— Подожди, пойду жаловаться, они все деньги выбили, мне ничего не оставили, бессовестные. Деньги платили вместе.

Собрались вместе поп, дьякон, дьячок. Рассказали друг другу, какие деньги получили от лошади. Решили наказать шута Ивана.

Пошли к нему. Жена его печет блины, под мышкой спрятан наполненный кровью пузырь. Шут Иван пригласил их блины есть. Жена его и так быстро печет блины, торопится, а шут Иван подбежал к ней и ножом пырнул пузырь. Из пузыря брызнула кровь. Иван схватил кнутик, стал им бить свою жену. Бил, бил он жену, она соскочила и еще быстрее стала печь блины.

Попы говорят между собой:

— Вон как быстро печет блины его жена! Это вот да. Хи-хи-хи! — смеются. — Этот кнутик и нож нужно купить.

Думали, думали — купили. Идя домой, они чуть-чуть не подрались между собой. Каждый из них первым хотел взять их. Наконец, поп говорит:

— Как вы ни ругайтесь, а конаться придется.

Покопались, попу досталось первому.

Поп заказал попадье тесто для блинов. Жена встала утром и начала печь блины.

— Почему ты не успеваешь? Жена шута Ивана троих нас кормила, и то успевала.

Поп как пырнет попадью в бок — попадья оскалила зубы.

— А-а-а! Ты еще смеешься! — и стал он свою жену бить кнутом. Ударил кнутом раз — не встает, еще ударил — не встает, третий раз ударил — не встала. Смотрит — жена его уже одеревенела. Он взял да спрятал жену: понял, что печь блины она больше не встанет.

Пришел дьякон.

— Эх, батюшка, у меня блинное тесто уходит. Давай скорее нож и кнутик.

Как пришел, стал кричать на жену:

— Быстрее пеки блины!

Жена дьякона принялась печь блины, а дьякон ест их.

— Ты что так печешь, не успеваешь? Жена шута Ивана троих нас кормила и успевала.

Вскочил дьякон и пырнул ножом жену. Жена тут же упала, оскалив зубы.

— А-а-а! Ты еще смеешься!

Выпорол он жену три раза, ничего не вышло. Смотрит — жена уже умерла. Он спрятал ее.

Пришел дьячок.

— Дай скорее, ведь тесто уходит.

Взял дьячок нож и кнутик и пошел домой. Жена дьячка принялась печь блины, а дьячок стал есть.

— Ты почему не успеваешь блины печь? Жена шута Ивана троих нас накормила, а тебе одного меня не накормить.

Вонзил нож в бок жены и стал бить ее кнутом. Бил, бил — жена не встает.

Дьячок побежал к попу.

— А-а-а, вы обманули меня!

— Да ведь и я жену зарезал.

— Пойдем к дьякону.

Пошли к дьякону, дьякон то же самое говорит. Ну, тогда суда не было, пошли они судить шута Ивана самосудом.

— Что бы он ни делал, не обращайте внимания, поймаем его, положим в мешок — и в воду, — говорит поп.

Пошли, поймали Ивана, посадили в мешок и повезли к попу.

Оставили телегу с мешком у попа, а сами ушли вино пить. Перед тем как идти, поп приказал работнице:

— Смотри, не развязывай мешок: тебе не нужно знать, что в мешке.

— Нет, батюшка, не трону.

Только ушли, работница думает: «Почему не велит поп посмотреть мешок? Нужно посмотреть».

Посмотрела — там человек.

— Кто меня тревожит? — спрашивает шут Иван.

— Кто ты?

— Работница попа, а теперь буду поповой женой. А ты что за человек?

— Я шут Иван. Поймали меня и хотят венчать с царевичем. Я не хочу. Кабы девкой был. Нет у меня желания идти к царю.

Работница говорит:

— Ты выходи, а я войду.

Шут Иван вышел из мешка, вошла туда толстая поповская работница. Шут Иван спрятался, а работницу взяли. Привезли мешок к колодцу и бросили его туда.

Шут Иван осторожно пробрался в поле» пошел туда, смотрит: барин едет без кучера. Иван подошел к барину, дал ему денег и велел лечь на дно тарантаса, а сам сел на место кучера и поехал рысью к тому месту, где живут поп, дьякон и дьячок.

