не хочу, - сказала она, прищурившись с беспечной дерзостью. – Наоборот. Я хочу любви. Хочу страсти. Фонтана эмоций. Неистовства. Сумасшедших выходок. Бурного оргазма, - вещала Лолита, сваливая последний ударный слог каждой фразы на несколько тонов вниз. – Хочу всего того, что я недополучила от Тома. Хочу взлетать из-за того, что он посмотрел на меня. Хочу, чтоб у меня подкашивались ноги от его поцелуя. Пусть наш роман продлится месяц или неделю. Пусть даже один день. Не так важен человек, что станет источником, как сами ощущения. Вот чего я хочу. Хочу пожить в своё удовольствие. Насладиться своей свободой. Быть одной, Зоель, я не хочу. Но и искать очередного мужа – увольте. Раз уж не получилось у меня с ребёнком, я буду сходить с ума. Это самое большее, чего мне не хватало в Штатах. Там шагу невозможно ступить без того, чтобы кто-то это заметил. Чуть отступишь от общепринятой линии поведения, - и прослывёшь неадекватной. Господи, если бы я вела себя там так, как мне хотелось, они бы убедили Тома, что я больная на голову и закрыли бы меня в психушке. Клянусь вам. Не знаю, может быть, я немного забыла там саму себя, может быть, что-то важное упустила, но я терпеть не могу самокопания и могу вам откровенно признаться: я не жалею, что всё так сложилось. Я рада, что вернулась. Этот город. Я так соскучилась по нему. Он изменился. Но всё равно, я его узнаю, я вижу, что он помнит меня. Я повидалась с родителями – Господи, они уже и не надеялись увидеться со мной. Повидалась с сыном – впервые за много лет в домашних условиях, а не на курорте, как с тайной любовницей. Я увидела вас, - Лолита обвела всех троих восторженным взглядом. – Это для меня… Девочки, вы не представляете, что значит для меня эта встреча! Мне как будто вернули всю мою жизнь. Словно я спала и видела сон, забавный, приятный сон, а, проснувшись утром, обнаружила себя в своей постели, и в окно светит солнце, и на стене любимая картина, и белые простыни такие нежные наощупь, и из кухни наплывает кофейный аромат. И я понимаю, что хочу жить. На полную катушку, - Лолита встретилась взглядом с умилённо улыбающейся Машей. – Девочки, мне так не хватало нас. Я вспоминала, что мы вытворяли. Наши разговоры. Мы совсем другие, но я знаю, что мы остались друг для друга дорогими людьми. Я очень-очень надеюсь, что мы найдём время иногда видеться, несмотря на все наши дела и заботы, - Лолита умолкла, вкрадчиво глядя на Тамару. – Да?

Тамара усмехнулась.

-  Раз уж ты на это нацелилась, я не сомневаюсь, что так и будет.

Лолита рассмеялась и подмигнула Маше.

-  Тебя не нужно отдельно спрашивать, да? Ты всегда готова.

-  Всегда, - Маша растроганно покачала головой и вдруг прильнула к Лолите. – Я так счастлива слышать от тебя эти слова. Так счастлива, что не потеряла тебя. Что мы тебя не потеряли, - поправилась она, лукаво зыркнув на Тамару.

Тамара закатила глаза и снисходительно качнула головой. Лолита, когда Маша выпустила её из объятий, расправила одежду и прерывисто выдохнула.

-  Так, ладно, я от этих нежностей в туалет захотела. Подскажешь, куда?

-  Выходишь из кухни, и в конец коридора, - Маша изобразила маршрут жестами и вдруг начала хихикать.

-  Что?! – запальчиво крикнула Лолита.

-  Ничего! – в том же тоне откликнулась Маша и рассмеялась. – Я вдруг вспомнила собаку Тамилы Андреевны, школьной англичанки, помнишь? Такса. Она её брала с собой на все массовые мероприятия. Очень жизнерадостная собачка. Ну, помнишь? – Маша многозначительно подняла брови, насмешливо глядя на недоумевающую Лолиту. – Вечно писялась от восторга. На линейке то и дело налетит на кого-то и обоссыт от радости. Ну?

