— И тебе добрый вечер, труп. — в ровном и спокойном голосе не слышалось разочарования, которого она опасалась, только легкая усталость. — Я очень надеялся, что ты будешь внимательнее.

 — Я… — Устала. Торопилась. Была такой дурой, что не удосужилась вовремя прочитать письмо. Говорила с Корнелием. Задумалась… Слабые отговорки для еще теплого трупа.

 — Не мучайся, тебя ничто не оправдывает, если ты уже мертва. — клинок бесшумно исчез в ножнах, разрешая повернуться. Терис заставила себя поднять хмурый взгляд на Лашанса, с легким раздражением отмечая, что его глаза как всегда непроницаемы и не выдают ни единой мысли. Может, считает ничтожеством и уже жалеет, что завербовал, может, еще смутно надеется, что из нее выйдет толк, может, скоро применит этот проклятый Первый догмат… Сейчас, вроде бы, не за что, но Альгмара говорила, что повод найти всегда можно.

 — Но кто будет подкрадываться к убийце? Легион не действует нашими методами. — вырвалось у нее чуть более раздраженно, чем она хотела сказать; досада на себя разъедала изнутри, лишая внешнего спокойствия.

 — На каждого убийцу есть другой, посильнее. — лицо Спикера помрачнело, напомнив о нечаянно услышанном разговоре. Кто-то убивал своих… Были предатели, которых казнили, и их тень все еще жива в Убежище. Спросить? И что сказать? Что подслушала? И вдруг ей не следует знать, не следует знать даже Альгмаре и Корнелию, и это выдаст их… Нет, лучше молчать и надеяться, что ее это не коснется, и те события остались в прошлом.

 — Я постараюсь иметь это в виду. — ровным голосом выдавила она и достала из сумки книгу, — Я прочитала…спасибо.

 — Сейчас проверим. — Люсьен Лашанс забрал у нее книгу и жестом велел следовать за собой, уводя в темноту уже знакомых коридоров, — Пока ты роняла голову минотавра на того бедного старого эльфа, один из бандитов был так любезен, что зашел ко мне сам. Так что у тебя будет свежий скелет с полным набором абсолютно целых костей.

 — А как же старые?

 — Один сгодится разве что на муку. Это который совершенно случайно попал в ловушку.

 — Он меня заметил, я просто немного отошла. — буркнула под нос убийца; что-то вызывало у нее ощущение, что те скелеты будут еще долго мстить ей даже после своей второй смерти.

 — Нет, все правильно. Силы, конечно, лишний раз лучше не тратить, но если уж тренироваться, то и в ближнем бою тоже. — сказанные спокойным тоном слова были не упреком, а очень настоятельным советом, по своей серьезности граничащим с приказом. И Терис, наверное, была бы полностью согласна, если бы не многочисленные раны, полученные в прошлом как раз таки в ближнем бою, когда не удавалось скрыться от глаз гоблинов и нежити.

 — Я стараюсь убивать незаметно, зачем лишний раз…

 — Рисковать? Согласен, подставляться незачем. Только что ты будешь делать, если тебя заметили? И заметил не еле живой Руфио или гоблин, а легионер или городской стражник?

 — Убегу и убью из-за угла. С Ушижей, по-моему, вышло вполне удачно.

 — Некуда бежать, ты в тупике. И прятаться некуда.

 — Значит, меня убьют. — признать поражение на словах было легче, чем сдаться в жизни, но сейчас Терис хотелось только поскорее закончить этот разговор. Она прекрасно знала, что крупные гоблины бьют сильно, сильнее, чем она, и в редких столкновениях приходилось просто уходить от их ударов, изредка выставляя почти бесполезные блоки и выжидая момент, когда тварь замешкается и откроется для короткого, но точного удара.

 — Убьют. — согласился Спикер, — И только потому, что ты не нашла времени потренироваться. Ты и в прошлый раз даже не пыталась сопротивляться, когда я приставил нож тебе к горлу. Могла хотя бы попробовать.

