Закончилась зима, пролетела весна, отшумело лето, промелькнула осень и незаметно снова подкралась зима. Решетников съездил в столицу и навестил дочь. Думал, его, наконец, обрадуют известием, что он скоро станет дедом, но зять только вздохнул и развёл руками, а дочь с досадой отмахнулась. Какие дети! Дай пожить для себя. Погостив несколько дней, Решетников вернулся домой, не поддавшись на уговоры зятя, задержаться и пожить у них подольше. Он жутко устал от столичной суеты, толп людей, день и ночь, снующих туда-сюда.

Вскоре и родной город охватила предрождественская лихорадка. Раз в неделю, выбираясь за продуктами в супермаркет, Решетников с усмешкой наблюдал, за народом, бегающим с кучей свёртков и пакетов из одного магазина в другой. Он удивлялся про себя, откуда в наших людях эта неистребимая вера в чудо, особенно в Новогоднюю ночь. Если даже предыдущий год выдался тяжёлым, а текущий ещё хуже, всё равно люди верили в то, что следующий точно будет лучше.

Несмотря на иронию, мужчину вдруг тоже охватил предпраздничный азарт. Герман Арнольдович накупил стеклянных шаров, мишуры, разных гирлянд и украсил свой дом. Внимательно рассмотрев результат своего творческого порыва, остался доволен. Переливающиеся в свете ламп огромные стеклянные шары, весело мигающие лампочки разноцветных гирлянд и особенно высокая, пушистая ёлка, наполнившая воздух его холостяцкой берлоги удивительно уютным, ароматом хвои ― всё это создавало удивительную атмосферу и настраивало на праздничный лад.

Проведя ревизию кладовой и погреба, мужчина решил заранее основательно пополнить свои запасы, чтобы потом в последний момент не изнывать в многокилометровых очередях. С этой целью он направился в один из самых больших супермаркетов города.

Решетников заполнил тележку и стал в очередь в кассу. Мужчина ещё раз проверил, всё ли взял из того, что запланировал. Перебрав содержимое, обнаружил, что забыл про шампанское. Сам он его не любил, предпочитая хороший коньяк, или водку, но чем чёрт не шутит, вдруг кто-нибудь из друзей решит заглянуть с женой, а он окажется не готов к визиту дамы. Немного поколебавшись, Решетников всё-таки вернулся в винный отдел. Внимательно осмотрел довольно внушительный ассортимент, выбрал несколько бутылок самого дорогого шампанского и с чувством полного удовлетворения, бодро зашагал к кассе.

Небольшая очередь продвигалась медленно, не только из-за того, что в предпраздничные дни корзины покупателей были заполнены с верхом, но и потому, что молоденькая неопытная кассирша частенько что-то путала, и вредный кассовый аппарат, весело свистнув, тут же зависал, доводя её чуть ли не до слёз. На её счастье, время было ранее, до магазина ещё не добрался основной поток народа, готового с удовольствием сорвать на ней свою злость и усталость после тяжёлого трудового дня. Те, кто сейчас стояли в очереди, никуда не спешили и поэтому снисходительно наблюдали за мучениями порозовевшей от злости кассирши, остервенело тыкающей тонким пальчиком кнопки в очередной раз зависшего аппарата.

В ожидании своей очереди, Решетников от нечего делать, взял выбранную им бутылку коньяка и стал внимательно изучать этикетку. Будь кассирша чуть постарше и немного посимпатичнее, Герман Арнольдович непременно попытался бы с ней пошутить и даже слегка пофлиртовать. Тогда, возможно, девушка перестала бы так нервничать, и, глядишь, дело пошло бы на лад, но девица лет восемнадцати, с ярким, вульгарным макияжем, тонким крысиным хвостиком, тёмных не совсем чистых волос, его совершенно не привлекала. Вдруг до его слуха донёсся смутно знакомый, мелодичный, с лёгкой хрипотцой голос.

Оторвав взгляд от бутылки, генерал уставился на темноволосую стройную девушку, в тёмном пальто с большим капюшоном, отороченным красивым мехом, расплачивающуюся за покупки в соседней кассе. Ещё не веря своим глазам, он совершенно неподвижно наблюдал, как она, расплатившись, подошла к специальному столу и аккуратно предложила свои покупки в пакеты. И только когда девушка повернулась, и направилась к выходу, Решетников понял, что не ошибся. Это была ОНА — Галя.

— Галя! Галочка! Девочка моя, — заорал он на весь магазин.

