-  И вообще, у меня золотая медаль, - смеясь, подхватила Тамара.

-  Да. Короче, он сказал: хорошо, я тебе дам инструктора, он тебе всё объяснит, что к чему, и попробуешь, а сам лыбится, зубоскал такой, знаешь. Короче, приходит ко мне инструкторша: младше меня лет на пять, самомнение – выше облаков, и такая, знаете, ударный слог растягивает и прицокивает в разговоре. Давай меня, значит, поучать, а потом каждый шаг критически оценивать и по каждому действию замечания делать. Короче, я три дня это послушала, послала их и ушла. Даже зарплату не забрала за ту неделю. Прихожу домой расстроенная. Серёжа допытывается: что случилось. Я молчу, думаю, ещё этот масла в огонь подольёт. Но он всё понял, конечно. Жалко ему меня стало. Сделался такой заботливый, кузя мой золотой, и говорит мне: хочешь, я тебя к себе на работу возьму. Ну, тут я не выдержала, расплакалась. На какую, говорю, должность. А сама рыда-аю. Он говорит: найдём, чем тебя занять. Я говорю: нет уж, спасибо, я уже наработалась, сама придумаю, чем заняться, чтобы какую-то пользу приносить.

-  Господи, мне бы твои проблемы, - не выдержала Лолита. – Ну и что, придумала?

-  Поначалу охота работать у меня, прямо скажем, пропала. Я подсела на форумы и социальные сети: связалась со всеми подругами, с маминой роднёй, с эмигрантами. Я выучила ассортимент всех интернет-магазинов, знала, откуда поставляют нормальный товар, а откуда бракованный, откуда вовремя доставляют, а где постоянно задерживают. Я оставляла отзывы и писала жалобы, подготовила даже собственный рейтинг интернет-магазинов, разместила на форуме, после чего мне стали звонить пользователи за советом, - Маша энергично кивнула, отвечая на немое удивление Лолиты. – Кроме того, я постоянно висела в группах по кулинарии, по детскому развитию, по плетению макраме и составлению икебан – да, был у меня и такой период, а Соня, кстати, до сих пор увлекается макраме. Потом мы строили дом и одновременно продавали свою двушку. Я не вылезала из тем по продаже и покупке квартир и домов, стала немного ориентироваться на этом рынке, ну и комментировала: хвалила, критиковала – мне хотелось помочь людям разобраться. Я не утверждаю, что я большой ас, но иногда люди не просекают элементарных вещей и из-за этого ведут себя неадекватно. Короче, я докомментировалась до того, что получила форумную награду «Эксперт по недвижимости». И тут мне стали звонить из риелторских агентств, предлагать работу. Я так воодушевилась поначалу. А что, работа супер для домохозяйки: график свободный, загрузку определяешь сама, работать можно дома, если, например, ребёнок заболел или ещё какие-то помехи в офис поехать, бумажной работы – минимум, с людьми общаешься, а если удастся помочь человеку продать или купить! Короче, прикольная работа.

-  Ну и что? -  вопросила Лолита. – Почему ты бросила?

-  Ты понимаешь, - Маша изобразила колебание. – К риелторам у нас отношение, мягко говоря, недоброжелательное. Очень мало есть клиентов, которые воспринимают риелторов как помощников. Большинство считают их лицемерными крысами, которые наживаются на чужой порядочности. Но и те, и другие общаются с риелторами как с людьми второго сорта. Где-то я могу их понять, этих клиентов, потому что лицемерия в этой работы действительно хватает, и это может раздражать, но и риелторов можно понять, им ведь тоже хочется заработать.

-  Разумеется, - проворчала Тамара. – Проституток тоже можно понять. И киллеров, если сильно постараться, тоже.

Маша снисходительно потупилась, но продолжала:

– Когда мы построили дом, я зависла на дизайнерских сайтах. Я проектировала интерьер каждого помещения в специальной программе: у меня по двадцать-тридцать вариантов для каждой комнаты, с полсотни кухонь. Знали бы вы, сколько километров я намотала по строительным рынкам и гипермаркетам, сколько перевидала обоев, плитки, паркета, плинтусов, кухонных модулей, - мне уже снились все эти диваны, стулья, шкафы и унитазы. Короче, мы всё закончили.

-  Как я и сказала, ремонт удался на славу, - повторила свой комплимент Лолита. – Недаром ты так увлечённо в это погрузилась.