-  Ах ты гадюка! - сообразила Лолита и, раздразнённая, двинула в коридор.

-  Троллинг – новое слово в науке дружбы, - вполголоса проговорила Тамара.

Зоя беззвучно покосилась на неё. Маша вернулась к столу, села на свой стул,  деловито поёрзала, оглядывая стол, после чего попыталась сокрушить тишину дружелюбной улыбкой, адресованной Тамаре. Тамара мигнула ей в ответ обоими глазами.

-  Томочка, добавки? – предложила Маша светским тоном.

-  Разве что этого, - Тамара жестом владычицы наклонила к своему бокалу приватизированную ею бутылку вина.

-  Зося? – голос Маши по прямой линии.

-  Да, можно немного, - согласилась Зоя, подпуская к своей тарелке оживившуюся Машу.

Свежая порция была ещё тёплой. Картошка мягко распадалась и плющилась под давлением челюстей. Вилка с оглушительным скрежетом таранила тарелку. Зоя изо всех сил старалась перестать быть источником наисильнейшего шума в помещении, не позволяя вилке протыкать куски пищи насквозь, цепляя их на самый край  зубьев. Когда она приструнила вилку, стали предательски поскрипывать зубы, соскользая с долек солёного огурца. Но тут спасительно зазвенела стеклом Тамара, умащивая свой бокал среди столовых приборов.

-  Будет ещё десерт, - предупредила Маша. – Бисквитный пирог с пломбиром. И у меня есть вермут, если ты захочешь к сладкому.

Тамара кивнула и неожиданно переключилась на Зою.

-  Почему ты так плохо пьёшь? Давай я тебе налью.

-  Я же за рулём, - робко возразила Зоя, заставив Тамару замереть в позе сникающей воинственности.

-  Да уж, - Тамара вылила в свой бокал то, что пять секунд назад определила причитающимся Зое. – Отбрить ты всегда умела, как никто другой.

Маша прыснула и с короткой искрой умилённого любопытства глянула на Зою, которая невозмутимо пожала плечами, продолжая уплетать свою добавочную порцию печеной картошки. Доев, Зоя подняла глаза в поисках причин вибрации, на мгновение сотрясшей стол. Тамара уткнулась в айфон, щекоча его мелкими аритмичными движениями пальцев. Маша увлеклась разглаживанием цветастой салфетки у тарелки. Вдруг её глаза, наткнувшись на пустую Зоину тарелку, озарились идеей.

-  Я пока сполосну тарелки, а то эта гора грязной посуды на столе напрягает, честно говоря. Или ещё добавки? – воскликнула Маша с надеждой.

Зоя, чуть не поперхнувшись лимонадом, замотала головой.

Зажурчала вода хорошим напором. Зоя вспомнила, что через пару недель обещают поднять цену на воду вдвое или около того, и покосилась на Тамару. Та уже отставила айфон и, полуразвернувшись к окнам, смотрела куда-то за грань очевидности, сосредоточенно, даже напряжённо, пока её коротко остриженный ноготь тарабанил по ножке винного бокала.

Белые-белые облака. Почти без теней. Кое-где с золотистым отливом – если рисовать их, наверное, нужно добавлять немного кадмия. Белые, как Машино платье. Добротный ситцевый сарафан с юбкой чуть выше колена и широким поясом по талии. Заграничное диво. Так фасонисто в классе больше никто не одевается. А у Маши – дед капитаном, вот уж кого не удивить диковинками. Рядом с ней на скамейке Оля. Две пары голеней. Под коленом тонкая царапина – у Оли – это она в прошлый четверг перешла дорожку дворовой кошке. Их лица высоко, нужно отводить взгляд далеко вбок и вверх. Глаза устают. Маша плачет. Если приподняться на локтях, видно лучше, что там у них. Тамара – ноги на ширине плеч – в двух метрах от скамейки. Выжидающе вращает в руке ракетку. На скамейке Оля стукается коленями с плачущей Машей.

-  Что случилось? – Тамара, без должной сердобольности. Не любит нюни.