Квентин ждал меня у офиса Анны. Я не просила его прийти, но он был здесь. Люди обходили нас, будто мы были камнями в реке.

- Когда я напал на Небеса, - сказал он, словно так и начинали разговор, - когда ты была в моих руках, и мы вместе пробили дверь в тронный зал Громового дворца – самый мощный барьер во вселенной, который стал щепками и пылью – со мной произошло кое-что забавное.

Забавные вещи по пути к Драконьему трону. Точка кипения была близко.

- Хранители врат пару секунд решают, открывать для тебя врата или нет, - сказал он. – И если они решат, что тебя не пустят, их не переубедить. На это уходит пара секунд. Но, когда они приняли решение, они непоколебимы. Они никогда не откроют врата. Ты можешь гореть, а у них будет вода, но они не откроют врата. Они могут голодать, а у тебя будет еда, но они не откроют врата.

Квентин почесал затылок, смущенный раскрытием, что он не был безумным берсерком, как его рисовали в истории.

- Я перестал размахивать в одном ударе от разбивания дверей на другой стороне, в шаге от становления Королем Небес, – сказал он. – Я сел на пол и ждал Будду. Я терпеливо и очень долго ждал. А потом он прибыл, и я забрался на его руку, и он проделал трюк с горой.

История была неплохой. Но я хотела другую.

- Как я умерла? – сказала я.

- А?

- Как я умерла? Когда я была Рюи цзиньгу бан?

Квентин не хотел рассказывать раньше, но знал, что сейчас лучше не отказывать. Он глубоко вдохнул, словно его нужно было успокаивать.

- Ты не умерла, - сказал он. – Ты ушла. Я проснулся однажды, а тебя не было рядом. Ты забрала всю карму, которую заслужила за сотни лет сражения со злом и спасения жизней, и рискнула в попытке стать человеком. Я не знаю, как. Не было гарантии, что это сработает. Ты могла ступить в Пустоту и оказаться в аду или хуже. Ты могла исчезнуть. Но ты так сильно хотела уйти вперед. Тебе не нравилось быть на месте.

Глаза горели так, как еще никогда не было. Я подвела старую себя. После сложностей Рюи цзиньгу бан стерла себя, чтобы стать чем-то новым, а я подвела ее, один раз ударившись о стену.

- Тебе нужно вернуться на Небеса, - сказала я Квентину.

- Зачем?

- Посидеть там, подождать восемьдесят, девяносто дней.

- Но тогда ты…

- Знаю. Если ты так сделаешь, я состарюсь и умру за это время. Каждый день на Небесах – год на Земле, да? Подожди три месяца на Небесах. Не так много. Я умру как человек и, может, вернусь как посох. Тебе нужно было так и поступить, - продолжила я. – Не приходить на Землю. Мы – магниты для демонов, когда мы вместе, становится хуже. Уходи и дай мне прожить эту жизнь.

Я знала, сколько боли будет в глазах Квентина, когда говорила это. И я ужасно позволила ему уйти без слов.

34 

Я смотрела на папу в окно спортзала, он насвистывал и чистил скамейки. Он не знал, что я была там. Пару недель назад, я бы назвала его рыбой в аквариуме, но теперь понимала, что это не так.

Он заслужил право жить вот так мирно. Он рисковал так, как не поймет спортсмен, за которым он убирал. Отец вытянул палец, и его могли откусить, но он понимал рамки.

А его дочь, ходившая в школу на его скудные деньги, носившая вещи, что он надевал на нее, думала, что сможет просто подняться на Небеса на облаке правил, которым следовала.

Я винила его в самоуверенности. Я думала, что была лучше него. Но он хотя бы сжал свою слепоту в кулаках и пошел пробивать свой путь. Я не была такой смелой.

На миг папа поднял голову, словно ощутил меня. Но в зал вошел клиент, юноша в дорогого вида спортивном костюме, и поздоровался с ним. Они, такие разные люди, общались, изображая травмы плеча.

Я развернулась и ушла.

Мне нужно было убить время, и я пошла в парк.

Погода была хорошей, и там было полно греющихся на солнце людей с вином. Они стали ковром привлекательных тел на траве, порой они задевали друг друга локтями, проверяя.

