из суфизма, вводит, таким образом, элемент чувства, любви и ожив-

ляет закостеневший формализм. Можно сказать, что эксперимент этот

ему удался полностью и что после .него сохранилось лишь очень мало

представителей самого ригористического правоверия, не пожелавших

в той или иной мере последовать за ним. С другой стороны, он подвер-

гает проверке все положения суфизма, выясняет, что из них может быть

согласовано с сунной, а что с ней несовместимо, и строит целую уме-

1 Goldziher, Muhamme dänische

Studien, Bd II, S. 106.

42

яренную суфийскую систему, в которой элементы иррациональные, экста-

тические сведены к минимуму и главное внимание уделено внешней

обрядовой стороне. Так создается суфизм ортодоксальный, приемлемый

для верхушки духовенства, которая становится сильнее, и тем самым

сокращается сфера влияния шейхов.

После Газали суфизм перестает быть достоянием одних городских

масс. Ему открыта дорога и в феодальный замок. Именно поэтому, как

и в силу исторических событий XII в., элементы суфийских учений про-

никают во все виды литературы и продолжают в какой- то мере сохра-

нять такое господствующее положение в течение целого ряда веков.

XI. ЗАРОЖДЕНИЕ СУФИЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Мы переходим теперь к вопросу, ради более полного освещения

которого нам и пришлось сделать этот обширный экскурс в область

истории формирования идеологий мусульманского мира, а именно, вопросу о том, как суфийское движение оказалось связанным с литера-

турой, преимущественно поэзией, и дало, таким образом, мировой лите-

ратуре ряд бессмертных памятников.

Мы видели, какое большое значение суфии придавали достижению

экстатического состояния, считавшегося особой милостью, ниспосылае-

мой богом. Поэтому не удивительно, что в их кругах уже в раннюю эпо-

ху усиленно искали средств, которые могли бы способствовать вызыва-

нию экстаза. Одно из этих средств вскоре было признано особо эффек-

тивным. Это была музыка, инструментальная и особенно вокальная, сочетающаяся с художественным словом. Слушание музыки было вве-

дено в обычай у целого ряда шейхов и получило техническое наимено-

вание сама' (от араб, сама'а — «слышать», букв, «слушание») 8 . Сама'

не могло не вызвать в правоверных кругах резкого протеста как недо-

пустимое новшество, несовместимое с шариатом, и потому почти все

ранние работы по суфизму (X—XI вв.) усиленно обсуждают вопрос о

его допустимости. Хотя даже и в самой суфийской среде далеко не все

признавали допустимость сама\ но все же большинство, в том числе

и такие умеренные суфии, как Газали, считали его не противоречащим

сунне. Классическим текстом в пользу сама' считается обширный раз-

дел Ихйа"

г улум ад- дин, посвященный этому вопросу и в сокращенном

виде включенный в Кимийа- йи са'адат. В этом разделе особый интерес

представляет глава, доказывающая, что сама* не может быть заме-

нено чтением Корана и дает большие результаты. Приведем отрывок

из нее.

«Слушание чтения стихов Корана применяется часто, и исступле-

ние от него бывает нередко. Многие от слушания Корана теряют со-

знание, а многие даже от этого лишались жизни. Рассказывать об этом

долго, и в книге Ихйа

1 я об этом говорю подробно. Но вместо чтецов

Корана зовут певцов и вместо Корана поют песни по пяти причинам.

Первая та, что стихи Корана не всегда имеют отношение к состоянию

влюбленных. В них часто речь о неверных, постановлениях о сделках

мирян и разных других вопросах, ибо Коран — целебное средство, для

всех разрядов людей. Когда, например, чтец читает стихи о наследст-

ве, что матери из наследства причитается одна шестая, а сестре поло-

вина, или о том, что жена после смерти мужа должна соблюдать *идда

8 Применяемая некоторыми авторами транскрипция сама' неправильна и основана

на недоразумении.

43

четыре месяца и десять дней, это все огонь любви не разжигает, разве

если [слушатель] крайне влюблен и его охватывает восторг от всего, даже от того, что далеко от его целей, что бывает редко. Вторая при-

чина та, что Коран большей частью помнят и много его читают. А все,.

что часто слышат, сердцу ничего не говорит по большей части. Можно

наблюдать, что тот, кто в первый раз слышит что- либо, приходит от

этого в экстаз, а во второй раз этого экстаза уже не бывает. Петь мож-

но все новые и новые песни, а читать Коран заново нельзя. В дни про-

рока, когда арабы приходили и впервые слушали Коран, они рыда-

ли и приходили в экстаз, Абу Бакр говорил: „Были мы такими же, как.

вы, но затем огрубели сердца наши", т. е. привыкли к Корану. Итак, все новое действует сильнее, и потому- то 'Омар приказывал паломни-

кам скорее возвращаться в их города и говорил: „Боюсь, что привык-

нут они к Ка'бе и уважение к ней уйдет из их сердец". Третья причина

та, что сердца больше трепещут, когда заставишь их биться напевом

и ритмом. Потому- то от обычной речи экстаз бывает реже, а от хоро-

шей песни чаще, когда она имеет ритм и напевы. Тогда каждый напев

вызывает особое действие. Коран же нельзя петь и подгонять к ладам; и как- либо приспосабливать. А когда он без напева, это — только слово.

Только очень горячее пламя он может раздуть еще сильнее. Четвертая

причина та, что напевам нужно еще помочь другими звуками, чтобы

действие было сильнее, как <^звуки> флейты, бубна, барабана, шахина

и др. ...Пятая причина та, что когда кого- либо охватывает (какое- либо

настроение, он жаждет услышать стихи, соответствующие этому на-

строению, а если они не соответствуют,"он испытывает к ним отвращение

и может сказать: не пой это, пой другое. Коран же не подобает ставить

в такое положение, чтобы он вызывал отвращение»

9 .

Этот отрывок крайне убедительно доказывает, что основное назна-

чение сама' — именно вызывать экстаз. Сама* применялось не только

на собраниях дервишской общины, но также и на так называемых

маджлисах, открытых собраниях, устраивавшихся в ханаках. Жизне-

описания нишапурских шейхов X в. показывают, что такого рода собра-

ния в это время были обычны и проводились по расписанию: в опреде-

ленные дни недели, в определенное время и в определенном месте.

Такие же сведения есть и о шейхах багдадских, и можно полагать, что

такой порядок был принят повсеместно. Собрание открывали чтением

какого- либо отрывка из Корана, а затем шейх поднимался на мимбар

и произносил проповедь, которая могла чередоваться с пением.

Посетителями таких собраний были по большей части представите-

ли ремесленников и малообеспеченных городских кругов. Поэтому чи-

тавшиеся и певшиеся стихи, конечно, должны были выбираться с таким

расчетом, чтобы они в какой- то мере были понятны собравшимся и

соответствовали их вкусам и привычкам. Сведения, имеющиеся о жизни

известного шейха Абу Са'ида ибн Абу- л- Хайра (967—1049), показы-

вают, что этот видный представитель хорасанского суфизма в своих

проповедях широко пользовался руба'и (четверостишиями), т. е. той

стихотворной формой, которая имела народное происхождение и в этот

период в аристократические круги доступа еще не получила. Весьма

характерно также, что шейх Абу Са'ид не сочинял сам рубаки, а поль-

зовался уже готовым материалом, можно Думать, преимущественно

народного происхождения.

Есть основания думать, что так поступали шейхи и в предшествую-

щую эпоху и что использовались главным образом стихи любовные,.

9 Газали, Кимийа- йи со*адат, стр. 178.

44

созданные как светская лирика, воспевавшие обычную земную любовь