- Что же, насос качает одну воду?

- Совершенно верно. Зона вокруг скважины обводнена. А вот в сорок седьмой скважине, видите, - директор указал на другой прибор, - воды восемьдесят четыре процента, нефти шестнадцать. Насосы всех обводненных скважин работают сейчас на полную мощность. И если притока посторонней воды в зоны этих скважин не будет, тогда все они вскоре перейдут на чистую нефть.

- Так именно и будет! - вмешался в разговор Трофимов,

- Алексей Петрович, вас к телефону, - сказал диспетчер.

- Я слушаю. Уменьшается? Замечательно! - Трофимов положил трубку. - Товарищи, звонил Козлов от геофизиков. Он говорит, что зона обводнения уменьшается. Скоро можно будет начать нагнетание воды за контур.

Прошел еще час. Нефти в скважинах обводненной зоны стало больше, воды - меньше.

- Пора, - сказал Трофимов.

Диспетчер замкнул рубильники нагнетательной станции.

Зарубин с любопытством наблюдал за поведением многочисленных приборов. Судорожные колебания стрелок и самописцев указывали на первую волну давления, прошедшую по нефтяным пластам. Постепенно движения стрелок стали устойчивыми.

Члены комиссии с волнением следили за показаниями приборов. Алексей Петрович, волновавшийся не меньше других, внешне казался спокойным. Когда показания приборов стали устойчивыми, он повернулся к диспетчеру:

- Пора закрыть эксплуатационные скважины и начать нагнетание газа в нефтяную зону.

Через несколько минут снаружи донеслись приглушенные, но частые постукивания компрессоров нагнетательной станции.

К вечеру пробный отбор нефти показал увеличение ее притока к скважинам. Но давление у забоев скважин было еще небольшим. Некоторые скважины давали чистый газ.

- Придется несколько деньков постоять, - сказал Трофимов директору промысла Гасан-Нури.

Но директора это замечание не огорчило. Повеселевший Гасан-Нури уже прикидывал в уме, когда промысел сможет выполнить годовой план. Закончив подсчет, он посмотрел на Трофимова и Кириллову, стоявших рядом.

- Какие вы молодцы! - растроганно сказал он.- Вы вылечили промысел. Олечка, дай я тебя расцелую,- и Гасан-Нури шагнул к Кирилловой, которая, смеясь, выбежала из диспетчерской.

Возвращался Алексей Петрович в Приморск, когда на землю уже спустилась ночь. С грустью посмотрел он на пустое сиденье рядом с собой - Ольга задержалась на промысле.

Проехав вдоль морского берега до Соленого мыса, он не повернул вправо, куда уходила дорога, а по песчаной отмели проехал метров триста вперед, остановил- машину под скалистым обрывом, погасил свет и выключил мотор. Пройдя пешком еще метров тридцать, он оказался возле двух больших камней, образовавших как бы естественное кресло. Это было его излюбленное место. Усевшись на эти камни, он с наслаждением затянулся папиросой. У ног плескалось море, легкий ветерок, поднявшийся к вечеру, освежал лицо. Далеко в море мерцали созвездия огоньков, - это светились морские эстакадные островки, с которых бурились морские скважины в прибрежной зоне.

Горячие, не успевшие остыть от дневного зноя камни, удобная поза, суета и волнения прошедшего дня - все это привело к тому, что Алексей Петрович задремал.

Проснулся он неожиданно, словно от толчка. Еще не понимая, что с ним и где он, Алексей Петрович услышал позади себя голоса. Он невольно вытянул затекшую правую ногу. Из-под нее в воду посыпались камешки. Только тут он окончательно пришел в себя, прислушался. Кругом было тихо, только сильней плескались внизу волны да сзади наверху шелестела листва кустов под порывами посвежевшего ветерка. Значит, ему послышалось. Пора ехать. Трофимов собрался встать, но вдруг он ясно услышал, как кто-то сказал по-английски:

- Никого нет. Это море. У вас слабые нервы, господин Краузе. Это не годится. Люди вашей профессии не должны иметь нервов..

- Извините, мне послышалось. - Этот второй голос показался Трофимову очень знакомым.

