– Верно ты догадалась, Спутница это моя – Милава, – кивнул в ответ Январь, оторопевшую девушку слегка вперед подталкивая и одновременно ободряя усмешкой. – Проходи, не бойся. Серый только рычать горазд, а Олеся и вовсе у нас добрая душа. В печь точно не посадит.

В последнем Милава даже на миг не усомнилась, всей душой почувствовав, что местная Баба-Яга ничем на сказочный образ зловредной ведьмы не похожа. Теплом светились темные глаза ее. А еще в их глубине Милава подметила грусть затаенную и интуитивно распознала в Олесе «родственную душу».

«Не все безоблачно в жизни этой женщины было, испытала она и страдания. Нет в ее сердце покоя. Как и в моем».

– Спасибо огромное, – поклонилась Милава. Шубку сняла и принюхалась. – Такая вкуснотища, такие ароматы! Понимаю Серого: он переживает, что гости нагрянут и пироги все подъедят.

– Что ты, – польщено улыбнулась Олеся, – ему этих пирогов каждый день перепадает. Да только много ему нельзя, он на строгой диете! (Со стороны волка послышался жа-а-алобный скулеж.) Пока полностью не поправится.

– А что же с вашим Серым случилось? – под гостеприимное воркование хозяйки Милава и Январь уселись за широкий стол, приготовившись пробовать угощение. Месяц о чем-то задумался, поэтому девушки, почувствовавшие взаимную симпатию, решили поговорить.

– На пути силы темной он встал. С тварями жестокими, в мир наш засланными, столкнулся.

При этих словах Баба-Яга такой сочувствующий взгляд на волка бросила, что Милава решила больше этой темы не касаться, хоть и непонятным показался ей ответ. Но зачем напоминать о плохом?

– У вас так уютно, а ворон ваш… само обаяние! – решила она сделать хозяйке комплимент, чтобы паузу тяжелую прервать.

Олеся заулыбалась, подливая гостье ароматного чая.

– Знаю я этого вредину! Не рассказывай мне сказок о его манерах. Опять уговаривал прочь уходить?

Милава рассмеялась, ощущая, как все больше проникается симпатией к Бабе-Яге.

– Олеся, скоро ли братья мои явятся? – внезапно вмешался в разговор Январь.

– Вот-вот должны. Я вас немного раньше пригласила, чтобы Милава освоилась. И Константин обещал заглянуть, – вмиг став серьезной, ответила хозяйка.

От ее внимания не укрылся задумчивый вид гостя, его сосредоточенность и отстраненность. Слишком хорошо знала Олеся, каков старший из Месяцев…

– Что беспокоит тебя?

– Вот, – и, откуда ни возьмись, в руках Месяца появился сверток. – Поспрашивай за Гранью, может быть знает кто об этом блюдце? Дела давно минувших лет это, я полагаю. И никому не говори о просьбе моей.

«Слишком самостоятельный! С детства привык всю ответственность брать на себя, – в который уже раз за время знакомства с Январем мысленно посетовала Баба-Яга. – Вот и сейчас пытается во всем сам разобраться, помощи у братьев не просит».

Она подалась вперед, осторожно откидывая краешек материи, в которую предмет был завернут. И Милава мгновенно узнала заветную тарелочку, найденную в кладовке, что сначала показала ей Змея Горыныча, а потом и вовсе к нему переместила.

– Хорошо, – кивнула Олеся и проворно сверток подхватила. – Если узнаю что-то – расскажу.

Встав из-за стола, унесла артефакт в свою рабочую комнату. Вопросов лишних не задавала, понимая, что по пустякам Январь просить не станет и Милаву тревожить лишний раз не пожелает. Не укрылось от внимания ее, с какой тревогой то и дело замирал на девушке его взгляд. После нападения на Спутницу Декабря была причина и брату его тревожиться.

– Как служба идет? Нет ли примет тревожных? – стоило Бабе-Яге вернуться, спросил Месяц, тут же пояснив Спутнице своей: – Олеся – сильнейшая Ведунья мира нашего. Страж она, как и Константин. Может за Грань заходить, чтобы с душами ушедших пообщаться, и назад возвращается. Сила это большая, после великих испытаний ей доверенная.

– Ох! – с уважением и толикой страха глянула на новую знакомую Милава. – А я думала, вы – лекарь местный. Вон, и Серого на ноги поставить стараетесь.

