"Попробуйте прожить подольше". — Старый вампир дал совет, граничащий с приказом, которому придется следовать. Неизвестно только как.

 На время заглушенное ощущение пустоты внутри вернулось вместе с тупой болью понимания, что сейчас не остается ничего, кроме как дотащить ставшее чужим тело до лавки, сесть рядом и точно так же молчать. Нельзя даже плакать. Нельзя ничего сказать — слова абсолютно бессмысленны и ничего не изменят, единственная известная вещь ясна и без них: впереди — другая жизнь, если так вообще можно назвать существование в том, что осталось от привычного мира.

 Терис закрыла глаза и ссутулилась, борясь с сознанием, которое помимо воли по кускам собирало память о последних часах. Она запоздало поняла, что так и не смогла заставить себя войти в комнату. Оружие, вещи, деньги — все осталось там, и туда придется вернуться.

 Потом. Потом что-то должно измениться, потому что невозможно так же жить дальше.

 Сквозь поток затягивающих в топкий омут мыслей дошло, что Спикер дотронулся до ее спины — осторожно и отрешенно, как будто бы только сейчас понимая, что она все еще жива. Тяжесть опустившейся на плечи руки вернула способность сосредоточиться на настоящем, не метаться мыслями между прошлым и пустым будущим. Есть здесь и сейчас. Есть форт, такой же, как и вчера, как месяц, как полгода назад. Есть единственный оставшийся в живых близкий человек.

 — Поедешь к лекарю. — Негромкий голос без усилий оставался ровным настолько, что от его безжизненности хотелось выть. — Тебе нужно вылечить спину.

 Терис коротко дернула головой в знак согласия, которого не требовалось. Когда-то давно, в прошлой жизни, он уже говорил это, но тогда дело так и не дошло до лечения. Тогда она ждала Альгу, а та обещала хорошего целителя, что-то рассказывала про выведение шрамов и подобающий внешний вид, строила планы на будущее, в котором она была уверена. Только вернется с задания — и в Имперский город, к знакомым магам: старые связи и умение налаживать новые позволяли ей многое. Данмерка говорила что-то еще, давала кучу полусерьезных советов, сетовала на неровно стриженные волосы полукровки и пыталась соорудить из них хоть какое-то подобие аккуратной прически.

 Опустевшая комната всплыла перед глазами очередным напоминанием, что убежища больше нет. Есть стены. Есть вещи на тех местах, где оставили их владельцы. Книги Винсента в расставленном им порядке, кинжал Антуанетты Мари под подушкой, мази и духи Альги, рядами выстроенные перед зеркалом. Единственный след пребывания их в этом мире, убийцам не принято оставлять о себе память.

 Терис зажмурилась и втянула воздух с запахом холодных камней, зелий и крови. Из хаоса мыслей, клочков чувств и полного незнания, что делать, медленно вырисовывалось нечто определенное.

 Скоро придется ехать куда-то. Не столь важно, куда именно, главное, что будет разбитая весенняя дорога, холод, тающий снег и цель. Довольно простая, но сейчас больше не требуется, и сама она не нуждается в другой. После долгого или не очень пути будет лекарь, чьи умения совершенно неинтересны, который даст ей сильное снотворное, и на какое-то время мир исчезнет. Уже после придется ждать, пока срастутся кости, тренироваться, снова ездить на задания... Пытаться делать то, что велел Винсент. Жить.

 И потом, когда спадет оцепенение, искать того, кто начал все это. Кто знает больше, чем простые убийцы. Кто способен подменить контракт и послать одного убийцу умирать от руки более сильного, не подозревающего, чью шею он ломает.

 Кого-то очень опасного и невидимого даже для своих. Кого-то из Черной Руки.

 ***

 Шорох страниц был единственным звуком в зале, толщина стен заглушала даже скрип костей в коридорах. Трое скелетов здесь, еще пятеро уровнем выше, трое в коридоре наверху. При желании можно вспомнить каждого, ставшего вечным стражем форта Вариэл по распоряжению Мэг. Давно ушедшая из жизни Спикер считала, что так он обеспечит себе расположение Черной Руки, докажет свою пользу и защитит тех, кто в убежище, от слишком пристального внимания Слушателя...