- Я уполномочен сообщить, что шеф недоволен вашей деятельностью, а точнее бездеятельностью. Это может плохо кончиться для вас, - в голосе послышалась угроза.

- Я стараюсь, яо это очень трудно.

- Вы что же, хотите, чтобы большевики принесли вам секрет своего холодильного аппарата на золотом блюдечке? Не дождетесь.

- Но ведь кто мог знать… - Дальнейшее Трофимов не расслышал.

- Вы обязаны были знать. И зачем было лезть в окно, когда есть дверь? Романтики захотелось? К черту! Мы платим вам не за романтику, а за дело.

- Извините, но…

- К черту извинения! К черту ваши трудности! Вы их сами выдумали. Предупредите инженера…

Порыв ветра унес конец фразы.

- Что касается пятого номера, то он трус. И вряд ли на него можно рассчитывать.

- Тем легче его заставить работать на нас. Вот деньги. Возьмите. Потом, почему вы медлите с операцией «В»? Между прочим, Кириллова сегодня в Белых камнях. Лишняя холодильная бомба у нее, наверное, найдется. Ну, мне пора. Я поеду мимо Белых камней. Вас подвезти?

Ответа Трофимов не расслышал.

Голоса смолкли. Сверху посыпались камешки. Слышны были удаляющиеся шаги.

Первой мыслью Трофимова, пораженного услышанным, было броситься на голоса, размозжить камнем головы заговорщикам. Но он сдержал свой порыв, понимая, что это бессмысленно: двадцать метров отвесного обрыва отделяло его от врагов. Но что делать? Задержать их он не может. Вот уже не слышно шагов - они поднялись на холм, за которым проходило шоссе.

Но кто же этот Краузе? Уж очень знакомым показался Трофимову его голос. Мысль лихорадочно работала. Но чем сильнее напрягал Алексей Петрович память, тем больше терял он звук этого голоса, и, наконец, последняя его интонация рассеялась в вихре других мыслей. А что, если этот Краузе сойдет сейчас в Белых камнях? А там Оля.

Трофимов впервые, даже мысленно, назвал так Кириллову. В ушах его еще звучали слова: «Кириллова сегодня в Белых камнях». Этот волк правильно рассчитал. Но не бывать этому! Скорее в Белые камни!

Трофимов, спотыкаясь в темноте, рванулся к машине.

Развернувшись, Алексей Петрович прибавил газу. Выехав на шоссе, он увидел впереди два красных огонька. «Не уйдете!» - подумал инженер, уверенный, что впереди машина диверсантов. Стрелка спидометра быстро ползла по циферблату от цифры 40 к 60, 80, 100… и наконец остановилась на 140. 140 километров в час! С бешеной скоростью уходила под машину серая лента шоссе. Красные огоньки все ближе и ближе…

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Али Гасанович Байрамов принимал лечебную ванну. Соседа справа, пожилого лысого человека, он видел в санатории впервые, однако лицо его показалось Байрамову знакомым. Они определенно где-то встречались. И лишь после того, как сосед, встретившись глазами с Байрамовым, поздоровался, назвав его по имени и отчеству, тот узнал в лысом человеке главного бухгалтера Приморского машиностроительного завода.

- Вы сегодня приехали? - спросил Байрамов.

- Да. А когда вы собираетесь в Приморск?

- Недели через две, не раньше. Врачи - будь они неладны! - грозятся задержать еще на месяц. Но я думаю, что этот номер им не пройдет. Нельзя же столько времени здесь прохлаждаться. Расскажите, что нового в Приморске.

- В Приморске у нас, Али Гасанович, много нового. Ваш главный инженер Трофимов развил такую деятельность, что за две недели на голом месте создал колоссальное хозяйство.

- Какое хозяйство?

- Ну, этот новый трест по разведке и добыче нефти с морского дна - «Морнефть».

- Как? Разве «Морнефть» уже организована? - Байрамов даже привстал в ванне.

- Да что вы, Али Гасанович! Вы управляющий «Морнефтью» и задаете мне такие странные вопросы.

Наступила пауза. Удивленный словами бухгалтера, Байрамов вспомнил свою последнюю встречу с министром, с которым был дружен со студенческих лет.

…Министр, провожая его до двери своего кабинета, говорил: