Было бы предложено! Запалив светец, не стесняясь Лихого, собралась в считанные минуты. Обнял суженную в дверях, шепнул:

– Ничего не бойся.

Перешагнув через спящих, спустились вниз, вышли на подворье. Вскочив на лошадей, ускакали в ночь…

На хвост им присели крепко. Кто присел? Пока неизвестно, но явно не обычные дорожные тати. Почерк преследования не тот, да и действовали не из засады, а скорей догоняли беглецов. Из-за выпавшего непомерно снега, занесенных летников и далекого зимника, бежать сломя голову бессмысленно. На последнем запланированном перегоне смогли оторваться и то, благодаря тому, что помимо основной лошади, у каждого имелось по две заводных, а преследователи изначально не озаботились подменой. Видать рассчитывали одним махом догнать и схватить Егора с Ариной. Лиходеев издали на открытой ветрам степи, заметил два десятка людских силуэтов, верхами идущих следом. Могут ведь и отстать, дав роздых животным, а потом продолжат гнать свою жертву. Такая тактика по снежной целине тоже подойдет. Местность ведь не ровная дорожка для лошадиного бега, а как раз наоборот, то ровная степь, укрытая снежной целиной, то широкие балки с дубравами по склонам и талицами от родников. Дать бой сейчас вряд ли приемлемо, даже если самому атаковать в удобном месте. Арина гирей повисла на ногах и если он… Ну да, то что с ней будет? Нет! Только убегать. Убегать на сколько сил хватит!

Оглянулся за спину. Очно оторвались, и начавшаяся поземка, как нельзя вовремя их догнала. Через шум ветра, крикнул своей спутнице:

– Ты как, Аринушка?

– Все хорошо!

Какое на фиг, хорошо? А то он не видит. Вымоталась в конец, еле в седле держится. Хоть останавливайся в одной из балок и ночуй. Подбодрил словом, только для того, чтоб успокоить:

– Крепись! Немного осталось. Скоро встанем на привал…

Голые, густые кусты вытянулись вдоль овражка, и Егор словно по наитию потянул повод, направляя лошадь к ним. Поблазнилась высокая крыша строения в вечерней мгле, сужающаяся к верху с крестом на макушке. Откуда сие? Облегченно перевел дух, в снежной пелене разглядев и высокий забор, прикрывший подворье, притулившееся к кромке лесной полосы. Теперь будут живы!

Соскочив с лошади, постучал в ворота. Их словно ожидали. Человек, одетый в черную одежду, похожую на рясу православного священника, отперев ворота, поманил жестом. «Въезжайте!». Отступил в сторону. На широком дворе, без видимых признаков лежащих на земле сугробов, было пусто. Не было ветра, и не донимал ветер. На лице тут же стали оттаивать крупицы снежной поземки, сделав его влажным. Чудеса! Лихой помог сойти с лошади Арине, оглянулся. Ворота за ними заперли. Монах, или кто там он был, кивнув в сторону дома, немногословно сказал:

– Заходите. Ожидают вас.

Интересно девки пляшут… Кто их может ожидать?

Ведя девушку за руку, Егор зашел в дверь добротной постройки. Изба – не изба, терем – не терем, церковь – может быть! Только откуда она здесь? Почему так не близко поставлена от населенных пунктов? Разве что монастырь. Так ведь, где вся братия?

А ведь точно церковь! Снял с головы шапку, зажав ее в левой руке. Арина, видимо впервые попавшая в такое место, с удивлением и даже с некоторой боязнью непонятного, с места предназначенного для молитвы верных или лиц, уже принявших крещение, взирала на полукруглую середину солеи напротив Царских врат, откуда, как знал Лихой, произносятся проповеди. Повела глазами по убранству большой залы. Больше всего девушку впечатлила стена, отделяющая центральную часть храма от алтаря, имеющая на себе несколько рядов икон. В завершение, иконостас венчался крестом, а десятки зажженных свечей, дополняли сложившуюся картину и внушали таинственное благоговение деве, первый раз в своей короткой жизни, переступившей порог подобного заведения.

Как не был Лиходееа на взводе, готовый к любому развитию событий, а все ж не заметил человека, вставшего у боковой двери. Услышал голос.

– Сюда пройдите. Ожидают.

