Что же тем временем делал наш фокусник Баккарди? Без волшебного цилиндра фокусов не покажешь — он шатался по городу и бранил ветер. Но бранись не бранись, а пить-есть надо…

И стал фокусник думать, где бы ему поесть. В нашем городе был отель для альпинистов. Вот и зашел фокусник Баккарди в этот отель.

— Вам чего? — спрашивает официант. — Что подешевле или что подороже?

— Мне бы что задаром, — отвечает фокусник Баккарди, ибо к тому времени у него не осталось ни гроша.

— Вот новости! — удивился официант. — Бесплатное питание мы еще не ввели, приходите через годок-другой.

— Но я не могу столько ждать! — воскликнул фокусник Баккарди.

— Тогда заработайте еду общественно полезным трудом, — посоветовал официант. — У нас один повар ушел в киноактеры, можете занять его место у плиты.

Делать нечего, пришлось фокуснику Баккарди занять место повара у плиты. Но сами знаете, как варит обед человек, который прежде не сварил и сосиски! Хотел фокусник Баккарди надеть поварской колпак, а надел на голову миску! Хотел взбить в миске сливки — стал взбивать их в поварском колпаке! И не успел разобраться в путанице, как услыхал вой сирены. Тревога! Пропал альпинист! Напрасно спасательная команда обшарила все горы, все долины — альпинист как сквозь землю провалился. А фокусник Баккарди заглянул в первую попавшуюся пропасть, видит — в сугробе, на самом краю пропасти, сидит человек. Спустился фокусник Баккарди на дно пропасти и вынес пропавшего альпиниста, живого и невредимого, только — как и положено пропавшему альпинисту — самую малость заплаканного. Обрадовались тут родители пропавшего альпиниста и отвалили фокуснику Баккарди порядочную премию.

Фокусник Баккарди тут же накупил всякой снеди и досыта наелся. А сытому работа на ум не идет… И решил наш фокусник освободить место у плиты. Стал он стягивать с головы поварской колпак — а вместо поварского колпака на голове миска! Удивился фокусник Баккарди. Но каково же было его изумление, когда он понял, что взбивал сливки не в миске, а в поварском колпаке! И это еще не все. Заглянул фокусник Баккарди в колпак, а там на взбитых сливках следы. Его собственные следы! Понял он, что вынес пропавшего альпиниста не со дна занесенной снегом пропасти, а со дна полного взбитых сливок колпака. Вот оно что! Значит, поварской колпак волшебный! От официанта фокусник узнал, что куплен колпак в лавке шляпницы Рамоны, и немедля отправился к ней.

Здесь фокусника Баккарди ожидали невиданные чудеса.

Посреди лавки стоял цветочный горшок, из него росло деревце, похожее на вешалку. На деревце-вешалке висело множество шляп самых разнообразных фасонов. И все волшебные!

Было там сомбреро, по широким полям которого, как по треку, в обоих направлениях наперегонки носились велосипедисты.

Была там шапка-ушанка со слоновьими ушами. Между ушами поместился паланкин, в котором сидела индийская принцесса. На ее лбу была нарисована точка, а на носу вопросительный знак.

Была там корона, похожая на фонтан. Из огромного алмаза, словно водяные струи, во все стороны били разноцветные лучи и подбрасывали кверху белый шарик, ибо это была императорская корона династии Пинг-понг.

Был там рыцарский шлем, наподобие танка. Над его смотровой щелью торчало дуло пушки и палило в друзей и в недругов. Хорошо еще, ядра летели так медленно, что от них легко можно было увернуться.

Была там широкополая шляпа, какую носят бродяги, с дырой, светившейся точно звезда. Со всех сторон на нее были направлены телескопы звездочетов, и все звездочеты кричали: «Это я первый ее открыл, я, я, я!»

Была там дамская шляпка, в которой сидели пассажиры, потому что шпильками она касалась электрического провода и ездила туда-сюда, как трамвай. А купленные в этом трамвае билеты годились и для кино!

Была там феска с кисточкой. Вокруг кисточки сидела разбойничья дружина, а через кисточку скакал знаменитый разбойник Яношик, потому что это была вовсе не кисточка, а разбойничий костер, и от этого костра можно было ножницами отстричь языки огня. У каждого разбойника в кармане тоже хранился язычок огня, чтобы при случае от него можно было прикурить.