Я села у дерева сзади. В тени было прохладно, узлы на корнях давили на мои бедра. Я не заслужила удобство.

Я ощущала себя старой. Старее всех вокруг мня, хоть это было не правдой. Они были чуть старшей двадцати. Они выглядели неплохо. И только люди с большой зарплатой могли снимать жилье неподалеку. Акценты, что я слышала с ветром, были не местными.

Я ради этого и боролась. Я хотела хорошее образование и работу, да? И эти люди получили и то, и другое. Они отдыхали тут в солнечную субботу. Где-то среди них было мое покрывало. Мое место, моя награда.

- Вы не сражались с тем, чем билась я, - сказала я громко. – Вы не видели, что я видела.

Я могла сказать о демонах. Никто не слушал, да и никто не обратил бы внимания.

Я заметила высокого красивого мужчину, идущего ко мне сквозь толпу. Он был в спортивной одежде и сандалиях, как половина лежащих на траве, но он выглядел намного лучше них. Он подобрался близко и снял солнцезащитные очки.

- Так и думал, что это ты, - сказал Эрлан Шень.

Его я не ждала.

- Что вы здесь делаете?

Он показал банку в коричневом мешке, потряс ею.

- Выпиваю.

Этого я не ожидала услышать. Он увидел мое смятение, потому что рассмеялся и сел рядом со мной.

- На Небесах Персиковый банкет, - сказал он. – Много доступного вина. Но я не люблю праздники, не хочу напиваться перед другими богами. И я нахожу в это время подходящие места на Земле и пробую человеческую выпивку. Я был в баре на улице, но ощутил твое присутствие неподалеку.

- Один напиток Небес сравнится с тремястами шестьюдесятью пятью человеческими коктейлями?

- Обмен для алкоголя – бинарный логарифм, так что тысяча двадцать восемь, - сказал он. – Это шестьсот тринадцатый.

Я фыркнула. Он был не лучше меня.

- Кстати, - он помахал банкой. – Я не справился со всеми данными тебе обещаниями.

- Обещание было только одно. Дядя не позволит помочь с оставшимися демонами?

- Ага. Отказался обсуждать тему на празднике, сказал, что, если я продолжу, выкажу неуважение. И покажу другим богам нехватку почтительности.

Эрлан Шень поднял напиток в тосте.

- За чувствительность старших, - сказал он. – Самых важных и хрупких сокровищ вселенной. Пусть мы сломаем спины, защищая их.

- Ага.

Мы смотрели, как недавно повзрослевшие люди лежат на траве. Многие из них, наверное, звонили родителям не чаще раза в месяц.

- Я не спросил, что ты здесь делаешь, - сказал он. – Ты не живешь в этом городе. И твое лицо напоминало смерть, когда я тебя увидел.

- О, спасибо, - ответила я. – Я смотрела в будущее.

- Что ты видела?

- Что уберечь любимых навеки я могу только самопожертвованием, - сказала я. – Я все спланировала. Я буду сидеть на вершине купола и сиять в небе, как делала, когда была в сокровищнице Ао Гуаня. Это соберет маяком всех яоугаев. Колокольчик на ужин. Я сражусь со всеми сразу, - продолжала я. – В стиле короля горы. Если я не смогу одолеть всех, заберу с собой как можно больше.

- Неплохой план. Ты знаешь, как сиять Небесным светом?

- Нет. Я разберусь с этим. А вы не пытаетесь меня отговорить.

- Порой размах в поступках необходим. Но, если ты собираешься погибать…

Он отклонился на локтях.

- Я, как бессмертный с множеством вечностей для радости, советую тебе, жалкой букашке, что живет не дольше горения свечи, повеселиться перед смертью.

Я смогла лишь рассмеяться от его жестокой честности.

- Потому я и выбрала ближайший национальный парк, - сказала я. – Я еще тут не была.

- Что еще ты хочешь сделать?

- Было бы круто остановить преступление. Как супергерой. Обычное, человеческое преступление. Не знаю, почему, но яогуаи не считаются.

- Конечно, нет. Тебе нужна смена ритма. Что-то еще?

- Я хочу что-то разрушить.

Он опешил от того, как быстро я сказала это. И от искренности.