-  Ну, слава Богу, я рада, - с удовлетворением улыбнулась Маша. – Словом, закончили ремонт, и опять встал вопрос – чем заняться. Возникли мысли о своём бизнесе, но когда я представила себе эти риски, разборки с проверяющими, ну его нафиг.

-  Мне кажется, ты усложняешь… - покачала головой Лолита.

-  Ты не сравнивай, - сказала Тамара. – Как у тебя было, и как это здесь…

-  Даже если бы это было втрое легче, я не чувствую к этому тяги.

Лолита глубоко вздохнула и с улыбкой терпеливого внимания поджала губы.

-  В общем, я всё это вам рассказываю, чтобы вы понимали мою эволюцию, - как я пришла к тому, чем занимаюсь сейчас.

Тамара и Лолита зашевелились, со свежим любопытством внимая Маше.

Они сидят на парапете лестницы у подъезда Олиной хрущёвки. Двор у Оли тенистый, с высокими тополями в восточной части, с небольшим футбольным полем, окружённым ореховыми деревьями, с множеством скамеек, парой песочниц, каруселью и тремя добротными качелями аккурат напротив Олиного подъезда.

Оля сидит, отведя руки за спину и уперёв в них корпус. Маша на противоположном парапете покачивает скрещёнными ногами. Тамара не высидела и минуты – расхаживает взад-вперёд, исступлённо слушая и косясь на Зоины ноги, гоняющие мяч от бордюра к бордюру.

-  Я с тобой согласна, что осуждать кого-то, кроме самой Ларисы, едва ли правильно, - авторитетно вещает Маша. – Она сама до этого довела. Действовала безответственно. Не потрудилась предвидеть, как этот человек себя поведёт. Ты это всё правильно сказала. Но, подумай, она действовала на эмоциях. Её можно понять. Как минимум, она заслуживает сострадания…

-  Да ни хера она не заслуживает, - злобно отзывается Тамара. - Она только и делала, что ныла: большое одолжение, оцените, делаю, что за вас замуж иду. Такая вся из себя возвышенная за такое, читай по губам, ничтожество. Так хули ты, раз такая невъебенная, за такое уёбище замуж согласилась? Тихой жизни зачаялось… А если уж решилась, потрудись, тупица, хотя бы один глаз разуть, - лицезреть, что за скарб тебе перепал. Наберись же ты, рохля, смелости, вспороть кишки своим иллюзиям. Некому её было на место поставить. Кроме Паратова. Вот он ей именно указал на её место – что нужно было с самого начала сделать, чтобы не плодились мечты эти нелепые. За что её жалеть?

-  Ты жестокая, Томка, - дружелюбно замечает Маша. – Нет в тебе сострадания к слабости. Людям свойственны слабости…

-  Слабости здесь не при чём, - яростно перебивает Тамара. – Слабость – это недостаток силы. Слабости у тех, у кого есть стержень. А Лариса ваша – просто тряпка. Не было у неё никаких слабостей, потому что воли не было: ни принять свою судьбу, ни бороться с ней. Тошнит от того, как все с нею цацкаются. И главное, как вам понравилось, я, видите ли, не доросла ещё, чтобы понять лирическую героиню! Много надо ума, чтобы понять вашу героиню, что она – так, шкурка от личности. Видите ли, я должна была поплакать за Лариской, потому что Галине Николаевне её жалко. Она же по вечерам чем занята? Поела, посуду помыла, новости посмотрела, чайку забацала, садится за стол и Огудалову оплакивает. Воспитанники совка, сука, дебилки. Потому что совок таких вот тряпок, как Лариска, воспитывал. Чтобы потом всем совком за ними поплакать, когда жизнь ими пол вытрет и в мусорник выбросит. Экая наглость – раскритиковать Огудалову. Мнение их, видите ли, научили иметь.

- Насчёт того, как она отреагировала, я с тобой согласна. Это она загнула. Но и ты, я тебе объективно говорю, переборщила.         

-  Да плевать, - фыркает Тамара.

Женщина сидит у коляски на раскладном стуле, склонилась над книгой. Пытается читать, но отвлекается, часто вскидывает голову, смотрит на них с живым интересом, хотя суть спора, должно быть, не слышит. Вот снова посмотрела, поймала Зоин взгляд, тут же упавший на мяч. Лет двадцать пять, миловидная. Бирюзовые штаны с лайкрой невыгодно облегают пухлые после родов бёдра. Чёрная футболка с полосками в тон штанам. Что её так заинтересовало? Переводит взгляд с одной на другую, задерживается дольше других на Оле, - тоже считает, что самая красивая.