Женщина с удивлением извлекла из конверта собственный паспорт и две цветастые книжечки – авиабилет и турпутевку.

– Болгария, Солнечный берег, двадцать четыре дня, – прочитала она. – Сколько это стоит?

– Для тебя мне ничего не жалко, – картинно расставив руки, произнес Виктор Феликсович.

– Нет, ты мне объясни сначала.

– Один клиент щедрый попался, очень мне обязан, пришлось взять от него за услуги борзым щенком.

– Я к морю одна не поеду, – жеманно произнесла еще вполне привлекательная женщина. Психиатр состроил скорбную мину.

– Я бы с удовольствием с тобой туда отправился, но мне сделали выгодное предложение. Ты помнишь, я тебе рассказывал про Павла Малиновского?

– Тот, который в Питере в академии?

– Да, да, он. Возможно, на днях он пригласит меня в Питер. Есть временная, но денежная работа, поучаствовать в комиссии, заплатят много, возможно, валютой. Тысячу долларов.

Жена Кругловского едва сдержала радостный возглас. Сегодняшний день был полон для нее приятных неожиданностей и сюрпризов.

– И еще, – Кругловский сунул руку в карман и вытащил пять стодолларовых банкнот, – это тебе на расходы. Кстати, в путевке предусмотрен полупансион, на еду тебе тратиться не придется.

– Где ты, говоришь, это? – жена бросилась к книжной полке, сняла географический атлас и принялась изучать карту Болгарии.

"Клюнула, – решил Кругловский, – двадцать четыре дня я буду свободен”.

– Ты, конечно, извини, что не предупредил, но путевка была горящей, поэтому и обошлась немного дешевле, вот и на расходы тебе осталось.

– А ты как?

– Привезешь сувенир какой-нибудь. Огорошенная жена бросилась на шею мужу, расцеловала в обе щеки, в губы, затем заспешила на кухню, чтобы приготовить достойный ситуации ужин.

Кругловский ходил по квартире, держа руки за спиной, стараясь не выдать возбуждения и радостных ожиданий. Впервые в жизни он сумел избавиться от жены на целый месяц.

– То-то мне на работе все завидовать будут. Слышишь, Виктор.

– Не очень-то распространяйся, – строго приказал Кругловский, – а то еще начнут расспрашивать, откуда деньги взялись, что да как. Веди себя спокойно.

Кругловский и не подозревал, сколько нежности дремало в его жене. Ему пришлось пережить незабываемую ночь. Когда на утро он появился в больнице, первое, что спросила его секретарша:

– Плохо спали, Виктор Феликсович?

– Да, ночь выдалась ужасная, давление меняется, наверное, сегодня будет гроза.

– Об этом по радио ничего не передавали, – сказала Ирина.

– Мне никто не звонил из Москвы? – этот вопрос Кругловский задавал своей секретарше по несколько раз на день.

– Пока не звонили.

– Будем ждать.

Дождавшись обеденного перерыва, Кругловский заперся в кабинете вместе с секретаршей. Посадил ее на свой письменный стол, уткнулся влажным лбом ей в колени и загадочно произнес:

– У нас с тобой будет целый месяц.., я думаю, нам стоит съездить к морю. Секретарша оторопела.

– А жена?

– Она уезжает в Болгарию.

Девушке тоже хотелось за границу. В пыльном Пырьевске даже Болгария казалась недосягаемыми Канарскими островами.

– К какому морю мы поедем?

– Мы поедем вместе, выбирай сама. Психиатр медленно поднял голову и снизу вверх заглянул в глаза любовнице. У девушки даже мочки ушей порозовели. Она еще не верила в реальность близкого счастья, но оно не замедлило материализоваться – из кармана белого халата доктор Кругловский извлек перетянутую медицинской резинкой тонкую пачку американских долларов.

– Сколько здесь? – беззвучно спросила Ирина.

– Две тысячи, но отдыхать нам придется в России, чтобы в паспорте штампа не осталось.

– Я согласна, море везде одинаковое. Поедем в “Дагомыс”, его для иностранцев построили.

– Все, пиши заявление на отпуск. Они сели по разные стороны стола и написали два заявления. Заявление секретарши Кругловский завизировал тотчас, поставив размашистую подпись под крупно выведенным словом “согласен”.