Была там шляпа-корабль, на которой плыл через океан Христофор Колумб. Он как раз собирался открыть Америку и радовался предстоящей встрече с индейцами и небоскребами.

Была там и охотничья шляпа с пером, возле которой сидел автор, поминутно вынимал из-за ленты перо, обмакивал в шляпу и добавлял к этой сказке еще одну фразу.

Из шляп, точно из репродукторов, звучали красивые песни, самые разные, а все вместе они сливались в одну прекраснейшую песню. Вот ее слова:

Поглядел фокусник Баккарди вниз — и что же? Оказывается, цветочный горшок, из которого росло деревце-вешалка, был вовсе не цветочный горшок, а его собственный волшебный цилиндр!

— Да это же мой волшебный цилиндр! — вскричал фокусник Баккарди, вытащил из-под деревца-вешалки свой волшебный цилиндр и надел на голову.

И разом все исчезло. И деревце-вешалка, и волшебные шляпы-репродукторы. Смолкла и песня. А шляпница Рамона воскликнула:

— Ну вот! Я уже и не шляпница, и не цветочница! Кем же мне теперь быть?

— Моей женой! — ответил фокусник Баккарди.

И была свадьба. На свадьбу со всего света сошлось много-премного гостей. Каждый принес по цветку, и шляпная лавка снова превратилась в цветочную.

Мелузина Йозефина

Жила-была мелузина[4] по имени Йозефина. Вы хотите знать, что она делала? Летала. Летала по белу свету, всю нашу планету облетела. Кто из вас хорошо знает географию, тот наверняка смекнет, что не могла Йозефина миновать и столицу Словакии — Братиславу.

Первым делом повстречался ей здесь голосистый вечерний ветер, ветер-газетчик. Он размахивал над крышами домов обрывками газет и выкрикивал:

— Слушайте, слушайте, слушайте! Ветры, тайфуны, метелицы!

Конкурс на приз Золотой братиславской мельницы!

Проводится в рамках словацкого лета!

Соревнуются ветры всего света!

Лучших певцов ожидает награда — пластинка с песнями победителей!

Эстрада — бастионы старинного града!

Волны Дуная — места для зрителей!

Слушайте! Слушайте! Слушайте!

— О! — воскликнула мелузина Йозефина. — Золотая братиславская мельница — высшая награда для певца! Я должна ее получить!

И не медля заявила о своем участии в конкурсе, а потом полетела в клуб писателей, чтобы кто-нибудь из братиславских поэтов сочинил для нее новый великолепный текст новой великолепной песни.

Да не так-то легко простому, ничем не примечательному ветру попасть в клуб писателей.

— Ваш членский билет! — остановил мелузину Йозефину строгий окрик.

— А что это такое — членский билет? — спрашивает мелузина Йозефина.

— Раз у вас нет членского билета и вы даже не знаете, что это такое, — марш отсюда! — окрик прозвучал еще строже прежнего. — Я здешний вентилятор Имрих. Овеваю и высушиваю чернильные пятна на пальцах словацких писателей, дую на суп, чтобы ни один из них не обжег свой прекрасный поэтический язык, да вдобавок сдуваю с клубного порога каждого, у кого нет членского билета.

Но мелузина Йозефина не испугалась, поведала вентилятору Имриху, какое важное дело привело ее сюда, и попросила:

— Впустите меня, милый вентилятор Имрих, ведь мы с вами родня!

Это подействовало. Вентилятор Имрих очень гордился своим родством со всемирно известными ветрами.

— Гм, — пробормотал он уже куда приветливей. — Знаете что? Впустить-то я вас не могу, но постараюсь помочь. За долгие годы, что я тут служу, я и сам поднаторел в сочинительстве. Подуйте вместо меня на суп поэта Ямбовича, а я тем временем сочиню для вас новый великолепный текст великолепной песни.

Сказано-сделано: мелузина Йозефина стала дуть через форточку на суп поэта Ямбовича. Дует и дует, а вентилятор Имрих все думает, и думает, и думает…