Трапезная. Совсем не большое помещение. В торце стола сидел человек, представлявший собой классический образ священнослужителя средней руки, быть может настоятеля сей обители бога в данной эпохе. Жестом, открытой ладонью, провел над накрытым для трапезы столом, поставленным голосом предложил:

– Присаживайся, боярин. И ты, дева. Откушайте, что бог послал.

– Спасибо! – поблагодарил, соглашаясь с предложенным Лихой. – Проголодались в дороге.

Пока ели, хозяин не проронил ни слова. Благостно улыбаясь, наблюдал как путники набросились на горячую пищу. К концу трапезы Арина, чуть ли не засыпала за столом. Разморило в тепле. Священник повысив голос, позвал того, кто привел их сюда.

– Илья, проводи боярышню в келью. Укажи место, где поспать сможет.

Молчаливый поклон, и вот уже Егор остается наедине с настоятелем. Недолгая игра в гляделки. Оценка друг друга. Хозяин первым нарушил молчание.

– Что, боярин Егорий, вновь уходишь от погони?

А чего шифроваться, коли ему все известно и без лишних расспросов? Ответил:

– Пытаюсь.

– Вот-вот. Только и делаешь, что всю жизнь тебя гонят, а ты бежишь. Не надоело бегать?

– А что, есть другие варианты?

Уже понял, не прост чернец. Ох, не прост!

– Как им не быть? Имеются. Только со своими глобальными планами распроститься придется. Готов?

– Это какими?

Усмешка на добром лице, высвеченная горевшими свечами в старинных подсвечниках.

– Сколько лет ты уже в этом мире? Десять?

– Четырнадцать.

– И чего бы тебе не жить, жизнью обычного боярина? Иметь семью, свой удел, родичей, друзей, челядь в конце концов? Чего тебе не хватает? Ведь в большую политику лезешь! Никто бы тебя, Лихой, не тронул, не покусился на имение.

– Так ведь покусились?

– Это частности. Много бед не принесли.

– А как же гибель друзей?

– Издержки бытия.

– Ничего себе издержки! Что-то ты, батюшка, на священнослужителя не слишком похож. Или нынче любовь к богу, любовь к ближнему, не в чести? Такие речи скорей безопаснику подошли бы, а не настоятелю православного храма.

Вон как лицом посмурнел. Куда делась благостная улыбка? Глаза сверлят, как два буравчика, будто решает его дальнейшее пребывание на грешной земле. Интересный экземпляр существа мыслящего. Кем, на самом деле он может быть?

– Послушай совета, человек! – чуть повысил голос. – В этой реальности, которую ты так рьяно пытаешься изменить, почти пришел конец властвованию Византийской империи. Церковь уже разделилась на западную и восточную. Так вот западная нашла себе пристанище, а восточная в силу сложившихся обстоятельств, зависла. То, что ты князя Владимира сподвиг на великое княжение, это хорошо. Но никого не устроит на огромном, можно сказать бесхозном куске земли, главенствование старой веры.

– Ты имеешь ввиду родных богов славян?

– Х-хы! Богов! Можно сказать и так.

– А куда ж их?

– А куда они делись в твоей родной реальности?

– Пришли, вот такие как ты, взбаламутили народ, поверстали в чужую веру. Ведь через колено народ ломали! Что, нельзя чтоб были и те и другие…

– Нельзя! – мгновенно пресек попытку донести свое мнение. – Твои родные боги, почти что обычные люди, но с некоторыми отклонениями. Нам на земле бессмертные не нужны. Все должно быть под контролем вселенского разума и идти своим чередом. Здесь и так на целых двести лет задержка развития происходит. Князя Владимира ты разыскал, осталось сподвигнуть его на всеобщее крещение Руси, ну а дальше… Дальше ты знаешь.

– Знаю.

Хозяин поднялся из-за стола. Прошелся по комнате, разминая конечности. Вперив взгляд в глаза Лиходееву, отчетливо произнес:

– В общем решение за тобой. Либо ты сам отходишь в сторону, и не слишком лезешь в политику, живешь как все. Либо… Здесь неподалеку встал на ночевку отряд карабов, который ведет за собой твой знакомец ведьман Бужан. Ох и зол же он на тебя! Ты ведь его не раз вокруг пальца обвел, а он злопамятен, а кража девки, это для него всего лишь предлог. И смерть Деяна он именно тебе в вину ставит… Так вот, выбор за тобой. Думай! В Переяславе тебе делать нечего, без тебя разберемся. Иди спать.