К середнякам относятся остальные 70 млн. чел., т. е. 64,6% всего сельскохозяйственного населения (с батраками), или более двух третей (67,8%) одной только хозяйствующей части этого населения (без батраков и их иждивенцев). Годовой доход середняков на душу, как вытекает из приведённых нами в главе третьей данных, в 1925/26 г. составлял около 120 руб. в год, или 600 руб. на одно хозяйство (средний состав семьи — 5 душ). На первый взгляд это кажется сильно преуменьшенным против данных ЦСУ о крестьянских бюджетах этой группы за 1925/26 г. В самом деле, по упомянутой уже разработке ЦСУ (там же, та же стр.), в хозяйствах с посевом от 2 до 6 дес. (при среднем составе семьи в 5 с дробью человек) один только денежный доход составил в среднем почти 350 руб. А ведь хозяйство середняка в 1925/26 г. было ещё почти на 60% натуральным (см. данные Госплана в главе третьей). Получается как будто средняя в 900 руб. на хозяйство. А для высших групп середняков ещё больше. Ибо для групп сеющих от 6 до 8 дес. ЦСУ показывает один только денежный доход в 428 руб. и для сеющих от 8 до 16 дес. даже в 578 руб. на хозяйство. Кстати сказать, эти данные показывают, насколько фантастичны и преуменьшены были расчёты о середняцком доходе, делавшиеся до опубликования этих бюджетов некоторыми товарищами, оценивавшими годовой доход середняка (денежный и натуральный вместе) около 400 руб. на хозяйство для 1925/26 г. (включая уже и доход от неземледельческих заработков). Такое преуменьшение национального дохода СССР особенно опасно, вопервых, искажением картины обложения. Создаётся тенденциозное представление, будто советский строй облагает деревню гораздо жёстче, чем это на деле имеет место. Вовторых, оно уменьшает представление о наших возможностях вообще и тем может повести к плановой задержке темпа хозяйственного развития страны сравнительно с фактическими возможностями.

Превышение данных середняцких бюджетов ЦСУ над определённым мною доходом в 600 руб. в среднем, будет не так велико, если обратить внимание на роль, какую в этих бюджетах играют работа по найму на фабрике и личный промысел. В бюджетах высшей группы (сеющие более 16 дес.) на оба эти занятия вместе приходится только 6,2%, т. е. они имеют совершенно второстепенное значение (и выражаются, вероятно, в каком-либо промысле предпринимательского характера или в службе какого-либо из членов семьи на фабрике конторщиком, техником и т. п.). Наоборот, в середняцких бюджетах семей, сеющих от 2 до 6 дес., оба эти занятия дают вместе от 31,6% до 36,5% всего денежного дохода. Это явно показывает на смешение в таблицах ЦСУ о середняках хозяйств двух разных типов.

Первое — хозяйство кустаря или фабричного рабочего, для которого «сельское хозяйство» является просто отраслью семейного домоводства, не имеющею рыночного значения. Их так называемое «сельское хозяйство» (клочок огорода и т. п.) не покрывает для них даже пищевой потребности семьи, и те же бюджеты показывают, что им приходится тратить на покупку продовольствия даже большую часть своего бюджета, чем на покупку продуктов промышленности.

Другой тип — это семья земледельца (и скотовода), живущая сельским хозяйством, для которой небольшие и случайные приработки кого-либо из членов семьи на фабрике или в личном промысле имеют третьестепенное значение, совершенно не выпячиваясь в бюджете. В зимнее время такая семья в некоторых местностях подрабатывает иногда немного на фабрике, не в отходе, а кустарным промыслом (около 6% денежного прихода, по середняцким бюджетам ЦСУ для сеющих от 2 до 8 дес.). Но по подавляющему количеству занятого времени и по подавляющей части общего своего дохода такая семья остаётся определённо сельскохозяйственной.

Тогда являются работники ЦСУ и сводят в одну таблицу для получения «средних», вопервых, типичного отходняка и фабричного рабочего (сохранивших некоторую связь с деревней, как миллионы из нашего пролетариата вообще) и, вовторых, земледельца крестьянина (дочь которого поступила на время к дачнице или уехала в город прислугой набрать себе на приданое). Смешение фабричного и земледельца в одной статистической таблице приводит затем к таким удивительным результатам, будто доход (денежный и натуральный) середняка уже в 1925/26 г. превысил в среднем тысячу рублей на хозяйство (если принять во внимание всю совокупность середняцких хозяйств по бюджетам ЦСУ).

