— Прости, — виновато произнес Жюскин примерно через две минуты, когда цвет лица его провожатой начал постепенно приходить в норму.

— Идиот! — прошипела девушка, решительной походкой приближаясь к другу и сжимая кулаки. Казалось, ей страшно хотелось заплакать от обиды — глаза блестели от непролитых слез — а кулаки чесались отвесить веснушчатому юнцу звонкую оплеуху, однако Цая Дзеро никогда даже муху не прихлопнула бы. Пусть она без труда смогла найти себе место в компании самых жестоких людей в Дарне, сама она была совершенно неспособна эту жестокость проявить. — Ты вообще понимаешь, что делаешь?!

— Клянусь, сестренка, это в последний раз! — побожился Жюскин, хотя оба они понимали, что обещание это исполнено не будет.

— Не называй меня сестренкой. Раздражает. Никогда бы не пожелала себе такого братца! Уж лучше никакой семьи, чем такие родственники! — с жаром бросила она, заставив молодого человека сокрушенно потупиться. Обиды слова девушки не принесли, они несли в себе совсем другой укор.

— В этот раз должно было получиться! Я же чувствовал, что победа у меня буквально в руках. Крипп в последние секунды сыграл со мной злую шутку, и…

— Хватит. Ходить. К Аргонсу, Гусь! — выкрикнула Цая, сверкнув на давнего приятеля своими зелеными глазами, в которых до сих пор стояла обида. — Я не могу вечно тебя выгораживать! Я ни за что бы не стала, если бы это не несло угрозы для всех нас. Так бы, может, и стоило тебя проучить, хоть выучил бы, наконец, урок, что глупо рискуешь. Но ты хоть понимаешь, что было бы, если бы Аргонс тебя проучил? Если бы тебе действительно отрезали руку?

— Было бы… неприятно, — глуповато улыбнулся Жюскин.

— Неприятно, — скривившись, передразнила Цая. — Это погубило бы нас всех, идиот! Когда-нибудь Ари может догадаться, что я покрываю тебя. Он уже понимает, что у него что-то в счетах не сходится. И много, наверное, не сходится, Гусь, учитывая твои одиозные проигрыши! Ты не игрок! По крайней мере, не везучий игрок, и хватит уже пытаться быть им! Если когда-нибудь меня не окажется рядом, когда Энсельм или Леммо решат разбить тебе нос, и хоть капля твоей крови тебя выдаст, это станет концом для нас всех, потому что мы оба знаем, что, когда тебя сдадут Культу, ты под пытками сломаешься и выдашь всех, кого знаешь, а нас много здесь! Неужели ты не понимаешь?

— Я понимаю, — Жюскин примирительно приподнял руки. — Я буду осторожнее, обещаю. Спасибо, что выручила.

— Опять выручила. Не думай, что мне это хоть немного нравится!

— Ох, вот не надо, — протянул Жюскин, закатывая глаза и складывая руки на груди. — Ты именно здесь научилась прорываться сквозь красное, именно здесь отточила свое мастерство. Я еще не видел… — он понизил голос до полушепота, — данталли, который бы так мастерски прорывался сквозь красное и так виртуозно играл бы с чужим сознанием. Никто из нас этого не может, только ты.

— Опять игра, — фыркнула Цая, тоже сложив руки на груди, начисто проигнорировав последнее замечание. — Это не игрушки, додумайся ты уже до этого, наконец!

— Ты прекрасно меня поняла, — отмахнулся Жюскин. — И, если уж на то пошло, то ты тоже рискуешь. Мы все рискуем. Тем, что нашли друг друга, тем, что осели в Дарне. А разве Даниэль не рискует? Вот он-то, по-моему, больше всех!

— Даниэль осторожен, — отвела взгляд девушка.

— Находиться в городском совете при нашем положении — это, конечно, осторожно.

— Он хоть пытается не особенно нарываться на неприятности! Он собрал нас, он помог нам и показал, что стоит держаться поближе друг к другу. Где бы мы были с тобой после Растии, если бы не он?!