– Если тихо все в мире сказочном, так оно и есть, – протянула в ответ хозяйка и нахмурилась, взгляд на Месяца перевела. – Словно затаились все! Тишина стоит, ни намека на атаку. За Гранью тоже никто ничего не слышал. А я ни за что не поверю, что колдун черный отступился и после первой же неудачи с Нариной мир наш в покое решил оставить.

Январь в ответ кивнул. Милава же, хоть и буквально млела в это время в восторге от вкуса пирожков домашних, а к беседе прислушивалась внимательно, желая больше узнать о тревогах, Месяца беспокоящих.

«Вдруг и я чем помочь смогу?»

Внезапно девушка слегка вздрогнула, почувствовав, как кто-то ноги ее коснулся. Опустив взгляд вниз, заметила волчонка маленького, что доверчиво к ноге ее прижался и мордочку вверх поднял, уставился на девушку взглядом просительным. Мгновенно сообразив, о чем ее просят, надломила Милава пирожок свой. Руку плавно вниз опустила, чтобы под столом скормить малышу желанное лакомство.

И тут же поймала пристальный взгляд звериный. Это Серый тоже к разговору прислушивался да за гостями наблюдал. Смутилась Милава, не привыкла она в центре внимания быть. Хотела просто тихонько в уголке отсидеться да послушать беседу чужую. И все важное на ус намотать, чтобы самой лучшей помощницей Месяцу быть.

«Хорошо, что я начала обязанности свои исполнять. Смогла Месяцу помочь силу стабилизировать, – радовалась она в душе. – А как же Месяцы все то долгое время, пока клан наш в опале был, справлялись?»

Ладошка девушки машинально скользнула вниз, в мягкую шерсть на загривке зарылась. Почесав волчонка за ухом, принялась поглаживать его по голове. Серый хоть и присматривал больше за хозяйкой дома да за гостем ее, но краем глаза следил и за детенышем.

– Кощей с Горынычем о том же в один голос твердят, – сухо кивнул Январь, соглашаясь с Бабой-Ягой. – И сам я уверен, что не отступился колдун. Просто готовит на этот раз что-то другое. Или прислужник у него новый похитрее колдуньи. Говорил Константин, что есть у меня подозрения относительно напарника ее, в мире нашем затаившегося?

– Почему же не напарница? – прищурилась Олеся, взяв со стола ватрушку с рябиновым вареньем.

Но прежде чем Месяц успел ответить, снаружи шум послышался – кто-то в дверь стучал.

– Вот и остальные гости пожаловали, – подскочила с места хозяйка.

Милава нервно вздрогнула: сейчас ей предстоит увидеть свою соклановку, что смогла вновь веру в клан потомков Дарины Месяцам вернуть. О Настеньке уже рассказывали самые невероятные истории.

Первым, чуть пригнув светловолосую голову, в терем Бабы-Яги шагнул высокий статный мужчина с ледяным и каким-то колючим взглядом. Всего на миг его глаза встретились с глазами Милавы, а девушку словно волной ледяного холода обдало. Невольно отпрянув, она тут же почувствовала прикосновение Января. Уловив смятение и растерянность Спутницы, Месяц ободряюще сжал ладошку девушки.

– Брат мой младший, Февраль, – бросив на родственника сухой, явно неодобрительный взгляд, поспешно представил он вошедшего Милаве. – А это Милава, Спутница моя.

 Сухой кивок и все тот же недоверчивый и отрешенный взгляд Февраля стали единственным ответом. Проигнорировав щедро заставленный яствами стол, мужчина шагнул к окну да так и застыл возле него с устремленным в пустоту взглядом. И стоял до того неподвижно, словно в ледяную статую превратился. В Милаве разом вся неуверенность в себе проснулась, что-то в Феврале испугало ее, заставило сердце забиться чаще.

А вот Олеся проводила Месяца грустным, почти материнским взглядом. Но сразу перевела его на Января, вопросительно приподняв бровь. Но старший Месяц только отрицательно качнул головой: не трогай, мол.

Неловкую тишину нарушил женский смех и вторящий ему голос Кощея. Широко распахнув двустворчатую входную дверь, в дом ввалились сразу трое – велеречивый Страж, ладный сереброволосый мужчина и незнакомка с добрыми глазами и светло-русыми волосами.

«Разве ж у нее глаза голубые?» – отчего-то первой мелькнула у Милавы именно эта удивленная мысль: в девушке она безошибочно распознала свою соклановку.