Складывание работниками ЦСУ вместе фабричных и земледельцев является ещё одним продолжением в нашей статистике старой народнической традиции. Народники былых времён считали фабричного своего рода «испорченным крестьянином», едва ли не исчадием ада. Они тщились показать, что капитализм в старой России не имеет шансов для развития, вообще ничтожен и не может существовать. Всякий человек крестьянского (по паспорту) происхождения объявлялся занимающимся священным земледельческим трудом, если только жил в деревне и сажал лично для себя картошку в свободное время. И работники нашего ЦСУ (а от них это заимствовала и сводка Наркомфина) хладнокровно засчитывают в земледельческое население («живущие почти исключительно на доходы от земледельческих заработков», как сказано в докладной записке Наркомфина), таких «крестьян», как фабричные текстильщики, одиннадцать месяцев в году занятые на фабрике, но сохранившие в деревне посев в четверть десятины на семью, как строительные рабочие и водники, восемь месяцев весны, лета и осени работающие по своей специальности, а на зиму являющиеся в деревню, и т. д. и т. п. Достаточно сказать, что ЦСУ до сих пор относило по динамическим переписям к землевладельческому населению всякую семью, которая сеет хотя бы одну десятую часть одной десятины на семью, хотя совершенно подавляющая часть дохода и затраченного времени приходится у такой семьи не на сельское хозяйство.

В общих чертах распутать «статистическую кашу» из фабричных и отходников, с одной стороны, и из земледельцев — с другой, устроенную ЦСУ в «середняцких бюджетах», не так уж невозможно. Стоит только вспомнить, что фабричные рабочие и отходники обычно не имеют денежного дохода от сельского хозяйства. Ибо у них сельскохозяйственная отрасль домоводства не обеспечивает даже полностью пищи семье. С другой стороны, середняцкое земледельческое хозяйство обычно почти не имеет сколько-нибудь заметного денежного дохода от работы по найму на фабрике и в личных отхожих промыслах. Ибо к середняцкому хозяйству как раз и относятся те две трети хозяйствующей земледельческой деревни, которые сами почти не отпускают рабочих из своей семьи в наём на сторону и в свою очередь со стороны не нанимают (кроме каких-либо редких, исключительных случаев). Иначе они попадают обычно или в разряд бедняцких семей (полупролетарии, маломощные, не могущие покрыть хотя бы минимум потребностей из своего хозяйства) или в разряд капиталистических (чья мощность даёт возможность эксплоатировать чужую рабочую силу). Конечно, на практике, на границах между соседними слоями каждый слой лишь очень постепенно переходит в другой. Но в общем в жизни существуют определённо различные типы бедняцкого, середняцкого и капиталистического хозяйств, «отвлекаться» от которых (для смешения в одной каше фабричных и земледельцев) отнюдь не рекомендуется.

Можно, таким образом, из денежного прихода середняцкого бюджета сеющих от 2 до 6 дес. (около 350 руб.‚ по ЦСУ) исключить часть, приходящуюся на доход от фабричной работы и личных промыслов (не кустарных), чтобы получить примерный денежный доход середняцкого земледельца. Получится около 240 руб. А так как денежный доход середняка составляет лишь около 40% всего его дохода, то значит весь доход равняется приблизительно 600 руб. Конечно, эту выкладку надо бы проверить на нескольких тысячах подлинных середняцких земледельческих бюджетов, выделив их из всей собранной ЦСУ коллекции фабричных, строительных, водных, земледельческих и прочих бюджетов, объединённых паспортным происхождением соответственных семей от бывшего при царизме «крестьянского сословия». Будем надеяться, что ЦСУ в своей середняцко-бюджетной практике перейдёт в будущем от сословных принципов к социальным и классовым. Пока же наша попытка свести преувеличенный расчёт ЦСУ к реальному имеет лишь иллюстративное и методологическое значение. Суть же заключается в том, что доход середняцкого хозяйства, в согласии с расчётами о продукции, надо принять в 600 руб. для 1925/26 г., а не свыше 1000 руб.‚ как вышло бы по ЦСУ. Если бы принять «середняцкие крестьянские бюджеты» ЦСУ без критики, то не хватило бы никакой сельскохозяйственной продукции, как бы щедро её не оценивать. Пришлось бы накинуть ещё до 6 млрд. рублей продукции, для чего нет никаких оснований, так как такого громадного избытка сельскохозяйственной продукции над до сих пор принимавшимися величинами никто пока не замечал (в том числе и само ЦСУ). Само собой, надо отбросить и карикатурно преуменьшенные тенденциозные подсчёты общего дохода середняцкой семьи только около 400 руб. в год, которые могут служить только для агитации, как плохо живётся середняку при советской власти (якобы хуже, чем при царизме), но отнюдь не для сколько-нибудь верного изображения действительности.