«Она защищена…»

«Как будто она в клетке… словно она потерялась…»

Слова моих родителей словно плыли в клубящемся вокруг меня паре. Уже достаточно напуганная, я не стала задерживаться в ванной. Вытершись, нанесла на кожу любимый лосьон Лиама, с запахом роз, а затем надела облегающее синее платье из джерси, которое ему нравилось. Я надела его впервые с тех пор, как он ушел, и почти ощутила его руки на себе. Поймав свой взгляд в зеркале, я спросила себя, что буду делать, если Дункан окажется инкубом. Действительно ли я отправлю его назад, в Царство Фей?

Я отвернулась и надела кольцо с бриллиантами и изумрудами, которое подарил Лиам. Затем спустилась вниз и прошла в библиотеку, поправляя подушки на софе и поднимая книги, которые скинул Ральф, взявший в последнее время привычку прятаться на книжных полках. В их числе была и «Демонология Фрейзера», которая, упав, открылась на странице с изображением крылатого существа с огромными когтями. Содрогнувшись, я вернула ее на полку. Взяв «Колдовство» Уиллока с кофейного столика, я открыла том на главе «Магические маскировки и как раскрыть их». Здесь было три раздела (Уиллок и все ведьмы, как я обнаружила, все обозначали тройками): а) Маскировка для самозащиты; б) Маскировка в сексуальных целях; и в) Стражи.

Стражи? Не знала до этого момента, что они могут использоваться в качестве маскировки.

Я продолжила читать.

«Как считает автор, иногда бывает необходимо скрыть свою истинную сущность, чтобы защититься от нападения врага. Таким образом, стражи в качестве маскировки используются только в случаях, сопряженных с опасностью для жизни. Автор не несет ответственности за использование их в других случаях. Если эти условия приемлемы, пожалуйста, нажмите на значок автора, изображенный ниже».

Я перевернула страницу и увидела, что следующие несколько страниц пусты. Затем вернулась назад, чтобы найти то, что Уиллок назвал «значком автора». Это была крошечная картинка закрытой книги, окруженной заговоренным кругом. Ниже мелким шрифтом говорилось, что, прикоснувшись к изображению, я соглашаюсь с вышеуказанными условиями, и что автор не несет ответственности за любые неудачи при использовании стражей или заклинаний. Ниже была еще одна надпись, прочитать которую можно было только с увеличительным стеклом, но я была нетерпелива в поиске информации о стражах в маскировке. Коснувшись изображения, я как будто выбрала кнопку «Соглашаюсь с условиями» в интернете. Кто-либо читал его полный текст?

Я прикоснулась к изображению. Круг повернулся; книга замерцала и открылась. Поток текста полился вниз по бумаге. Страницы перелистнулись, чтобы текст мог заполнить пустые листы. Когда весь пустой раздел заполнился, страницы автоматически вернулись к началу раздела.

«Круто, — подумала я. — Кому нужен Киндл?» (устройство для чтения электронных книг — прим. пер.)

Двадцать минут спустя я поняла, почему Уиллок защищал себя от возмездия обманутых заклинанием. Маскировочные стражи могли изменить лицо и тело до неузнаваемости настолько, что мужья не узнавали своих жен, а матери — собственных детей. Их можно было использовать, чтобы выдать себя за другого человека — Мерлин заговорил Утера Пендрагона, чтобы он мог выдать себя за Горлойса, мужа Игрейн, возлечь с ней и зачать Артура; можно было навязывать эмоциональное подчинение. Здесь Уиллок дает ссылку на раздел секса, намекая, что стражи использовались и в сексуальных ролевых играх.

Фу. Во сне Лиам показал мне, как использовать стражей, чтобы увеличить сексуальное удовольствие, но мысль, что при помощи стражей можно изменять форму и принимать облики своих фантазий и желаний, неприятно поразила меня. Хотя, я полагаю, если применять их взрослым людям и по обоюдному желанию, в этом нет ничего плохого.

Уиллок без обиняков объяснял, что те случаи, когда колдун занимался сексом, приняв чужой облик, это, безусловно, расценивалось как изнасилование.

«Наибольшую тревогу, — писал он, — вызывают случаи, когда потустороннее существо при помощи стражей принимает человеческий облик, чтобы соблазнить человека. Такие ухищрения использовали Нефилимы, суккубы, инкубы…»

Если Дункан был инкубом, зачем ему использовать стражей, чтобы замаскироваться? Когда инкуб воплотился в теле Лиама, ему не понадобились стражи.

