— Ах, черт! — с чувством воскликнул он. — Я остаюсь.

Эпилог

Рабастан Лестрейндж сидел на полу своей камеры. Несколько факелов ярко освещали черную каменную стену, с которой на него глядели брат и невестка. Они держались за руки и о чем-то шептались, периодически оглашая тюремные стены веселым звонким смехом и привлекая внимание охранника-волшебника, который просовывал голову между прутьями, интересуясь, что еще нарисовал этот странный, но ужасно талантливый узник.

Рядом с Рудольфусом и Беллатрисой Рабастан изобразил самого себя, постоянно оглядывающегося на девушку, сидящую у него на закорках. Она обнимала его за шею, а ее волнистые волосы падали ему на лицо, заставляя парня просто светиться от радости.

— Раби, мне так хорошо! Я так люблю тебя! — говорила она, сияя.

— Я тоже очень люблю тебя, Мила, - отвечал нарисованный Рабастан, не веря своему счастью