Жюскин виновато потупился. Растия. Тогда Красный Культ вышел на их с Цаей семьи. Родители успели отослать детей прочь, узнав о прибытии жрецов, а сами планировали бежать в направлении Тайшира, но… не успели. Похоже, жрец Бенедикт Колер со своей передвижной группой слишком хорошо знал свое дело и умел выслеживать данталли. После долгих странствий Жюскин и Цая добрались до Анкорды и остановились в Дарне. Там-то работу девушки, с помощью нитей мастерски проникнувшей в сознание трактирщика и заставив накормить ее и друга бесплатно, приметил Даниэль Милс. Он объяснил двум новичкам, что в Дарне сейчас находится своеобразный клан данталли, которые стараются держаться вместе и выручать друг друга при случае. Поразительным было, что после нарушения Вальсбургской Конвенции кукольником по имени Мальстен Ормонт во время войны и громкого скандала с Рерихом VII, повлекшего за собой знаменитые Сто Костров, эти данталли решились осесть именно в Анкорде, где Красный Культ работает особенно рьяно. Даниэль Милс объяснил свой выбор тем, что безопаснее всего прятаться под самым носом у врага, и в этой тактике было свое разумное зерно. Сам Даниэль сумел спрятаться ближе всего к врагу — он несколько лет назад выбил себе место в городском совете Дарна, и здесь вел работу по поиску данталли и по осуществлению поддержки их связи друг с другом. На сегодняшний день вместе с Цаей и Жюскином в Дарне скрывалось тринадцать демонов-кукольников.

— Ты права, — ответ пришел лишь после долгой паузы. — Во всем права.

— Мне нужно не то, чтобы ты это признал, — устало вздохнула Цая, привалившись к стене, — мне нужно, чтобы ты исполнил свое обещание и был осторожнее. Обещай, что больше не нагрянешь ночью к Аргонсу играть.

— Обещаю.

Оставалось только выдохнуть и понадеяться, что упрямый Жюскин не врет.

Аргонс всегда давал своей подручной какие-то мелкие поручения. Цая была уверена, что он гоняет ее по раздражающей мелкой работе, потому что толком не может понять, зачем вообще держит эту девушку у себя на службе. Сама Цая тоже толком не понимала, что там делает. Да и, говоря по чести, она понятия не имела, чем может зарабатывать себе на жизнь. В Растии, на своей родине, она большую часть свободного от рутинных домашних дел времени проводила на лугу, где могла полностью погрузиться в свои мысли и уединиться с природой. Иногда ей казалось, что она могла бы слагать самые проникновенные стихи о красотах мира, природы и жизни в целом… но потом о безмятежной жизни пришлось забыть, когда группа Колера получила наводку на ее семью.

Цая поморщилась, постаравшись не позволить воспоминаниям завладеть ею. Перехватив поудобнее корзину с яблоками, казавшуюся непомерно тяжелой, она ускорила шаг и мысленно поторопила течение дня: вскоре Аргонс отпустит ее в отведенную ей небольшую хижину, где она сможет остаться наедине с собой.

— Цая, — послышалось из-за угла ближайшего дома.

Она вздрогнула, едва не выронив корзину. Одно яблоко качнулось и упало на землю, подкатившись аккурат к ногам того, кому принадлежал оклик. Точнее сказать, полушепот.

— Даниэль, — выдохнула Цая и подоспела к другу. Тот уверенным движением взял корзину из ее рук, поставил на землю и заключил девушку в крепкие объятия. — Рада тебя видеть. Почему так тихо окликнул? Что-то случилось?

— Случилось, — нахмурился он и некоторое время явно собирался с силами, чтобы озвучить ей новости. — Мы должны уходить из Дарна. Все. Разом. Сегодня.

Цая испуганно округлила глаза, уже понимая, к чему клонит Даниэль. Если всем нужно как можно скорее бежать из города, это могло значить только одно: кого-то разоблачили. И теперь предстояло задать вопрос, ответ на который в любом случае будет страшным.

— Кого? — глаза девушки заблестели от слез. — Кого, Даниэль, кого взяли?

Ответ она прочла в его глазах, но все равно отказывалась признавать его, пока не услышит. Даниэль это понимал, поэтому счел своим долгом сказать.

— Жюскина. Аргонс обратился в Культ сегодня, расспросив нескольких своих завсегдатаев. Они разделили его подозрения, и Жюскина схватили местные жрецы. На тебя пока никто не думает, наше счастье, что Аргонс к тебе привязан, да и твои способности к манипуляции сознанием, несмотря на красное, сильно его сбивают с толку. Но в городе очень опасно, уходить надо как можно скорее.