Читая дальше, я наткнулась на возможный ответ:

«Стражи часто используются, чтобы обмануть практикующую ведьму».

Возможно, стражи стали необходимы теперь, когда я обретала силу. Но как тогда я могу определить, является ли Дункан инкубом?

«Существует способ, чтобы определить, была ли ведьма обманута инкубом. Каждый раз, когда ведьма вступает с ним в контакт, ее стражи активируются».

Я подумала о том, как мои стражи отреагировали на прикосновение Дункана. Я продолжила читать, отчаянно разыскивая объяснение своим ощущениям, конфликту между желанием и отрицанием. Что со мной не так?

«Однажды Аделаида заметит, — сказал мой отец. И моя мама ответила: — Нечего замечать. Она защищена».

Спрятали ли родители мою силу, чтобы защитить от тети?

Я снова открыла Уиллока и вернулась к разделу о маскировочных стражах. Я нашла то, что искала в сноске в нижней части последней страницы:

«Стражи также используются, чтобы замаскировать силу ведьмы, когда она молода и не может защитить себя, пока ее силы еще не раскрыты. Если стражей не убрать в подростковом возрасте, молодая ведьма может даже не узнать о своих силах. Такую ведьму, обессиленную стражами, часто называют «Водяной ведьмой»».

Я вглядывалась в сноску, пока шрифт не стал размываться. Сначала я подумала, что это из-за слез, но потом поняла, что буквы исчезают на самом деле. Видимо, у магического текста есть свой период действия. По мере исчезновения слов, я вспомнила слова Дункана о том, что есть три вида водяных ведьм, но он рассказал только о двух. Намеренно ли он умолчал о третьем, зная, что это относится ко мне, что я — водяная ведьма?

Я вернулась к разделу о снятии стражей. Существует способ одновременно снять стражи, наложенные на меня, а также те, что использовал Дункан для маскировки. Если я люблю его, в момент, когда стражи спадут, он станет человеком.

Но если я разоблачу своего инкуба не любя его, он будет уничтожен.

Глава 23

Сидя в библиотеке, потягивая виски в ожидании появления Дункана, наблюдая за темнеющим небом и начинающимся дождем, я поняла, что пришло время выбирать между реальностью и иллюзией.

Когда я была подростком и жила в холодной и неуютной квартире тети, та отчитывала меня за чтение сказок. «Ты пытаешься убежать от реальности», — говорила она мне. Психолог, к которой я ходила, объясняла, что я пыталась восстановить время моего детства, того мира, где мои родители все еще живы. Она была близка к правде. Не мир родителей я пыталась вернуть, а себя саму. Все эти рассказы о детях, потерянных в лесу, принцессах, живущих под властью злых мачех, матерей, наблюдающих за своими детьми в образе деревьев или животных, принцев, превращенных в зверей или лягушек… все рассказы были о видении истины сквозь иллюзию. Возможно, родители рассказывали мне эти сказки, чтобы я знала, как выжить в мире без них, истории должны были рассказать мне, кто я на самом деле.

Была среди них одна история, которую мои папа и мама особенно любили рассказывать мне. Она называлась «Там Лин» и пришла она, как уточнял отец, не из сказок, а из шотландских баллад. Что, в принципе, то же самое, что и сказка, — всегда добавляла мама.

Девушке по имени Дженнет запрещалось ходить в разрушенный замок в Катерхогском лесу, обители призраков и страха, а также «хороших соседей», которые таковыми, конечно, не были. Но, несмотря на предупреждения, Дженнет пошла к Катерхогу, потому что замок когда-то принадлежал ее роду, и она решила его вернуть. Когда она сорвала розу, выросшую на руинах, появился молодой парень, прекрасный принц в зеленом бархате и пледе. Он рассказал, что его зовут Там Лин, он — лэрд замка, похищенный королевой эльфов, чтобы вечно жить в Стране Вечной Юности, где никто не стареет и не умирает. Но в Канун дня всех святых, когда он поедет вместе с эльфами, те принесут его в жертву, как свою десятину для ада. Единственный, кто может спасти его — это истинная возлюбленная, человек, которая должна ждать у святого колодца и стащить его с лошади, когда он будет проезжать мимо. Затем она должна держать его в своих объятиях, независимо от того, какую форму он примет, пока он снова не станет человеком. Дженнет так и поступила — обнимала его, пока он превращался в змею, льва, а затем в огонь, сжигающий все вокруг; она держала его, веря, что держит в руках свою истинную любовь.