Откинувшись на жесткую спинку скамьи и глядя на звездное небо в просвет между темными массами листвы, Зарубин отдался мечтам, унесшим его в далекий и загадочный мир, посылавший сюда, на Землю, лишь слабое мерцание звезд. Может быть, и там… нет, не может быть, а обязательно есть подобные нашей Земле планеты, где обитают разумные существа. Похожи ли те существа на нас, людей? Какую стадию своего развития они переживают? Наверное, есть такие миры, где люди давно забыли, что такое война, человеческая ненависть, и, возможно, благодаря разуму их обитателей исчезли с лица планет болезни, уносящие еще у нас, на Земле, так много жизней. И, наверное, разум и труд тех людей направлен на решение других больших проблем, ну, например, хотя бы на борьбу с охлаждением планеты…

Шорох кустов и треснувшая под ногой человека ветка вернули Зарубина к действительности. Он невольно повернул голову в сторону неожиданных звуков. «Влюбленные», - улыбнулся в душе журналист, всматриваясь в еле заметные тени двух фигур - одна повыше, другая пониже, - но тут же увидел, что ошибся: это были двое мужчин. Когда они поравнялись с деревом, под которым сидел Зарубин, до него долетел торопливый полушепот:

- Не забудь первым делом закрыть на крючок дверь, а тогда…

Мужчины быстро проскользнули, и других слов Зарубин не расслышал. Он рассеянно посмотрел им вслед и, вспомнив, что скоро должен вернуться Трофимов, стал прислушиваться к слабому шуму еще не спавшего города, стараясь услышать приближение автомобиля Трофимова. По расчетам журналиста, инженер вот-вот должен был вернуться.

Случайно Зарубин посмотрел в сторону дома, первый этаж которого был затенен высоким забором, а застекленные веранды второго этажа тускло поблескивали отраженным светом с улицы. Ветки дерева, стоявшего у самой стены, слабо покачивались, временами вздрагивая. «Что такое, ветра нет, а они качаются?» Зарубин с интересом стал наблюдать за странным деревом. Все сразу объяснилось, когда на суку дерева,, на уровне второго этажа, появился силуэт человека. Одной рукой человек ухватился за дерево и, отклонившись, дотянулся свободной рукой до рамы. Рама медленно открылась, и человек, оглянувшись, скрылся в темном окне.

«Воры! - подумал Зарубин и в то же время услышал шум приближающегося автомобиля. - Должно быть, вернулся Трофимов. Уж не в его ли квартиру они лезут?» - Журналист не сомневался, что проникший в дом был одним из тех двоих, что прошли мимо него.

Зарубин бесшумно кинулся вдоль аллеи с намерением незаметно выскользнуть через открытую калитку на улицу и предупредить Трофимова. Но не сделал он и десяти шагов,, как в доме раздался злобный лай и рычание собаки. Зазвенело разбитое стекло, и из окна вывалился темный живой ком. В то же время впереди Зарубина из-под дерева в сторону дома метнулась тень второго человека. Журналист на мгновение остановился. По свирепому рычанию собаки под окном дома и коротким, воплям и ругательствам человека Зарубин понял, что там происходит отчаянная борьба. Шум этой возни быстро приближался к Зарубину. Он невольно отскочил в сторону и скрылся в тени дерева. Он уже различал темный живой ком, катавшийся по земле, к которому нерешительно приближался второй человек. Но вот вору удалось подняться на ноги, и он со всех ног кинулся бежать, но собака вновь бросилась на него сзади и повисла на нем. Слышно было тяжелое, со стоном, дыхание вора. В это время второй человек подбежал к месту поединка и схватил собаку за ошейник. В его руке сверкнул нож. Собака, взвизгнув, упала на землю, но тут же поднялась и кинулась на нового врага. Тот ударил ее еще раз.

Зарубин стремглав кинулся к калитке и нос к носу столкнулся с Трофимовым.

- Скорее, воры!

- Какие воры? Что случилось?

Зарубин, увлекая Алексея Петровича в сад, пытался на ходу рассказать о виденном. Но Трофимов из бессвязных слов журналиста понял лишь, что произошло что-то чрезвычайное.