Доехал до попа и крикнул:

— Здравствуй, батюшка!

Увидал дьякона» дьячка и с ними поздоровался. Поп, дьякон, дьячок прибежали к Ивану и спрашивают:

— Шут Иван, откуда ты взял этих лошадей?

— Кто бросится в колодец, тот будет знать, где нужно брать добро.

А попы ведь жадные, пошли и прыгнули в колодец, чтобы знать, как добывать добро.

Обедня

ила в одной деревне одинокая старуха. Жида она небогато: был у нее только упитанный теленок. В том же селе жили поп, дьякон и дьячок со своими женами и сыновьями. Они были жадными и в темные ночи похаживали воровать мясо. Вот однажды поп украл старухиного теленка и зарезал. Дьякон это заметил и очень обиделся, почему поп не дал ему долю, но никому ничего не сказал.

Старуха пришла в церковь и расплакалась: теленочка жалко.

Дьякон увидел это, подошел к старухе и стал ее утешать:

— Ты, бабушка, не плачь, теленок твой не пропадет. Его поп зарезал.

А поп подслушал этот разговор и запел молитву:

— Дьякон, дьякон, во весь рот не крякай: тебе будет ножка… подай, господи-и-и!

Дьячок обиделся, что остался обделенным, говорит старухе:

— Ты, бабушка, не плачь, теленок твой не пропадет: его поп с дьяконом украли.

Тут дьякон запел молитву, обращенную к дьячку:

— Тебе будут потроха…

— Бабушка, — опять говорит дьячок, — никто твоего теленка не трогал. Пропал он. Так уж, видать, богу угодно.

С этим старуха и ушла из церкви, обливаясь слезами. А пономарь догадался, о чем переговариваются поп, дьякон и дьячок, он и говорит им после обедни:

— А почему меня без доли оставили?

— Но ведь ты и воровать не ходил. Вот с моим сыном пойдешь воровать овцу, — говорит поп, — тогда и долю свою получишь.

Вечером перед сочельником поповский сын и пономарь поехали красть овцу у одного бедного мужика. Запрягли хорошего коня и заехали ко двору с поля, не с улицы. А у бедняка домик низенький, изгородь тоже не выше. За двором столько нанесло снегу, что и сарая не видно.

Сын попа с пономарем шли-шли по снегу и свалились в яму. Сразу позабыли о краже, стали искать, как бы вылезть из нее. Так они топтались-искали до утра. Наконец выбрались, а лошади нет: видать, кто-то угнал.

В церкви идет заутренняя служба. Поповский сын и пономарь, не заходя домой, направились прямо в церковь. Попович пошел вперед, повесил нос и стоит. Поп заметил, что сын невесел, поднял вверх свои руки и запел молитву:

— Сыне, мой сыне, не привез ли бя-бя-а?

А сын отвечает ему нараспев:

— Отче, мой отче, не привез я бя-бя, а потерял и-го-го твоего-о-о.

Два кума

или-были старик со старухой. Вот однажды под Михайлов день старик запьянствовал. Три дня подряд кутил у своего кума. А когда вернулся домой, говорит:

— Старуха, мы с кумом завтра собираемся поехать на ярмарку. Я сейчас лягу, а утром встану чуть свет, когда еще черти спят, за мной заедет на лошади кум.

Ну, сказал он это и лег на полатях. Долго ли, мало ли спал — слышит, кум заехал за ним и зовет:

— Кум, едем на праздник!

Слез старик с полатей, оделся, обулся и вышел. Поехали они. Едут и едут. Стал старик зябнуть и говорит:

— Почему так долго едем?

И вдруг — жик! — лошади ускакали, а старик очутился верхом на палке. Ночь. Старик даже не знает, где он. Это, пожалуй, не кум был, наверно, вез меня черт», — подумал старик. Подождал, когда стало светать. А когда рассвело, смотрит — кругом незнакомое поле. Собрался он в обратный путь. Идет и видит: с одной сторону появляются избушки, как навозные кучи. Дошел он до этой деревушки, один из сельчан спрашивает его:

— Ты откуда сам, как попал сюда?

— Из Дубенского района, — отвечает старик.