 — У меня сил не хватает, я пыталась. Мне даже в Гильдии бойцов сказали…

 — Что ты заморыш, который не переживет первого боя? И что у тебя не хватит сил натянуть тетиву? — короткий взгляд был брошен сверху вниз, заставил убийцу вспомнить о своем росте и тщедушном телосложении: она едва ли доставала макушкой имперцу до подбородка, о физической силе говорить не приходилось. И он требует, чтобы она шла в открытый бой и пыталась вырываться?.. Видимо, ей лучше не знать, какие остальные в Черной Руке…

 Терис не рискнула возразить и промолчала, тем более, что Спикер попал в цель: примерно это ей и сказал престарелый гильдмастер, когда она и Харна пришли в Королл наниматься в Гильдию. Редгардку взяли с радостью, ей же вынесли примерно тот же приговор, что и учитель магии: бездарность, ноль, пустое место, не доживет до конца первого боя.

 — Кажется, я угадал. Только стрелять ты научилась, даже смогла поднять меч, чтобы убить Агамира.

 — Я и тогда умела стрелять.

 — И отчего же тогда не взяли?

 — Сказали, что с одной стрельбой долго не протяну.

 — Что ж, если нам закажут кого-то из их Гильдии, обязательно отдам это задание тебе, докажешь им обратное. — взгляд Люсьена Лашанса, брошенный на нее у входа в лабораторию, несколько смягчился, убив в ней остатки раздражения.

 — Буду очень вам признательна. — Терис слабо улыбнулась, заходя в ярко освещенное помещение с каменными столами и алхимическими приборами. Один из столов пустовал, разбитый упавшим бревном скелет бесформенной грудой костей был сложен в дальнем углу, зато на втором столе ее ждал другой, свежий, недавно лишившийся мяса и при жизни, судя по росту и черепу, принадлежавший орку.

 — Оставлю вас наедине. — Спикер покинул лабораторию, и краем глаза Терис увидела, как он проверил, не горит ли огонь под колбой, наполненной в этот раз чем-то прозрачным.

 Проводив взглядом черную фигуру, растворившуюся в темноте коридора, убийца раздосадовано вздохнула, бросив на скелет взгляд, достойный злейшего врага; тот в ответ скалился орчьими клыками и безразлично смотрел пустотой глазниц. Хотя бы целы ребра и собран позвоночник, с остальным будет проще… Проще и менее позорно, чем в прошлый раз, когда она умудрилась обжечь руку и — после изучения анатомии Терис это ясно понимала — перепутать кости ноги самым глупым образом.

 Камешки… Холодные камешки в ладони, и память услужливо выдает иллюстрации из книги, заставляя складывать их. Плечо, предплечье, россыпь косточек — запястье, пальцы, без связок и мышц похожие на когти или ветви голого дерева… Это успокаивало, замораживало досаду, превращая ее в непреклонное желание собрать все правильно, благо память намертво схватывала увиденные мельком образы. Наверное, схватывала сильнее, чем стоило бы. Она помнила, как горел Кватч, помнила Анвил, покинутый семнадцать лет назад, помнила мать… Худая, изможденная босмерка с ввалившимися зелеными глазами на молодом лице, лишенная семьи, потерявшая мужа и все еще пытавшаяся улыбаться ей. А потом вспыхнул факелом их дом, крыша обрушилась раньше, чем мать успела выбежать, и остались только горящие дома, звон стали вдали, топот чешуйчатых ног по мостовой и темнота, таившаяся в нетронутых огнем переулках. Тогда темнота и стала другом, спрятала от глаз озверевших от крови даэдра и сохранила до рассвета, когда врата вдруг исчезли, а с неба хлынул ливень, погасивший тлеющие головни.

 Кости ложились одна к одной, смыкались суставы, как мозаика собирались очертания ног, в этот раз — как надо, и давила на веки усталость. Поддаваясь ей, Терис придвинула к столу табурет и села, склоняясь над ступней. Кости пальцев, без кожи и сухожилий — неестественно длинных, плотно сомкнутые кости лодыжки... Почти конец… Немного отдохнуть и продолжить…

 Голова упала на стол рядом с костями, веки сомкнулись, и мысли еще несколько секунд тянулись к телу. Кости…надо разложить… Кости фаланг сложились как надо, не то во сне, не то наяву, их шершавая твердость чувствовалась в руке.

 — Ну что, удобно спать? — вкрадчивый голос прорвался через толщу сна, не вызвав ничего, кроме желания спать дальше. Терис слабо кивнула головой, не открывая глаз и снова проваливаясь в темноту, полную бескомпромиссного равнодушия ко всему происходящему.

 — И не смущает, что не далее, как позавчера я на этом столе разделывал тело?