Когда они подбежали к месту происшествия, ярким светом вспыхнула веранда, осветив аллею. На измятой траве, вытянувшись, лежала большая серая овчарка. Шерсть на ее боку потемнела от крови, пасть покрыта розовой пеной.

Трофимов бросился к собаке, нагнулся над ней, позвал:

- Атаман!

Пес открыл глаза и, узнав хозяина, жалобно взвизгнул, попытался подняться, но не смог.

Трофимов, бросив Зарубину пиджак, осторожно взял собаку на руки, пачкая кровью рубашку и брюки.

Выходя следом за Трофимовым из сада, Зарубин еще раз оглянулся на окно веранды. Там, у открытого окна, появилась высокая седая женщина. Она нагнулась над подоконником, всматриваясь в темноту.

«Воры? - спросил себя Трофимов, торопливо поднимаясь на второй этаж, - Что им нужно? Нет, нет!»- Алексей Петрович похолодел, вспомнив о расчетах и чертежах в письменном столе, стоявшем на веранде. Год работы. Хорошо еще, что все законченное он на прошлой неделе сдал в секретный отдел объединения. Оставил у себя только некоторые новые наброски и расчеты. Но и они могут иметь не меньшее значение, если его предположения окажутся правильными. Кто же мог знать? Еще неделю назад ни один человек на свете не подозревал о его работе. Нет! Был такой человек. Кириллова. Но ей незачем лазить в окно ночью. У нее так же, как и у него, каждая формула в памяти, каждый чертеж она может точно воспроизвести на память. Не зря она столько потрудилась в лаборатории над проверкой многих теоретических выводов… Неужели все же что-нибудь попало в руки врагов?

Инженер, подхлестнутый этими мыслями, быстро пробежал последние ступени лестницы.

- Открывайте скорее дверь! - бросил он через плечо Зарубину. - Ключ в правом кармане пиджака.

Но не успел журналист вытащить ключ, как дверь открылась и они столкнулись с той женщиной, которую Зарубин видел в окне веранды,

- Батюшки! Что же это такое, Алеша? - испуганно застыла она на пороге.

- Мама, приготовь, пожалуйста, поскорее воду, чистую тряпку, бинт…

Трофимов осторожно положил раненую собаку на коврик, а сам кинулся на веранду, где стоял письменный стол.

Торопливо один за другим выдвигал он ящики. «Нет, все на месте. Не успели. Молодец, Атаман! А я-то шляпа! Держу такое у себя!..»

Инженер торопливо набрал номер телефона:

- Капитана Винокурова…

Когда Трофимов вернулся в переднюю, к перевязке было все готово. Атаман неподвижно лежал на потемневшем от крови коврике.

- Ничего, Атаман, крепись. Сейчас мы тебя забинтуем, а завтра придет врач. Понравишься! - ласково говорил Трофимов, как будто перед ним была не собака, а человек. Пес жалобно и виновато смотрел на хозяина и пытался лизнуть ему руку.

Когда перевязка была окончена, Алексей Петрович унес забинтованную собаку. Мать Трофимова, подавленная происшедшим, молча стояла в передней.

Чувствуя, что дольше оставаться в чужой квартире при создавшихся обстоятельствах как-то неловко, Зарубин прикидывал в уме, как бы ему уйти. Он уже стал было снимать с вешалки свою шляпу, но тут вернулся Трофимов.

- Не думаете ли вы, Павел Константинович, сбежать от нас? - Круглое, широкое лицо Трофимова осветилось приветливой улыбкой. - Ничего у вас не выйдет… Да! Я и забыл вас познакомить со своей матерью. Мама, это Павел Константинович, писатель.

- Ну, какой я писатель, - смутился журналист, пожимая широкую, немного загрубевшую ладонь матери Трофимова. - Я всего лишь корреспондент газеты и то еще как следует не освоил это дело.

- Вы не скромничайте, Павел Константинович, - обернулся Трофимов, перекидывая через плечо полотенце, - я читал сборник ваших очерков и рассказов. Совсем неплохо написано.

Зарубин еще больше смутился, вспомнив разносную статью одного критика, назвавшего его первый сборничек очерков и рассказов, изданный год назад, «сомнительной пробой пера».

- Это очень хорошо. Чувствуйте себя как дома, - просто сказала мать Трофимова. - Вы, наверное, недавно в Приморске?