 "Я не справился, Спикер".

 Мысль до сих пор не приживалась, разум раз за разом обходил ее, на пустом месте создавая иллюзии. Впервые за долгие годы начали сниться сны — не убийства, совершенные теми, на кого указывала Мать Ночи, а те, кто должен быть в убежище. Маленькая Очива тащила за руку к мишени, показывая на попавшую в центр стрелу, Тейнава с гордостью демонстрировал только что заточенный нож, Винсент долго и обстоятельно рассказывал о недавно прочитанной книге.Тацкат предлагал сыграть в карты, пока не видит Мэг. Альга призывала вести себя достойно и не предаваться азартным играм, после чего подсаживалась к ним, и в колоде появлялись лишние карты.

 Во сне. В реальности же...

 — Я... ознакомился с отчетом Аркуэн... — Слушатель взглянул нарочито сурово, пряча за строгостью свое нежелание смотреть в глаза. — Мне не хотелось принимать такие меры, но предательство должно быть наказано. Если гниет один палец, нужно отсечь его, пока болезнь не поразила всю руку.

 Сохранять спокойствие. Не думать о том, что сейчас в рукаве спрятан метательный нож, и что он глубоко войдет между глаз босмера. Не думать о том, что хватит сил справиться с Матье, который ближе всех и который занял нынешнюю должность благодаря своему повиновению, а не умению убивать... Хавилстен сильнее. А Алвал Увани, несмотря на искалеченную руку, испепелит на месте после первого же неверного движения.

 Оставшаяся в живых Терис не давала права рисковать собой.

 — Твой выбор душителя очень меня тревожит. — Слова Анголима вплелись в едва зародившуюся мысль о полукровке. — Очень неразумно и поспешно, хотя я отчасти понимаю твое состояние. Но она... Терис, конечно, убила Филиду, но...

 Пауза позволила вспомнить все, заново собрать из навсегда оставшихся в памяти деталей картину, исчерпывающе объясняющую сомнения Слушателя и ядовитую усмешку Алвала Увани. Отрубленные руки командора Легиона в цветастой наволочке, сломанный нос полукровки и панический ужас в глазах — так получилось. Невиданное везение, идиотизм и ни единой возможности выжить, если бы не обстоятельства, сложившиеся в ее пользу. Нелепая история с Франсуа Матьером, вызвавшая такое негодование Аркуэн. Смерть Харберта. Имя нового душителя звучало здесь часто, и каждый раз в связи с каким-то близким к бреду событием.

 — Почему она?

 Потому что в противном случае Аркуэн едва ли оставила бы ее в живых. Потому что лучше она, чем навязанный Слушателем душитель, который стал бы подобием Харберта, связанного своей клятвой перед Черной Рукой.

 — Она быстро учится. — Умение не выказывать сомнений в своих словах не подвело, доля истины не позволила сомнениям просочиться в голос.

 Она училась, делала успехи в алхимии. Изначально хорошо обращалась с луком и отмычками. Если дать ей время...

 — Она не успеет научиться. — Алвал Увани полоснул холодным взглядом. — Этот вопрос не стоит такого внимания. Советую только заранее подумать, кто займет ее место. У меня есть пара убийц, которых я могу рекомендовать. Опытных, дисциплинированных, с прекрасной репутацией. Последнее немаловажно в твоем случае.

 Не думать о ноже. Молчать. Спорить бесполезно, каждое слово данмера будет подрывать остатки веры в какое бы то ни было будущее. Банус Алор видел слишком многое и не преминул рассказать все своему приемному отцу. В подробностях, как и требовалось, не упуская ничего. Его нельзя винить, как и тихого, безукоризненно исполнительного Матье, ни разу не совершившего ни единой ошибки, умело обходящего все конфликты и не вызывавшего ни у кого неприязни. Впрочем, приязни тоже, если не считать Аркуэн, которой было необходимо хоть какое-то близкое существо, а безропотный и спокойный бретонец идеально подошел на эту роль.

 — Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы она соответствовала должности. — Люсьен Лашанс выдержал взгляд данмера, гоня из мыслей тень предательской веры в его правоту.