Девушка вздрогнула, обернулась, обожгла его янтарным взглядом, своих огромных глаз, почему-то побледнела и опрометью бросилась из магазина. Решетников, отшвырнул корзину и ринулся следом, не обращая внимания на тех, кого отбросил со своего пути. Он выскочил на улицу, но её нигде не было. Завернув за магазин, мужчина увидел девушку в знакомом тёмном пальто, торопливо, почти бегом, шагающую по тропинке. Решетников бросился её догонять.

— Галя! Боже, неужели ты наконец-то вернулась, — выдохнул Герман Арнольдович, догнав беглянку. Он схватил девушку за плечи, развернул к себе и слегка встряхнул. — Куда ж ты опять бежишь, маленькая. Я так долго тебя ждал. Отчаялся совсем.

Галя испуганно всхлипнула, уронила пакеты и рванулась, как птица, пойманная в силки. Но мужчина изо всех сил прижал её к себе и начал лихорадочно целовать, пытаясь поймать сочные губы, не обращая внимания, на невольный крик боли и попытки оттолкнуть. Когда девушка поняла, что вырваться из рук обезумевшего мужчины у неё нет шансов, она громко и отчаянно закричала.

— Ну, что ты, что ты, милая, — это же я. Не вырывайся, прошу, позволь насладиться твоими сладкими губками. Галочка, девочка моя, я так ждал, так верил, что рано или поздно ты ко мне вернёшься. Не отталкивай меня. Я всё, слышишь, всё для тебя сделаю, любой каприз.

— Отпустите меня, — придушенно закричала девушка и ударила его своим сапожком по голени.

Но Герман Арнольдович, только скрипнул зубами и ещё сильнее сжал в руках такую желанную добычу.

— Нет, моя птичка, теперь я тебя никуда не выпущу, — он, как тряпичную куклу встряхнул девушку, так что она клацнула зубами и чуть не прикусила язык. — Слышишь, дорогая, хватит с меня твоих побегов. На цепь посажу, пока не покоришься, — зашипел он прямо ей в лицо, брызгая слюной от злости из-за её глупого сопротивления. — Ничего, никуда ты от меня не денешься. Вот родишь мне малыша и, как говорится, стерпится-слюбится. А пока в подвале у меня посидишь, охолонешь малость, глядишь и поласковей будешь, ласточка моя.

— Вы ненормальный, настоящий психопат, — всхлипнула Галя.

— Дорогая, я влюблён в тебя до безумия. А что сумасшедший, что влюблённый…

Решетников схватил девушку за волосы, сжав их в кулаке, зафиксировал голову и невольно заурчал от удовольствия, в предвкушении, как сейчас, сомнёт эти сладостные губы, что день и ночь мучили его во сне. Он заглянул в огромные, полные ужаса и бессильной ярости, янтарные глаза, пленённой пантеры. Это зрелище невероятно, почти до боли возбудило его. Мужчина наклонил голову и почти коснулся желанных губ, когда вдруг за его спиной, прозвучал холодный, полный с трудом сдерживаемого бешенства приказ:

— Стоять! Немедленно отпусти девушку!

— Эй, мужик, ты, что? — миролюбиво откликнулся Герман Арнольдович, не оборачиваясь и добродушно рассмеялся, при этом крепко зажимая одной рукой Гале рот. — Мы с женой тут повздорили немного. Иди своей дорогой.

— Это тебе лучше идти своей дорогой, — язвительно откликнулся смутно знакомый голос, — потому что удерживаешь МОЮ ЖЕНУ. И если ты, мразь, немедленно не уберёшь от неё свои грабли, я без малейшего сожаления сверну тебе шею.

От изумления, Решетников невольно разжал руки и обернулся. Воспользовавшись его растерянностью, девушка выскользнула, подбежала к своему спасителю и спряталась у него за спиной. Герман Арнольдович застыл, как кролик перед удавом, под взглядом тёмно-синих, полных жажды убийства глаз бывшего подчинённого. Несмотря на то, что мужчина был одет в гражданку, генерал тут же узнал майора. У Решетникова вдруг взмокла спина. Он знал, что против такого противника у него нет никаких шансов.

― Майор Твердохлебов, ― пробормотал Герман Арнольдович, ― надо же, не знал…

― Подполковник.

― Хм, поздравляю, — язвительно буркнул Решетников. — Когда вы поженились? ― спросил он, чувствуя, как внутри расползается онемение и где-то там на самом донышке будто просыпаясь, заворочалась звериная злоба на того, кто посмел отнять его самку.