– Отдыхай, – сказал он ей, скользя ладонью по ее бедру под белым халатом.

Секретарша была готова отдаться шефу прямо сейчас, но на этот раз не по привычке, а с удовольствием. Кругловский же сделал вид, что этого не заметил. Он сказал, философски глядя в окно на плоскую крышу собственного дома:

– У нас еще будет много времени, много счастливых дней.

– И ночей, – добавила секретарша, прижимая к груди лист с собственным заявлением на отпуск.

Уже были куплены билеты в Сочи, уже жена позвонила из Болгарии, а долгожданного звонка из Москвы от Кривошеева так и не прозвучало.

Кругловский уже знал из телефонных звонков жены, что в Болгарии все страшно дорого, что денег на дубленку не хватит, что номер у нее с видом на море, но внизу расположен бар, поэтому окно не откроешь ни днем, ни ночью: то рыбу на угольях жарят, то танцы с песнями устраивают до рассвета. Но в общем она довольна и счастлива, жалеет лишь о том, что рядом нет мужа.

– Так я ей и поверил, – сказал Кругловский, гладя колено секретарши.

Чем ближе становилось время отъезда, тем больше нервничал Кругловский, тем чаще спрашивал у секретарши, не звонили ли ему из Москвы.

– Кто должен тебе звонить?

– Кирилл Андреевич.

– Ты не можешь позвонить ему сам?

– Не могу, – отрезал психиатр.

Как назло звонок из Москвы прозвучал, когда Кругловского не оказалось в кабинете – он был на обходе.

– Виктора Феликсовича можно? – уверенно спросил мужчина.

– Вы из Москвы звоните?

– Да, – послышалось из трубки.

– Вы Кирилл Андреевич?

– Я звоню по его поручению.

– Кругловский очень ждал вашего звонка, оставьте свой номер, он вам перезвонит. Я же понимаю, деньги на межгороде щелкают.

Мужчина коротко хохотнул.

– Если на его поиски уйдет не больше двадцати минут, то я подожду.

– Минут пять, не больше, не вешайте трубку. Запыхавшаяся секретарша вбежала в больничную палату и сходу выпалила:

– Виктор Феликсович.., из Москвы.., срочно. Кругловский побежал, бросив пациента с раскрытым для осмотра ртом, Ирина едва успевала за ним. Психиатр схватил трубку и, даже не успев перевести дыхание, выпалил:

– Кругловский слушает. Кирилл Андреевич, вы?

– Он просил меня позвонить вам.

– Только позвонить? – в голосе психиатра чувствовалось разочарование.

– Не только, он еще просил передать вам небольшую посылочку, то, что вам обещал.

Кругловский вздохнул с облегчением и только тут понял, что секретарша, стоявшая рядом, слышит весь разговор.

– Извините, я сейчас перейду на свой телефон.

Он подал трубку Ирине, как обычно, переходя в свой кабинет, и бросился к другому аппарату, не забыв захлопнуть за собой дверь. Ирина приложила трубку к уху, чтобы понять, когда произойдет соединение.

– Виктор Феликсович, я буду в ваших краях завтра, позвоню вам из города под вечер. Будете на месте?

– Конечно, на этом же телефоне.

– Значит, от шести до восьми я вам звоню.

– Это точно?

– Абсолютно, вы получите то, что вам обещали, если, конечно, не произойдет землетрясение, но в наших краях их давненько не случалось.

– Жаль, что сам Кирилл Андреевич не приедет.

– Что ж поделаешь, он на государственной службе, человек занятой, до встречи.

Когда психиатр вышел из кабинета, еще теплая от рук секретарши трубка в приемной лежала на рычагах аппарата.

– Ты этого звонка ждал?

– Именно, спасибо тебе, он многое решает.

Теперь можем ехать к морю с легким сердцем.

Виктор Кудрин изъездил бывший Советский Союз вдоль и поперек. В Пырьевске ему доводилось бывать два раза, последний – восемь лет назад, так что дорогу он помнил неплохо.

Город не изменился за эти годы, словно время не коснулось его. То ли дело Москва! Меняется на глазах каждый день, каждый час, каждую минуту. – Уедешь на месяц, вернешься и можешь не узнать улицу. Где был гастроном, сейчас раскинулось роскошное казино, а, смотришь, через два месяца и казино куда-то исчезло, уже красуется вывеска “Банк”.